<<<     ΛΛΛ     >>>   

^Такая гипотеза была выдвинута Эвелиной Сюллеро в статье «Роль женщин в Европе в конце 70-х годов» (см.: Le Fait feminin, sous la dir. d'Evelyne Sullerot, Paris, Fayard, 1978, p. 491).

Выход за пределы социальной модели женщины хозяйки дома знаменует собой начало исторического периода, совпадающего по времени с общественным признанием труда женщин и с получением ими доступа к профессиональной деятельности и к образованию, то есть ко всему тому, что прежде находилось в исключительном ведении мужчин. Однако эти изменения суть лишь часть более широкой совокупности феноменов, среди которых фигурируют и три основополагающих: женская способность контролировать рождаемость, «дезинституционализация» семьи^ и повышение общественной роли эгалитаристской референции внутри пары. Это следует понимать в том смысле, что появление постдомохозяйки свидетельствует о чем-то гораздо более важном, нежели просто о новом периоде в истории домашней и экономической жизни женщин. То, что развива-

^Эта концепция, подмечающая стремительное распространение в обществе сожительства без заключения брака, а также рождение внебрачных детей, выдвигается Пьером Русселем (Pierre Roussel, La Famille incertaine, op. cit., p. 105-132).

335

ется на наших глазах, на своем глубинном уровне сообщает форму историческому распаду тех способов, какими строится женская идентичность, а также и отношения между полами. Наша эпоха вызвала к жизни беспрецедентное потрясение всего строя социализации и индивидуализации представительниц женского пола, она вызвала распространение на всех людей принципа свободного распоряжения собой и новую систему женских возможностей: именно эту, новую с точки зрения истории социальную модель женщины мы и именуем третьей женщиной.

336

Первая женщина, или Женщина недооцененная

Человеческие сообщества, начиная с самых отдаленных от нас времен, организуются по единому принципу: по принципу общественного разделения ролей, предназначенных для мужчины и для женщины. Если содержание при таком распределении функций меняется от одного общества к другому, то сам принцип деления по половому признаку остается неизменным: положение и занятия одного пола неизменно отличаются от положения и занятий другого. К этому принципу дифференциации добавился еще один, но столь же универсальный: принцип доминирования в общественной жизни мужского пола над женским. С незапамятных времен «разная сила взаимопритяжения-взаимоотталкивания»^ создавала иерархию полов, наделяя мужской пол высшей ценностью в сравнении с женским. Повсюду общественно значимой деятельностью является именно та, которой посвящают себя мужчины; повсюду мифы и трактаты не забывают упомянуть о низменной природе женщин; повсюду мужскому полу приписывают поло-

^Francoise Heritier, Masculin/Feminin, op. cit., p. 24-27.

337

жительные качества, а женскому - отрицательные; повсюду имеет место верховенство мужчин. Заключение брачных союзов, почетный труд, благородные занятия войной и политикой - все это в руках мужчин. Если женщины и участвуют в культурных событиях, то чаще всего на ролях второго плана. И только одна их функция избегает систематического обесценивания: материнство. Однако женщина по этой причине не перестает попрежнему оставаться «другой» - низшей и подчиненной, - поскольку ценностью наделяют только лишь потомство, которое она зачинает. И ритуалы, прославляющие женскую способность к продолжению рода, никоим образом не мешают верить (как в это верили, например, в Древней Греции), что мать - всего только вынашивает помещенный в ее лоно зародыш, а истинный прародитель - мужчина. Возвеличивание мужского превосходства, отстранение женщин от любых почетных сфер деятельности, принижение женственности^, отождествление второго пола со злом и распутством все говорит о том, что наиболее общий для известных нам обществ закон на протяжении очень долгого времени исходит из социального, политического и символического господства представителей мужского пола.

Это не значит, будто женщины не обладали реальной и символической властью. Женщины, которых либо презирали, либо недооценивали, но неизменно держали подальше от благородных занятий, все-таки обладали внушающими опасения силами*. От мифов диких

^Даже в трактатах, посвященных анатомии человека, содержались со времен греческой античности мысли о том, что женское тело представляет собой менее совершенную, менее теплокровную, менее дееспособную разновидность образцового человеческого тела, воплощением которого служит тело мужских особей. Речь идет в этом случае о том, что Томас Лейкер называет «моделью унисекса» (Thomas Laqueur, La Fabrique du sexe; essai sur le corps et le genre en Occident, Paris, Gallimard, 1992).

*Ср. у А. Лоуэна: «Какие предубеждения против женщины таятся в мужском бессознательном? Понимается ли она как Великая мать, которая угрожает кастрацией и разрушением мужчины?

338

племен и до повествований в библейской Книге бытия везде говорится главным образом о женщине с ее таинственным и пагубным могуществом. Женщина - темный и инфернальный элемент, существо, использующее чары и всевозможные уловки, - отождествляется с силами зла и хаоса, с занятиями магией и колдовством, с силами, которые наносят ущерб общественному порядку^, ускоряют гниение пищевых продуктов и запасов и являются угрозой для домашнего хозяйства^. Принцип власти и превосходства мужчины, разумеется, никогда не подвергался сомнению, но и общественное положение второго пола не сводилось к состоянию полного подчинения. В некоторых первобытных обществах женщины обладали довольно-таки существенными правами и возможностью выбора при решении вопросов, связанных с собственностью, с домашней жизнью, с воспитанием детей или с распределением пищи. Иногда матери семейства руководят женскими работами и имеют право наложить вето на планы относительно начала военных действий^. В крестьянских обществах женщины часто распоряжаются семейным кошельком, принимают решение относительно нужных для домашнего хозяйства покупок и выдают мужу карманные деньги; прикованные к корыту и к печи, они тем не менее сохраняют за собой «теневую власть» бранного слова, пересудов и всяческого злоязычия^.

Однако если женщины и утверждают свою волю в кое-каких делах, они при этом нигде не занимают глав-

На последний вопрос можно ответить утвердительно. Страх перед женщиной - это то же самое, что и глубинный страх перед природой, который сосуществует с мужским страхом перед собственной нравственностью» (Лоуэн Александр. Любовь и оргазм. Указ. соч. С. 325).

^Georges Balandier, Anthropologiques, Paris, PUF, 1974, chap. I.

^Yvonne Verdier, Facons de dire, facons defaire, Paris, Gallimard, 1979, p. 19-74.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сегодня мы наблюдаем конечную стадию развития красоты
В глазах женщин
С предоставлением слова женщинам
Победы над женщинами теряют для мужчины первостепенную важность
чем женщины