1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11

Долго мучился Киперман после этого разговора. Всё никак не мог придумать, как же ему позвонить Брежневу, чтобы не обижался...

А принцип построения программ об истории войны жив и сейчас: и на радио, и на телевидении, да и на «Маяке» тоже. Идея, значит, хорошей была. Мне же самому тоже не раз удалось провести подобные циклы: и 30 лет назад, и 35, и 40, и 50, и 55. Теперь вот надо готовиться к 60-летию.

А с Брежневым и Малой землёй и у меня кое-что связано. В 1973-м году мне было поручено провести трансляцию о вручении Брежневым Новороссийску Золотой Звезды города-героя. Торжества проходили на городском стадионе. Наша трансляционная точка прямо перед трибуной, на которой восседал Брежнев и его окружение. Под трибуной развёрнут целый штаб 9-го управления КГБ во главе с полковником Курносовым, отвечавшим за прессу и нам хорошо знакомым. Конечно, как всегда, нервотрепка, неурядицы с линиями связи, какие-то неувязки по времени выхода в эфир. Короче, обычная работа. Заиграли гимн. Все встали. Началось. Трансляция пошла, и я, расслабившись, закурил. Смотрю – от главной трибуны ползёт ко мне по гаревой дорожке стадиона один из подручных Курносова. Что случилось? – думаю. А он подползает, дёргает за штанину и шипит: «Ползи за мной». Ползём обратно под трибуну уже вместе. Курносов вне себя и тоже шипит: «Ты что делаешь? Гимн, все стоят, а ты перед глазами Генсека раскуриваешь. Сиди здесь, жди и молись, чтобы на трибуне не заметили, а то не сносить тебе головы». Обошлось. Никто не заметил. Но Курносов отпустил меня, только когда все уже уехали. Пришлось мне догонять кортеж, который поехал к знаменитому памятнику-вагону на Малой земле. Подлетел и сразу с микрофоном к Брежневу. Охранник шепчет на ухо: «Что ж ты микрофон прямо в харю ему тычешь?» Ничего себе, думаю, уважает его охрана. Смотрю, а он уже готов: плетёт что-то в микрофон: вот, мол, под этим вагоном ваш Генеральный секретарь спасался от немецких пуль... А потом как брякнется перед вагоном на колени. Охрана еле подняла...

Запомнился и последний день этой необычной для меня работы. Брежнев улетал в Москву с аэродрома в Анапе. Жара была страшная. Выстроили всех на лётном поле: ветеранов, журналистов. Ни тени, ни воды. Час стоим, два – его всё нет. Потом только выяснилось, что Брежнева завезли на открытие первого у нас завода по производству пепси-колы. Ну и угостили, дав попробовать уже освоенный местными коктейль: спирт, разбавленный американским чудо-напитком... Тогда многим ветеранам стало плохо на аэродроме. Сердечный приступ свалил и моего коллегу, нашего корреспондента в Сочи Валентина Герасимова. Он только переехал туда из Магадана. Контраст оказался таким резким, что Валя попросился обратно в Магадан. Да и я после этого визита уже никогда больше не соглашался работать «на паркете». Холуйское это дело, да и творчества никакого. Меня не перестаёт удивлять, как рвутся к обслуживанию сильных мира сего нынешние молодые журналисты. Конечно, это самый короткий путь, чтобы быть на виду, быстро заработать популярность, но мастерства и уважения так не заработаешь. Не зря потом они, как истинные холуи, в книгах и устно хают своих прежних хозяев, выливая на них ушаты грязи.

На «Маяке» же идеалы прежде были другие. Главное, к чему стремились все, – это командировки. Не какие-нибудь зарубежные – такого тогда просто не знали, – а поездки по нашей стране. И чем дальше, глуше угол, тем интереснее.

Важным делом на «Маяке» постепенно стали прямые эфирные репортажи о событиях в разных концах страны. Главным образом это относилось, конечно, к громким «трудовым победам».

О чём мы только не рассказывали в эфире: строительство новых железных дорог на севере, посевные и уборочные кампании на юге и востоке, пуски крупнейших металлургических предприятий, гидроэлектростанций. Такое было время, что этим жили все. На стройки стремилась молодёжь, а, значит, новости оттуда были интересны и школьникам, и родителям тех, кто уже там трудился.

