1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12

Программы, рожденные как своеобразные «дети» «Маяка» получили внимание и авторитет у самых различных слоев аудитории с такой скоростью, что их жизнестойкость, социальная и эстетическая востребованность спустя несколько месяцев после их первого выхода в эфир уже не требовала никаких документов ни в административном порядке, ни в сфере социологии современных СМИ.

С первых часов в эфире «Маяк» работал очень интенсивно, открывая для себя очень много новых для отечественной радиожурналистики закономерностей и никак не стесняясь обращаться к опыту западных коллег. Фразы типа «Это не по-нашему, это зарубежный опыт, который нам не подходит», были в редакции не в чести. Все, что накопила мировая радиожурналистика, шло в дело – разумеется, с анализом реальной пользы для собственного «маячного» стиля вещания и задач отечественного радио.

Это был целый комплекс проблем, и наибольшей, а может быть, точнее сказать, наиважнейшей была проблема обработки информации для ее второго, третьего, а иногда и седьмого повтора в одном из очередных по сетке новостных выпусков.

Среди нововведений «Маяка» большую популярность получила, на первый взгляд, неожиданная для этой программы радиорубрика «Дебютанты «Маяка»». Она выходила в эфир по воскресеньям, в середине дня (обычно в 12.30), занимала в эфире 7, 8, а в виде исключения и 9 минут, и была полностью отдана рассказу о новой звезде театра, эстрады, кино, спорта и так далее.

Если это была актриса или музыкант, то следующие, а точнее оставшиеся 15–20 минут отдавались демонстрации профессиональных творческих успехов этой артистки. Скажем, рассказ посвящен молодой Елене Камбуровой, а потом 20 минут звучат ее песни. Как правило, речь шла о людях, впервые приглашенных к микрофону, но это было не обязательно. Дебютантом «Маяка» могла стать личность, которая уже была приглашена к микрофонам «Юности», спортивной редакции или какой другой радиопередачи. Своеобразие рубрики, о которой мы говорим, было в том, что «Дебютант «Маяка» – в отличие от выступлений в других передачах и программах – именно на «Маяке» получал возможность рассказать о тех подробностях, о которых в других программах обычно умалчивали.

Так, новая звезда эстрады могла рассказать о том, как ее пять раз не принимали ни в одно театральное училище, заслуженный мастер спорта – о том, как его отчисляли за неспособность из «Школы олимпийского резерва». Это был вовсе не калейдоскоп «успешных людей», а рассказы о том, что талант реализуется в любой области жизни только с помощью тяжелейшего труда и непередаваемых словами усилий. Фраза «и тут мне повезло», кажется, никогда не звучала в устах даже уже знаменитых дебютантов «Маяка».

Эта программа вербовала миллионы новых поклонников будущим звездам искусства и спорта только ступившим на лестницу славы. Если перечислить хотя бы несколько имен из первого «десятка» передач этой рубрики, то смысл ее и практически гарантированная популярность становятся понятны. Сцена была представлена молодыми актерами театра «Современник», эстрада – Еленой Камбуровой, филармоническая эстрада – Лианой Исакадзе, кино – Фрунзиком Мкртчаном, спорт – новыми лидерами баскетбола и волейбола. Сам Лев Иванович Яшин представлял новую группу молодых футбольных вратарей. Спортивный комментатор Наум Дымарский рассказывал о подробностях жизни Бориса Спасского и Анатолия Карпова, тогда сделавших первые шаги к шахматной короне.

Поиск героев этой рубрики шел очень упорно и, может быть, именно поэтому, как правило, давал прекрасные результаты.

Приехал в Москву на гастроли Киевский академический театр имени И. Франко, и в заглавной роли «титульного спектакля» этих гастролей выступила мало кому известная актриса Светлана Коркошко, очень быстро завоевавшая свое место и на экране, и на сцене Художественного театра, где она работала в спектаклях выдающегося актера и режиссера Б.Н. Ливанова. А в кино миллионы зрителей узнали и запомнили ее после «Гибели эскадры», «Мертвого сезона» и ряда других фильмов.

