1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11

Когда добрались до территории завода, нас попросили сдать мобильные телефоны. Наконец мы попали в «святая святых» – заводской док. «Курск» еще лежал на дне, а его место пока занимала другая субмарина, вернее, ее остов. Огромная черная труба, при взгляде на которую трудно было понять, как она вообще могла держаться на воде. Иностранные журналисты тем временем достали припасенные заранее пробирки и бросились набивать их землей и мелкими металлическими обрезками от подлодок. Мы сначала не поняли зачем, а потом вспомнили, что иностранцев больше всего интересовал радиационный фон в районе гибели «Курска», и пробы они собирали для своих лабораторий. Среди российских корреспондентов я обладателей пробирок не заметил.

Впрочем, это частные мелкие подробности. Из тех дней я помню в основном только бесконечное ожидание – когда же поднимут лодку. Сроки операции переносились вновь и вновь, и казалось, что это уже никогда не кончится.

Вечерами все собирались в гостиничных кафе. Надо заметить, что журналисты, работая в Мурманске, разбились на небольшие компании, внутри которых все охотно делились информацией друг с другом, не думая о том, что выдаешь сведения своему конкуренту. Но одна компания никогда не стала бы делиться информацией с другой. Причем я даже сейчас не могу вспомнить, по каким признакам формировались эти «клубы» репортеров.

Тем временем день подъема «Курска» приближался. Накануне вечером нам стало известно, что будут поднимать, скорее всего, утром. Я пошел в гостиницу, лег спать, а где-то часа в три ночи меня разбудил телефонный звонок: «Коля, начали, через пять минут ты в эфире». Я едва опомнился, сидя на кровати в гостинице, начал рассказывать о подъеме подлодки, хотя на тот момент мало кто вообще что-либо знал. Не было известно, что в это время происходит там, в Баренцевом море, а многие даже сомневались, что операция действительно началась. Отработав эфир, я помчался в штаб операции, и, начиная с трех ночи до глубокого вечера каждый час, а иногда и каждые полчаса передавал в прямой эфир всю информацию, которую знал, так что к последнему информационному выпуску «Новостей» успел охрипнуть. Сейчас тот день вспоминается как какой-то один большой выпуск «Новостей», который никогда не кончится. А когда операция завершилась, я ощутил что-то вроде опустошения. Так всегда бывает после больших событий, связанных с сильными эмоциональными переживаниями. Так было и после «Норд-Оста», и после 11-го сентября. Ты словно бежишь, несешься куда-то сломя голову, а потом раз – и пусто. Твоя финишная линия позади, и ты ее даже не заметил. Все кончилось, работа выполнена, и так до следующего события, в которое вновь окунаешься с головой, забывая обо всем, что не имеет к нему отношения.

Николай Осипов

в начало

Сафронова Рената Леонидовна

Коренная москвичка. Закончила редакционно-издательский факультет Московского полиграфического института. Будучи студенткой, сотрудничала в газете «Вечерняя Москва». На «Маяке» проработала 34 года с первого дня основания радиостанции. Вела передачи для российских граждан за рубежом, для полярников Арктики и Антарктики, «Специальный медицинский выпуск», рубрику «Прогулки по Москве» и др. Член союза журналистов России, «Отличник телевидения и радио».

Мои герои

Солдат-генерал

Страна готовилась к годовщине Дня Победы. Готовилась и редакция «Маяка». Я должна была найти исключительную личность и взять интервью.

Кинохроника документального фильма об историческом Параде Победы 24 июня 1945 года сохранила редкие кадры. Торжественно-молчаливо застыли сводные полки, представлявшие все фронты и флоты Вооруженных сил нашей страны. Бьют часы на Спасской башне. Звучит многоголосое ликующее «Ура!». По брусчатке, четко чеканя шаг, идут воины-победители. Впереди – молодой, сильный, очень высокого роста, гордо шагает командир роты знаменосцев 4-го Украинского фронта Герой Советского Союза Петр Андреевич Горчаков. Он прошел Великую Отечественную войну с первых ее дней. Дослужился от солдата до генерал-полковника. Окончил Военно-политическую академию имени В.И. Ленина. Был членом Военного Совета. Возглавлял Политуправление Ракетных войск стратегического назначения.