Принцип был один: благодаря журналистским акциям поднять значимость тех или иных событий на уровень всесоюзный. Летом 1969 года происходило перекрытие Ангары в районе строительства новой Усть-Илимской ГЭС. Это сложное дело. Чтобы построить турбинный зал станции, надо прежде осушить под него часть речного дна, а значит, изменить русло реки. Делается это не сразу. Примерно неделю надо засыпать реку, чтобы направить её по новому пути. И вот наша бригада приехала в Усть-Илимск. Барачный посёлок, где было одно более или менее капитальное здание: школа. Там мы с Ретинским и поселились, в первом классе «Б». В бригаду входил режиссёр Саша Овчинников и трансляционный инженер Петя Норовлев. Мне очень дороги их имена, поскольку с этими людьми столько пройдено, столько пережито. Тот же Усть-Илим. Представьте: в течение 5 дней перекрытия Ангары мы должны были ежедневно 5 раз выходить в прямой эфир с репортажами о происходящем. Редакция исходила из того, что таким образом мы значительно раздвинем рамки события, сделаем его общественно значимым, отпразднуем очередную трудовую победу. И всё это действительно удалось. Наша трансляционная точка, откуда мы сутками не уходили, была оборудована между основным руслом реки и котлованом, куда должны были перекинуть её воды. Это называлось продольной перемычкой. Связисты протянули прямо над Ангарой провода, идущие от нашего микрофона до районного узла связи. Петя Норовлев провёл там несколько суток, выстраивая всю технологическую цепочку прохождения сигнала через тысячи километров до центральной аппаратной на Пятницкой. Тогда это казалось чудом, пределом возможностей. И вот началась эта эпопея. По берегу Ангары двинулись сотни тяжёлых самосвалов с гранитными глыбами. Вода в Ангаре закипела, встала на дыбы, окутав всё вокруг мельчайшей водяной пылью. Повторяю, что всё это длилось 5 дней. С каждым часом русло реки сжималось всё больше. Натиск реки, зажатой в проране, то есть в части ещё не перекрытого русла, возрастал. Ежечасно менялись значения скорости течения и объёма проносящейся там воды. Огромные бетонные кубы и гранитные глыбы несло как детские фанерные кубики. Картина битвы была полная: сплошная завеса из пыли и воды днём, пробивающиеся через неё фары машин и огни прожекторов ночью. Конечно, голосов у нас не было уже на второй день, с глазами тоже было неважно. Однако дело шло. Москва была довольна и требовала ещё большего. А, собственно, чего большего? Мы уже иссякли, исписались, ведь ничего нового не происходило: из часа в час одно и то же. Разве что, только цифры разные. На этом мы и строили свой «детектив», нагнетая всенародный ажиотаж.

Кончилось всё тем, что, когда взбесившаяся Ангара размыла всё-таки поперечную перемычку и устремилась в новое русло, мы оказались на острове, которым стала перемычка продольная. В суматохе общей победы в штабе перекрытия о нас просто забыли. Выручили связисты Пети Норовлева, которые сообщили начальству о нашем в прямом смысле бедствии. Нас вместе со всем хозяйством удалось вывезти через бушующую Ангару на мощном буксире.

В редакцию мы вернулись триумфаторами, и лишь старый и мудрый ответственный секретарь Исаак Раввин сказал: «Целыми днями звучали в эфире Ретинский и Лещинский, как Бобчинский и Добчинский. Надо бы одному из вас сменить фамилию, взять псевдоним». На что прямолинейный Ретинский ответил: «Исаак! Ты сначала сам смени фамилию, а заодно и имя...»

Впоследствии таких акций было проведено множество. Планируя их, в редакции исходили из того, что «Маяк» должен быть не только транслятором событий, но и творцом их. И ещё один яркий пример этого – Пушкинские праздники поэзии в Михайловском.

Началось всё с инициативы Ираклия Луарсабовича Андроникова устроить поэтический праздник в день рождения поэта. Союз писателей организовал поездку на псковскую землю известнейших поэтов, артистов, литературоведов. Естественно, заранее об этих планах было известно нашему обозревателю по темам культуры Аде Петровой. Она и предложила сделать эту акцию всесоюзной. Бригада «Маяка» выехала в Пушкинский заповедник заранее. Мы объехали все окружающие деревни, городки. Естественно, побывали в Михайловском, Петровском, Тригорском, на могиле поэта в Святогорском монастыре. В результате на «Маяке» прошла литературно-документальная передача о сегодняшнем дне пушкинских мест, в которой был и анонс событий предстоящих. И вот 6 июня 1970 года на огромную поляну у ворот усадьбы Михайловское с самого раннего утра пошли люди. Это было удивительное зрелище: шли по несколько километров из всех окрестных деревень, шли нарядные, как на большой праздник. В ранние утренние часы мы впервые и вышли в эфир с этого места, чем, конечно, ещё подстегнули интерес к событию. А уж когда приехали поэтические делегации из Москвы и всех союзных республик, то поляна была заполнена до отказа....

Целый день тогда звучали в Михайловском стихи поэта, в храме Святогорского монастыря пел духовные песни Иван Семёнович Козловский, звучали пушкинские строки и на могиле поэта. Всё это целый день транслировал «Маяк». С тех пор Пушкинский праздник стал ежегодным и проходил вплоть до 90-х годов.

Более четверти века назад я распрощался с «Маяком», уйдя вслед за многими нашими товарищами на телевидение. Во многом благодаря им оно встало на ноги. Почти все громкие телевизионные имена прошлого связаны своим рождением с «Маяком»: Юрий Летунов, Нина Севрук, Леонид Хатаевич, Дамир Белов, Евгений Синицын, Герман Седов, Ада Петрова, Светлана Розен, Николай Озеров, Нина Ерёмина, Георгий Зубков, Виктор Любовцев, Фарид Сейфуль-Мулюков, Александр Каверзнев, Григорий Шевелёв, Александр Тихомиров, Александр Крутов и многие, многие другие. У многих из нас на телевидении тоже была большая творческая жизнь, но уже другая...

«Иных уж нет, а те далече...» К сожалению, сбылись для меня ночные кошмары первых месяцев работы на «Маяке», с воспоминания о которых я начал эти заметки. В 1995 году сотни журналистов «Останкино» остались без работы. Их просто выбросили на улицу, предав и продав. Преднамеренно была оборвана преемственность творчества, нарушена связь поколений. Кто из нынешних может рассказать о своих учителях, гордится работой рядом со старшими? Впрочем, кому это теперь надо?.. Но куда ж деться? Вспомните Цветаеву:

«Воспоминанья слишком давят плечи,

Как будто это было не со мной...»

Михаил Лещинский

в начало

На предыдуший раздел в оглавление >>

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11