Один из воскресных выпусков «Дебютантов «Маяка» назывался «Театр Аллы Пугачевой» – расшифровывать, что стояло за этим названием сегодня, не требуется никакой группе аудитории.

Принцип отбора персонажей для этой рубрики понятен уже из перечисления ее героев. Мне же хотелось бы подчеркнуть, что участие в этой передаче было не просто «ступенькой к славе», но и выражением огромного доверия молодому человеку, выбравшему для себя трудный путь творчества в любой области. И аудитория «Маяка» очень доверяла выбору редакции, ну а участники передачи, как показывают десятки лет их подлинно творческой биографии, получали очень сильный и энергичный заряд для успешного развития своих способностей и преодоления всевозможных жизненных оврагов.

Но вернемся к правилам подготовки «обычных» новостных выпусков программы.

Два правила распространения информации принимались во внимание в первую очередь – прежде всего это была всевластная психологическая норма, сформулированная еще американцем Морисом Лундом в 1924 году о том, что любая информация усваивается аудиторией в ее первом толковании и что любая попытка изменить это толкование воспринимается аудиторией или как принципиально новая информация, или как стремление уйти от истины, а то и просто как обыкновенное вранье.

Значит, с одной стороны, надо быть предельно оперативным в оценках и информационном освещении того или иного события, а во-вторых, максимально достоверным в анализе как отдельных фактов так и возможных результатов и последствий. А это мы не очень умели, ведь сотрудники «Маяка», как и все работники радиовещания, привыкли к работе, в основе которой лежал принцип «тематического планирования», где задолго до эфира в директивных инстанциях утверждались и тематика всех без исключения, даже репортажных материалов, и уж тем более основные оценки значения того или иного события и его политических, экономических, социально-психологических и любых иных последствий.

А тут все по-другому: смысл и своеобразие мероприятия, на котором оказывался радиожурналист, нужно было выявить в конкретных обстоятельствах самого события, причем найдя те самые наиболее интересные для публики и наиболее значительные для демонстрации политической сферы, к которой относится данное конкретное событие, – и сделать это увлекательно, оснащая не только и не столько пропагандистски безукоризненно прослеженными обстоятельствами, в которых происходит событие, но, оснастив свой рассказ, репортаж, трансляцию и так далее выразительными деталями, способными вызвать и поддержать интерес и к самому событию, и к рассказу корреспондента, к его точке зрения на событие.

Пожалуй, впервые в отечественной радиожурналистике именно практика «Маяка» потребовала от корреспондентов и обозревателей не только оперативности, хорошего языка и элементарного вкуса, но и умения анализировать событие непосредственно по мере его развития. Конечно, это требовало и больших знаний.

Принцип этот всевластен в радиожурналистике, «Маяк» на практике доказал это убедительно и аргументированно.

Еще одна серия уроков новорожденного «Маяка» была связана с активным использованием звукозаписи как структурного элемента новостных выпусков программы. Прежде всего, после того как была сформулирована структура программы, возник естественный вопрос: 5 минут – это много или мало для информационного выпуска?

Очень быстро на практике убедились, что 5 минут разговоров – это очень много, часто даже невыносимо долго. И тут справедливо говорить даже не о 5 минутах, а об одной минуте в эфире, которая полностью занята дикторским текстом.

Но это совсем не так уж много, если это же время заполнено не только голосом корреспондента, комментатора, или даже самого талантливого диктора, а суммой звуковых картин, представляющих ход того или иного реального жизненного события и реакцию людей, которые на этом событии присутствуют.

Это доказали блестяще в своих репортажах Константин Ретинский, Юрий Скалов, Олег Афанасьев, а позднее Марина Новицкая, да и многие их коллеги.

Диктофон в руках у журналиста и вообще вся звукозаписывающая аппаратура постепенно становилась на «Маяке» не бесстрастными регистраторами звуковых реалий, а соавторами журналиста, причем соавторами полноправными, а не конкурирующей инстанции.