И вот я сижу в его уютной московской квартире. На столе – фотографии, документы, письма.

– Боевое «крещение» я получил на станции Брасово, что южнее Минска. Там меня тяжело ранило. Хирург говорил: «Отвоевался». Но, пролежав несколько месяцев в госпитале, вернулся в строй. Вместе с другими частями и дивизиями мы освободили 180 населенных пунктов, форсировали реки Сейм, Десну, Днепр. При освобождении Киева меня снова ранило: 32 осколка, из которых 27 удалили, а вот пять остались. В госпитале я узнал, что мне присвоено звание Героя Советского Союза.

После выздоровления комиссар полка Петр Андреевич Горчаков прошел с боями Украину, освобождал Польшу, Чехословакию... Он кавалер двух орденов Ленина, двух орденов Боевого Красного Знамени, пяти орденов Красной Звезды, трех орденов Отечественной войны первой степени, других высоких наград России и европейских стран.

Королева небес

По «Маяку» прошел мой очерк о легендарной женщине Марине Попович. Я спросила её: «Что такое полёт?» И она ответила: «Полёт – это зов души, поиск новых возможностей. Это когда руки твои – словно продолжение крыльев, и ты полностью сливаешься с самолетом, в одном ритме с мотором бьется твое сердце».

Летчика-испытателя первого класса, кандидата технических наук, полковника М.Л. Попович нередко называют «королевой небес». Она – единственная в мире летчик, установившая 101 мировой рекорд на самолетах различных типов.

Дорога в авиации нелегкая. И у Марины были случаи критические, отчаянные: когда при разгерметизации кабины теряла сознание, когда без единого, казалось бы, шанса на спасение уходила на второй круг на самолете, буквально набитом танками... «В рубашке я родилась», – улыбаясь, говорила. Порой удивляешься, откуда у нее такая сила воли, мужество. И не только это. Она – любящая мама, бабушка; пишет книги, прекрасно поет; зажигательная женщина в компании.

Врач-силач

Героем «Маяка» стал и Валентин Дикуль, в прошлом известный российский силач, а затем руководитель Медицинского реабилитационного центра.

– У нас особо тяжелые больные, – говорил он, – спинно-мозговая травма, детский церебральный паралич. Мы возвращаем людей к жизни. Здесь очень важно, чтобы человек, попавший в беду, поверил в себя.

А все началось с цирка. На одном из представлений вдруг оборвался трос, на котором крепилась трапеция. И юный гимнаст упал на манеж с 13-метровой высоты. Врачи вынесли приговор: перелом позвоночника. Никогда не сможет ходить. Семь лет в инвалидной коляске. Но верил, что природа наделила человека огромными возможностями. И решил бороться. Изучил каждую мышцу, каждый нерв; короче говоря, прошел медицинскую школу. Придумал свою систему реабилитации. И поставил себя на ноги. Стал известным силачом. Два 45-килограммовых шара одновременно перекатывал по телу через руки и грудь; сдерживал на разрыв два легковых автомобиля, которые пытались разъехаться.

А потом В. Дикуль решил помогать встать на ноги, в прямом смысле этого слова, и другим людям – спортсменам, автогонщикам, детям с заболеванием церебральным параличом. Валентин Иванович Дикуль свято верит, что нет предела человеческим возможностям.

Не только хирург

Когда вела на «Маяке» «Специальный медицинский выпуск», встречалась с врачами, профессорами, народными целителями.

Борис Васильевич Петровский. Академик. Создал Научный центр хирургии Российской Академии медицинских наук и более 30 лет руководил кафедрой. Здесь он сделал первую в нашей стране операцию по пересадке почки. Здесь были проведены первые операции по поводу кардиоспазма, аневризма сердца, первая операция с применением искусственного кровообращения.

