1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46

– Уберите его! – крикнули из толпы.

– Все, кто живет этой бедной, несчастной жизнью! – сказал Николай Алексаев. – Нам обещали златые горы. И где они? Вот во что вылилась демократия по-американски!

– При чем тут Америка! Она не убивала наших детей!

К коммунистам из толпы прорвался молодой осетин, вырвал флаг с трогательной вышивкой, переломил древко.

– На фронте отцы и деды твои под этим флагом погибали! Что ты делаешь! – кричал Николай Алексаев.

– Ты не на партсобрании! – отвечали ему.

На крыльце уже кто-то держал над мегафоном бело-красно-желтый флаг Алании.

– Мы, осетины, должны дать один час президенту Дзасохову. Пусть он уходит в отставку! – сказал в мегафон молодой осетин.

Раздались аплодисменты.

– Что вы делаете! Какие аплодисменты?! У нас траур! – крикнул он. – Это наше национальное горе. Мы люди или кто?

– Мы товарищи! – крикнул Николай Алексаев.

– Какие мы товарищи? Уйди отсюда со своим значком!

– Каждый может получить слово! – кричали коммунисты.

– Сограждане, – говорил молодой осетин. – На сегодняшний день все слова сказаны на похоронах. Надо переходить к делам! А дела наши такие. Международный картель из Закаева, Дзасохова, чеченцев, ингушей и евреев захватил наших детей. Вся шайка была здесь! Надо провести расследование, чтобы все бабки были налицо!

Я наконец узнал в этом осетине товарища арестованного Заура Тигиева, который был на вчерашнем митинге. Что ж, эти парни способны были действовать и без своего лидера...

К мегафону протиснулся батюшка. Его я тоже узнал. Это был отец Феофан, друг всех религий и вождей и профессиональный борец против не согласных с режимом. Отец Феофан – москвич. Откуда он здесь взялся?

– Дорогая моя, возлюбленная осетинская паства! – сказал он. – Я был в другой республике у ее президента, а потом, когда узнал о происходящем, не сомневаясь оставил президента и приехал сюда, к вам. Первое, что надо сделать, – объединиться, чтобы не повторилась трагедия Беслана! А что касается политических разборок – не надо! Не перебивайте меня... Помните, что было в Америке после 11 сентября?

– Опять Америка? Уберите его! Эй, уйди оттуда!

К мегафону пробился бородатый осетин лет тридцати пяти в темных очках.

– Мы из-за наших детей пришли сюда, не для политики, бля... Нам надо, чтобы правоохранительные органы ответили. Последний раз детоубийство было при царе Ироде! Убрать всех министров и замминистров МВД! Убрать всех министров и замминистров ФСБ! Пока мы не будем убирать Дзасохова. Пусть он нам ответит сначала! Такого кровавого президента в мире не было еще! Пускай меня закроют на 50 лет в тюрьме, но я буду бороться!

– Мы должны любой ценой стоять тут до утра, – крикнул один старик. – Иначе мы не аланы, а самые последние люди!

– Дзасохов внедрял ингушей и чеченцев в Осетию. Он продавал им наши земли. Я не поднимаю сейчас национальный вопрос.

– А мы поднимаем!

– Москва дала его нам внаглую!

– Народ! – крикнул друг Заура Тигиева. – Через десять лет нас такими путями вообще не будет! Заур бы лучше сказал, но его нет с нами. Надо отпустить парня! Мы сами туда пойдем за ним и заберем!

– Когда страдает народ, виноваты его правители, – сказал еще один молодой осетин и прочитал стихи про Беслан: – Пусть вечно содрогается душа! В Осетию пришел Армагеддон, Остановите, боги, ход планет...

– Вы слышали? – спросил бородатый осетин в темных очках. – Нельзя терпеть, нельзя смотреть. Весь народ должен встать и пойти! Мы идем к Дому правительства! За каждого ребенка мы отомстим трижды! Мы хотим спросить Дзасохова, как это произошло! Пусть выйдет к нам! Не может? Может, у него там стены слишком толстые и он не слышит нас? Может, карманы слишком тяжелые и ему трудно подняться?

– О чем вы говорите? Он к детям даже не пришел в спортзал! – крикнула пожилая осетинка.

– Я хочу обратиться к людям в форме, – говорил бородатый осетин. – Это и ваши дети тоже! Почему вы молчите? Не надо нас охранять. Надо было охранять наших детей. Мы пойдем к Дому правительства и будем сидеть так, как наши дети в спортзале сидели!

И он пошел к Дому правительства. Он был на этой же площади, метрах в ста.

– Позорище жизнь... – бормотала старуха, спеша мимо меня за всеми.

Президент ждет

Я оглянулся. Сзади нас уже была толпа в 8–10 тысяч человек. Вокруг здания не было, казалось, никакого оцепления.

– Четырех человек ко мне, быстро, – услышал я команду по рации вышедшего майора.

Тут же вышли четверо спецназовцев с железными щитами. Толпа оценивающе смотрела на них. Появились многообещающие кривые улыбки.

– Так, назад, – правильно оценил ситуацию майор.

Еще через минуту из здания вышли несколько десятков милиционеров, вооруженные только дубинками, и в несколько рядов заняли оборону около центрального входа в здание. Оттуда вышел средних лет человек в хорошем костюме и попытался поговорить с людьми. Он вышел за оцепление, что-то сказал, его несколько раз больно ударили по лицу, и он, обиженный, ушел обратно.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46