Помнится, страна отмечала тогда еще 60-летие великого хореографа Игоря Александровича Моисеева. День своего рождения он начал в репетиционном зале, где провел заключительную репетицию нового представления – «Класс-концерта», в котором участвовали все звезды ансамбля, а вместе с ними ученики Хореографического училища, которое уже давно существовало при Государственном ансамбле народного танца Союза ССР под управлением И.А. Моисеева.

Микрофоны заранее расставили и в зале Чайковского, где должна была состояться премьера, и в репетиционных помещениях, и в гримерных и костюмерных комнатах, и даже в актерском буфете. Конечно, все эти микрофоны не были включены параллельно, иначе разобраться с этим океаном разнообразных звуков не смог бы ни один звукооператор. Они включались последовательно, фиксируя атмосферу утренней репетиции Мастера и комментарии, с которыми выступали его ученики разных поколений, причем включая гостей весьма именитых, которых Игорь Александрович пригласил на эту по сути генеральную репетицию своего нового хореографического творения.

Среди гостей были Майя Плисецкая, Ираклий Андронников, известные писатели, звезды балетной и драматической сцены. Репетиция, а следовательно, и запись, которая превосходно отразила изящество, музыкальность и психологическое своеобразие события, продолжалась час, и этот час стал своеобразной журналистской радиокнигой, посвященной великому балетмейстеру.

В этом репортаже речь шла порой о вещах очень трудных. То одна балетная суперзвезда рассказывала о том, как она не сработалась с Моисеевым в Большом театре, то не менее известный поэт читал свои стихи о том, как он смотрел выступление Моисеева на фронте, а то совсем юные будущие солистки балета весьма подробно рассуждали о строгости Игоря Александровича, сложности его тренингов и высочайших критериях, предъявляемых к личности всех без исключения артистов его ансамбля, и, прежде всего к самому себе. Неожиданно прозвучала реплика великого танцовщика Льва Голованова: «Уроки Моисеева – это одновременно и профессиональный тренинг, и уроки жизни, которые очень помогают человеку даже спустя много лет после этих уроков».

Для передачи всего этого материала в эфир понадобился бы, как минимум, час или полтора. У «Маяка» на все про все было 5 минут в обычной программе или 7 минут в воскресном дневном выпуске, когда разрешалось увеличить хронометраж материала на две, или в виде исключения – на три минуты. Иначе говоря, счет шел на секунды в прямом значении этого слова.

Обязательным условием оставалось при монтаже подобных рабочих пленок сохранять и сюжет события, и его своеобразие, и голоса участников, и, что самое важное, атмосферу. Монтировали, конечно, под секундомер, причем одна секунда была уже вполне узаконенной «серьезной» единицей времени.

Эта практика перешла не без успеха в подготовку выпусков «Последних известий». Одно время в редакции (она, напомню, называлась официально «Главная редакция информации – программа «Маяк») и обеспечивала силами одного и того же коллектива и 48 выпусков «Маяка», и несколько «Последних известий», из которых самым главным, иногда его называли «правительственным», то есть наиболее официально важным, считался выпуск в 22.00. Этот выпуск готовили под руководством главного редактора Трегубова или его замов, прежде всего Г.И. Зубкова или заведующего отделом корреспондентов Д.И. Голованова.

Начальники, полюбовавшись искусством корреспондентов и звукооператоров «укладывать» достаточно длинное по времени событие в несколько минут, а то в несколько десятков секунд, затеяли соревнование. Победители которого, впрочем, поощрялись разными способами, в том числе и материально.

Смысл соревнования – кто больше из выпускающих редакторов, каждый из которых работал попеременно с той или иной группой журналистов, сумеет включить в «правительственный» выпуск «Последних известий» (29 минут в эфире) больше звуковых материалов. Боюсь сейчас ошибиться, но это соревнование чаще других выигрывали Зубков и Голованов, умудрявшиеся в 29-минутный новостной выпуск включать до 22–23 звуковых фрагментов.

Легко представить, как при этом ценилась точность, эмоциональность и даже изящество слова, которое по ходу выпуска мог произнести сам журналист.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12