Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Когда я в первый раз употребил выражение «сакральная социология» (а это случилось как раз тогда, когда и был основан Коллеж Социологии), я не думал, что дисциплина, определяемая этим словом, будет точно следовать в русле традиции французской социологической школы. В моем сознании опыт сакрального, который 538 мог бы иметь любой из нас, сохранял важнейшее значение, во всяком случае для меня. Даже тема выступления, которое ты сам сделал в прошлом году, показывает, что такой способ видения был вполне приемлемым как для Кайуа, так и для тебя. Но если верно, что мы включали свой личный опыт в исследования, которые проводили, то из этого просто надо научиться извлекать уроки. Опыт сакрального — это опыт такого рода, что не может никого и ничто оставить равнодушным. Тот, кто сталкивается с сакральным, уже не способен оставаться чуждым ему, как христианин не может остаться чуждым Богу. В моих глазах эта сакральная социология, которой некий Коллеж сумел придать форму и узаконить ее, с самого начала как раз и шла в русле христианской теологии (именно в таком духе я вчера ответил на справедливое истолкование моей позиции, сделанное Ландсбергом). Речь шла о том, чтобы представить общество и его игру вместе с таким осознанием судеб, вовлеченных в него, которое принадлежит теологу, когда он рассматривает Бога и церковь. Именно в этом, строго говоря, мог бы быть обнаружен путь, который вел бы к духовной власти, во всяком случае здесь могла бы корениться направленность на действие как на нечто неизбежное. Впрочем, мне кажется, что традиция, идущая в русле христианской теологии, уже существует, что она представлена главным образом Гегелем и Ницше. По правде сказать, отнюдь не является фактом то, что и Дюркгейм не двигался в том же направлении, но его остановили именно требования правил социологического метода, который исключает переживаемый опыт как основу анализа. Для него, во всяком случае, было невозможным достижение истинной глубины в общих рассуждениях, касающихся существующего общества. Конечно же, некоторое отступление от Дюркгейма и Мосса, по меньшей мере тогда, когда мы рассматривали актуальное существование, было для нас неизбежной необходимостью. В целом задача, с которой мы сталкиваемся, исходя из традиции, является трудноразрешимой, и нам нужно определять методы, которые способны привести к ее решению. Но надо ли начинать с определения этих методов? Я, конечно, мог бы описать пути, по которым я шел, но не могу сожалеть о том, что шел именно такими путями, пока не подвергну их анализу во всех их отклонениях. Быть может, именно случай виноват в том, что вопрос о методе был поднят тобой вполне своевременно, именно тогда, когда мы уже продвинулись далеко вперед, и в тот самый момент, когда готовились сделать исключительно важную попытку определить основания и направления нашей работы.* Не думаю, что ты можешь обижаться на меня как за то горькое уныние, которое мне пришлось испытать в понедельник, так и за то, что я сказал по этому поводу. В том, что высказывается при разыгравшихся нервах, содержится столько же, если не больше, глупостей и упущений, как и в тот момент, когда тебя охватывает спокой- 539 ствие. Как бы там ни было, со всеми этими путаными неприятностями, ты хорошо знаешь, что значит для меня соединяющая нас дружба. Жорж * Мне кажется, что эта принципиальная позиция дает, хотя и в самом общем плане, ответы на всю сумму вопросов в твоем письме. Мне представляется излишним добавлять к этому несколько фраз по поводу того возражения, где ты упрекаешь нас, будто мы все хотим объяснить только сакральным началом: лично я не верю в возможность объяснения какой бы то ни было сложной реальности с помощью одного простого принципа. Мне кажется, что уже сама эта позиция содержит в себе понятие о феномене тотальности. Вполне возможно, что мы создали впечатление чрезмерной настойчивости, идущей только в одном направлении. Но стоит ли считать, что люди неизбежно видят только то, о чем говорят? Я в еще большей степени уверен, что Кайуа занимает такую же