<<<     ΛΛΛ     >>>   

разрушение закономерно сопровождается реконструкцией социальной структуры и органов, стоящих во главе ее, они во всем стремились к формированию «ордена, который развивался бы и был бы строго наказывающей силой по всему земному шару, как единственно реальному освободительному и единственно возможному акту...» (Кайуа).

Между тем это сакральное сообщество, универсальное, но в то же время и тайное, казалось бы, должно было стать конечным результатом заговора, уже довольно старого, начатого в прошлом отдельными индивидами, которые разделяли его лозунги, хотя, по-видимому, оставались не связанными между собой. Их собственное существование, каждое в отдельности, составляло как бы этап этого заговора, а каждый из них в соответствии с тем, что задавалось его собственной судьбой, вырабатывал кодекс чести для этого сообщества, которое должно было наступить. Сад, Бодлер, Рембо, Ницше — так звали некоторых из тех носителей существования, которых Батай рассматривал как «существования для себя, подлинные в той мере, в какой все они сходились в стремлении сформировать орден, имеющий в качестве своей миссии создание внутри обыденного мира, мира функционального порабощения, сакрального мира целостности бытия.

1942 Андре Бретон. Легендарная жизнь Макса Эрнста, описанию которой предшествует краткое обсуждение касательно потребности в новом мифе. View, 1942. Воспроизведено в издании «Сюрреализм и живопись», 1965. С. 155.

Мой старый друг Президент Живописцев 1 в конце вкусного обеда, на который он пригласил меня в Нью-Йорке (он тоже был вынужден покинуть Европу, так как итальянцы никогда не простили бы ему его неучтивости), сказал мне, положив руку на мое плечо, которое прогнулось под ее тяжестью:

«А уверены ли вы, мой дорогой, что всё так и должно быть? Не окажется ли в результате человеческий род более чем когда бы то ни было поражен слепотой, не смеетесь ли вы надо мной. Разве добрые души, которые вы мне назвали, ратуют не за возврат к идолопоклонничеству, только управляемому! Тем не менее эти господа из Коллежа Социологии, которые забили в колокола в Париже, берут на себя тяжкую ответственность, запаздывая с кодификацией чистейшей глупости народа. В мое время умные и свободные люди...»

1942 Андре Бретон. Пролегомены к третьему манифесту за сюрреализм или против // V.V.V. № 1. Перепечатано в издании «Манифесты сюрреализма», 1962. С. 344.

Достаточно в конечном счете одного резкого потрясения земного шарика, подобного тому, который мы переживаем сегодня, чтобы неизбежно

1 Мы обязаны ему также публикацией «О культе двух фетишей», «Письмами об Италии» и т. п.

оказалась поставленной под вопрос если не необходимость, то по меньшей мере достаточность избранных мод в познании и включения в действие, которые привлекают человека в последний период истории. В порядке доказательства я могу указать хотя бы на то стремление, которое овладело весьма не похожими друг на друга, но входящими в число самых светлых и самых смелых на сегодняшний день умами, такими как Батай, Кайуа, Дютуи, Массон, Мабий, Леонора Каррингтон, Эрнст, Этьембль, Пере, Кала, Селигман, Энен. Речь идет о стремлении, как сказал я, дать готовый ответ на вопрос: что следует думать о постулате, будто «нет общества без социального мифа»? В какой мере можем мы выбирать (или принимать) и навязывать миф об обществе, которое мы считаем желательным для себя?

1943 Этьембль. Сообщение о публикации книги Жюльена Бенда «Большое испытание для демократий», Нью-Йорк: Изд-во Мэзон Франсэз, 1942 (появилось в «Lettres francaises». № 7-8, февраль 1943. С. 100).

Забавно, но он [Бенда] обвиняет Коллеж Социологии в том, что он-де проповедовал «интегральный рационализм», которому в мифе просто не находится никакого места. Верно, конечно, что всякая попытка, которая хотя бы в чем-то не опиралась бы на силу сакрального начала, нацеленная на возрождение демократии, оказывается тщетной. Пикантно, однако, что в тексте, который Бенда ставит в вину (но не цитирует при этом) Батаю, Лей-рису и Кайуа, эти последние как раз и требовали возврата к «коллективному способу существования, не считающемуся ни с какими географическими или социальными ограничениями и позволяющему сохранить хотя бы немного формы, когда угрожает смертельная опасность» («Nouvelle Revue Francaise» ноябрь 1938 г. [sic!]); самое большое, в чем можно упрекнуть Коллеж Социологии, когда зовешься Бенда и при этом ссылаешься на Ренувье, так это в чрезмерной симпатии, которую он выражал по отношению к мифам и сакральному. «Миф и человек», — пишет Кайуа, или же «Человек и сакральное»; а разве не Батай стал основателем «Ацефала»? Да, но между «Декларацией Коллежа Социологии» и «Большим кризисом демократий» находится статья, появившаяся в «Nouvelle Revue Francaise» в августе 1939 г. под названием «Социология священника», с довольно грубой, но, быть может, и проницательной критикой позиции Элефера: «Священник, желающий стать ангелом, становится глупцом... Это невыносимо и анархично, и вызывает рост как на дрожжах беспорядка и лжи». Очень может быть, что Бенда ни в коей мере не простил за эту статью. (И в таком случае надо отразить нюансы того, что в самом начале мы говорили о характере.)