Узнав, что я из редакции «Маяка», не раздумывая, согласился дать интервью.

– Жизнь хирурга очень сложная. Я всегда боролся за высокую мораль. И воспитана она была моим отцом, служившим земским врачом в больнице Ставропольской губернии. С детства у меня была мечта стать хирургом. Обучаясь в университете, много внимания уделял именно хирургии и, будучи студентом, делал первые несложные операции. Работал я и санитаром на «Скорой помощи». А со временем стал главным хирургом Кремля. Оперировал много и многих. Работал вместе с выдающимися отечественными кардиохирургами Бакулевым и Бураковским. Испытывали мы немало трудностей, но уверен, что пользу государству принесли большую. Об этом я рассказал в своей философско-мемуарной книге «Человек. Медицина. Жизнь».

Русская мама

В Научно-исследовательском институте педиатрии, многие годы возглавляемом академиком Митрофаном Яковлевичем Студеникиным, меня всегда встречали радушно. Врачи разных специальностей принимали участие в «Специальном медицинском выпуске». Особенно радиослушатели были благодарны за полезные медицинские советы педиатру, заслуженному врачу России Антонине Семеновне Корольковой. Нередко в разговоре со мной она вспоминала свои молодые годы и начало Великой Отечественной войны, когда ей пришлось возглавить эшелон с беженцами.

– В нашем вагоне, – рассказывала доктор, – было 40 женщин и 45 детей. Дни и ночи мы ехали под бомбежкой, над нами гудели, трещали стрелявшие, горевшие самолеты. И все были в таком шоковом оцепенении, что за трое суток ни взрослые, ни дети ни разу не произнесли ни одного слова, никто не попросил пить или есть. Во время большого налета поезд останавливался. Раздавалась команда: «Быстро в лес!» И все женщины, крепко прижимая к себе детей, выбегали, старались укрыться от бомбежки. Но раздавалась команда садиться, и все снова, ни на секунду не отпуская от себя детей, бежали к поезду. Так было трое суток! И все – молча... И вдруг, однажды, на четвертые сутки мой сыночек (ему было два года), узнав девочку, с которой бывал в яслях, громко крикнул: «Мама, – Лилика!» Это был первый возглас, первые человеческие слова, которые словно прорвали гнетущую завесу молчания. Люди словно очнулись, зашевелились, заговорили. Но никто ни на что не жаловался. Это была война...

А потом, уже в мирное время, у врача А.С. Корольковой была командировка в Китай. «Здравствуй, советская тетя!» – обращались к ней на улице Пекина совсем незнакомые черноглазые ребятишки. Молодого доктора из России полюбили. В общении ей всегда помогала добрая улыбка. «Это лучший международный язык», – говорила А.С. Королькова. В честь «знаменитого русского доктора Антонины Семеновны» (так значилось в приглашении) в посольстве был устроен прием. А провожали ее в Россию цветами – весь вагон, включая и ресторан, был ими украшен.

Воля поэта

Герои «Маяка» – это люди с прекрасной душой и необычной судьбой. Их много, о всех не расскажешь. Я брала интервью у героя Великой Отечественной, известного поэта Эдуарда Асадова. Читала его стихи по «Маяку». Во время боевого сражения на Северо-Кавказском фронте Эдуард Асадов был тяжело ранен и потерял зрение. Ему было тогда всего 20 лет. Как жить дальше, если ты любил солнце, небо, лес, если ты писал стихи? И бой его продолжался всю жизнь. Поэт боролся с недугом, с неудачами, закалял волю, чтобы «взлететь вверх». Он говорил мне:

– Главное заключается в том, что я любил, верил и страстно желал набрать высоту. И не меньшую, чем у самых-самых «крылатых» птиц. А перебитые крылья – это еще не конец. Конец – когда «перебита» воля.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11