позицию, как и я, и если требуются уточнения, то должен напомнить, что мне выпал случай говорить в Коллеже Социологии о феномене тотальности, по поводу которого я как раз и сказал, что это наше основополагающее понятие. При чтении этого письма 6 июля Лейрис готовится повторить первоначальную попытку. Он начинает новое письмо, в котором с гораздо большей силой, чем в предыдущих письмах, подчеркивает свою позицию профессионального этнографа: «Этнографы, к которым принадлежу и я...». Но поскольку он уже делал нечто такое три дня назад, он откладывает перо, не поставив подписи. Быть может, до него вдруг дошло, что с его стороны странным было требовать с такой настойчивостью определения правил профессии, которые теперь, когда он уже завоевал себе место в ней, все больше и больше довлеют над ним самим. Сколь бы обоснованными ни были его критические замечания, как можно понимать в буквальном смысле автора «Призрака Африки», когда он вдруг становится адвокатом объективной, дистанцирующейся от своего предмета, количественной социологии? МИШЕЛЬ ЛЕЙРИС — ЖОРЖУ БАТАЮ (Не отправлено) Мой дорогой Жорж! Окольными путями я получил известия о заседании во вторник и заверяю тебя, что был счастлив, когда узнал, что участники, по меньшей мере очень многие, кажется, посчитали его самым важным из 540 всех заседаний Коллежа Социологии. В связи с этим я больше не испытываю мучений по поводу своего молчания и думаю, что действовать стоило лучше всего именно так, как я и действовал (несмотря на мимолетные разногласия, возникшие благодаря этому между нами), вместо того чтобы пытаться выйти из положения посредством какого-нибудь выступления, в котором главные из моих возражений оказались бы в той или иной мере выхолощенными. Из-за того, что я не обладаю диалектическими способностями, мне не удалось бы в сложившихся условиях сформулировать соответствующим образом свои критические замечания. И следовательно, если бы я взял слово, то у меня остался бы только такой жалкий ресурс, как возможность отодвинуть эти возражения на задний план, если не просто умолчать о них. Чтобы еще точнее определить, в каком именно духе я отвечаю на твое письмо, я привожу здесь копию, один к одному, фрагмента из тетради с записями, которую я начал вести вот уже больше года с целью подготовки книги о сакральном: 1 «Ошибка, состоящая в путанице между коммуникацией и полным согласием, то есть достигаемым сразу, без всякого обсуждения. Несомненно, что существуют стопроцентные прямые соглашения, без всякой тени коммуникации. И обратно, даже в разногласии может существовать коммуникация, даже в споре. В общем, коммуникация включает глубокое согласие, а не просто согласие формальное, то есть согласие реальное, даже когда с точки зрения логики налицо разногласие». Теперь я отвечаю на твои доводы. Разумеется, Коллеж Социологии намеренно никогда не считал себя продолжателем традиции, заданной Дюркгеймом. Тем не менее понятия, разработанные французской социологической школой: правое сакральное и левое сакральное, миф как коллективное представление, связанное с ритуалом, роль моментов интенсивной социальной сосредоточенности, противопоставленных моментам распыления, механизмы таких институтов, как например жертвоприношение, потлач и т.д., — приобрели столь устойчивое употребление у самых разноплановых мыслителей, что, если мы не хотим, чтобы эти понятия постепенно сходили со сцены, или потерять из виду как то, что они в точности выражали в мышлении тех людей, которые их разрабатывали, так и то, что представляют собой правила метода, которыми они руководствовались, к ним надо относиться как к необходимым. И если этнографы, к которым принадлежу и я сам (я имею в виду не принадлежность к школе, что ничего не значит, а тот факт, что в ходе своего путешествия я имел возможность экспериментировать над этнографическими наблюдениями), уже и так склоняются к тому, что видят в классических 1 Наброски к книге «Сакральное в повседневной жизни», или же — «Человек без чести», изданной Жаком Жаменом (Ж.-М. Плас, 1995, с. 60). Олье Дени. Коллеж социологии философии 1 функций |
|
|
|
|