По поводу расхождения между Кайуа и Бенда, на которое ссылается Этьембль в этих строках, и по поводу обстоятельств подготовки к публикации упоминаемого очерка Кайуа (очерк — «Социология писаря», который Кайуа повторит сначала в «Единении сильных», а потом — в «Подходах к воображаемому») можно прочитать в «Бюллетене Союза во имя истины». 12 марта 1938 г. Кайуа выступил с обвинением Бенда в узурпации клерикальной модели после выступления, сделанного этим последним

569

по поводу «Обожествления и близости к природе» в Союзе во имя истины. Документы заседания дают главное из этого выступления (которому предшествовало, впрочем, менее враждебное выступление синолога Этьембля): «Господин Роже Кайуа заявляет, что правосудие, рассматриваемое абстрактно, остается двусмысленным понятием, колеблющимся между идеей космического порядка (Фемида, Фас) и идеей справедливой компенсации (Дике, Юс); что «священник» может прикладывать ее мерку к конкретному событию, только посредством введения произвольного элемента, связанного с социальными или индивидуальными предпочтениями (племенными идолами, себялюбием), хотя его профессиональная деятельность как раз и нацелена на их разоблачение; что он не сможет получить власть иначе, как если она будет исходить от организованного корпуса в виде церкви, осуществляющей отчуждение личности у своих членов и навязывающей им такие формы отречения, которые коренным образом делают их отличающимися от светских людей; что светский человек, который претендует на статус «священника», не признавая ни его обязанностей, ни его отречений, становится виновным в узурпации титула и в каком-то смысле даже «воровства». («Бюллетень Союза во имя истины». Декабрь 1938 — январь 1939). 11 июня следующего года Кайуа, приглашенный в свою очередь Союзом во имя истины, говорил там о «Причинах и условиях интеллектуального возрождения».

«Социология клерка» отсылает, таким образом, к обмену мнениями, которые состоялись уже после Мюнхена, и к спорам по поводу кризиса демократий, происходившим 13 декабря 1938 г.

1944 Жан Валь. Французская философия в 1939 г. // Renaissance. I . 1. Январь-март 1943. С. 338.

Эта статья была написана еще до поражения. Когда Валь, эмигрировавший в Соединенные Штаты, опубликовал ее в журнале Свободной Школы высоких исследований Нью-Йорка, он добавил к ней такое замечание: «С тех пор как были написаны эти строки, в философском мире Франции произошло множество событий [...] Сначала я хотел оставить статью такой, какой она была в 1939 г. Я ничего не изменил в ней. Она была предназначена для „Nouvelle Revue Francaise"». В приложении к своей книге «Картина французской философии» (1946. Изд. Фонтен. С. 217) Валь вновь повторит этот список удостоенных награды конца года, в котором фигурируют в порядке очередности: Раймон Рюйе, Гастон Башляр, Жорж Гурвич, Владимир Янкелевич (автор «Альтернативы»,), Раймон Арон, Дальбиез, работы доктора Пишона, диссертация доктора Лакана, Сартр, Ружмон («Любовь и Запад»), Жан Горенье («Дух ортодоксии»/ Клоссовски со своими изысканиями по поводу де Сада, Ландсберга, Левинаса, Рашель Беспалоф. Статья заканчивается так: «Я думал обо всех этих иностранных выходцах, процитировав только некоторых из них, дома которых ныне составляют часть дома Франции». Эта фраза в связи с добавочным фактом, что ее автор является евреем, закрыла ее автору двери, дающие вход в N.R.F., в котором Дриё заменил Полана.

570

Вряд ли будет полезным, если я стану длинно распространяться по поводу Коллежа Социологии, несколько расплывчатого, хотя и волнующего предприятия. Но можно ли пытаться утвердить «сакральное» и одновременно пытаться изучать его? С первого дня рождения этого Коллежа на ум приходило возражение подобно тому, как оно приходит на ум при знакомстве с произведениями Дюркгейма, с которым вдруг возжелали связать себя молодые люди. Это был, скорее, Психологический Коллеж, в котором учились познавать Батая, Кайуа, Лейриса, лекарей-пациентов, каждый из которых наделил нас прекрасными вещами, а второй из которых в виде книги «Миф и человек» написал ценный философский труд, сухой, как он и хотел, но в то же время и плодотворный.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Бы вообще осталось от монархии без этих торжественных церемоний но здесь англия торжествует
Их фраза была поговоркой
Предстает как квинтэссенция скверны
Граждане демократии действительно уже
Правильным устранением трудностей существования