<<<     ΛΛΛ     >>>   

См. о соответствии с коммунистическими и фашистскими партиями, разбивающими свои лагеря на оккупированной территории без помощи артиллерии и флота, как тайные секты (Марсель Мосс. Письмо Эли Алеви // Bull. De la Soc. Franc de philosophie. Oct.-dec, 1936. P. 234— 235 1 ).

В этой репрезентации социальных вещей существенно новым является определение тайного общества как особой функции, а именно как функции омоложения постаревшего общества. Кажется, что в этом определении, если оно подтвердится в будущем, можно было бы увидеть открытие, значение которого трудно будет переоценить, открытие, которое в отличие от завоевания неба Икаром никак не будет содействовать развитию вооруженной силы, даже наоборот. Не уделяя этому особого внимания, случайно, в ходе бесед, касающихся плана докладов, с которыми мы намеревались здесь выступать, возможность теоретической конструкции, придающей «тайному обществу» значение достаточно стабильной функции, одновременно пришла нам, Кайуа и мне, в голову. В той мере, в какой вообще можно точно определить время первого появления какой-либо идеи, туманной и расплывчатой, лишенной почти всякого значения. Во всяком случае эта конструкция возникла гораздо позже, чем интерес к принципам «тайного общества». Забота о создании «ордена», оказывающего на общество воздействие, характер которого не всегда поддается определению, волнует, между

1 Это письмо было адресовано Моссом историку Эли Алеви после лекции на тему «Эра тираний», прочитанной этим последним во Французском философском обществе. Алеви в скором времени после этой лекции, должно быть, умер, а лекция была воспроизведена (вместе с письмом Мосса) в посмертном сборнике, в который входит и его книга. Письмо Мосса в данной работе публикуется в приложениях.

157

прочим, умы многих современников. Со времен Бальзака и Бодлера, на которых Кайуа уже ссылался в ходе предварительного заседания, предшествовавшего докладам прошлого года, 1 со времен Ницше (по поводу которого я только что имел возможность высказаться) и, как мне кажется, со времен дадаизма мысль о тайном обществе, призванном реализовать желания и устремления, частично определившиеся под флагом сюрреализма, все время была предметом забот, по крайней мере бессознательных. Но никто не думал, включая и самого Кайуа, что способ его организации, понимаемый, впрочем, тоже весьма расплывчато, представляет собой метод трансформации, который станет почти таким же необходимым обществу, как некоторые функциональные виды деятельности организму. В связи с этим мы теперь и приходим не столько к категорическому утверждению, сколько к ясной формулировке вопроса: не представляют ли собой «тайные общества», или «сообщества избранных», на всех этапах исторического развития средство, и притом единственное, которое позволяет обществам, дошедшим до состояния подлинной пустоты, статической бессмыслицы, внезапно сделать что-то подобное тому, что делает змея, сбрасывая старую кожу?

Само собой разумеется, что переход к собственно утверждению всегда будет трудным. На самом же деле я считаю очевидным тот факт, что всегда должно происходить нечто подобное. Однако мы столкнемся со множеством трудностей, если пожелаем перейти к точной формуле. Сами же эти трудности можно, между прочим, уточнить. Не возникает ли языковая ошибка уже тогда, когда мы говорим о «тайном обществе» так, как говорят о сравнительно точно определенных формах, таких как король, дворянин, колдун (это формы, которые встречаются на протяжении всей истории)? Допустимо ли объединять в рамках одного и того же словаря царя, карбонариев, ассасинов, первые христианские секты, орфические, элевсинские или дионисийские братства, франкмасонов, некоторых других, а также африканские или полинезийские общества? 2 Вместе с тем, мне кажется, что в случае с тайными обществами можно перейти к

1 Мартовское заседание 1937г., в ходе которого была представлена первая
версия «Зимнего ветра». Наряду с Бальзаком и Бодлером следовало бы процитировать и Д. X . Лоуренса (представленного в работе «Париж, современный миф»),
которого Кайуа упоминал еще в рецензии на книгу «Цель и средства» Олдоса
Хаксли в N.R.F. (вышедшем в мае 1940 г.): «На вопрос о послушании Хаксли отвечает фырканьем. Он встает на дыбы при виде „возвышенного милитаризма"
Лойолы... В этом отношении его скромничающий друг Д. X . Л. проявлял больше
проницательности, когда мечтал о своего рода братстве непримиримых аристократов, правящих миром благодаря старому духу хитрости древних наемников».

2 Здесь первоначально Батай использовал сравнение «тайных обществ» с
другим прокрустовым ложем — «бонапартизмом», оба выражения в равной ме
ре свидетельствуют о безграничном концептуальном гостеприимстве. «Разве не
уместно, — пишет он, — упомянуть здесь Троцкого, давшего определение бонапартизму и причислившего к нему помимо Наполеона I еще и Наполеона III ,
Бисмарка, фон Папена, Сталина и в конце концов президента Думерга?»

158

детальному и неторопливому анализу, а сам этот анализ, вероятно, с самого начала может быть связан с фундаментальной проблемой, касающейся отсутствия стабильности у этих формаций. Так, секта ранних христиан с большим запозданием достигает состояния национальной церкви, например англиканской. Но и она сохраняет изначальные черты своего характера: конверсия в принципе касается избирательного характера членства, но только в принципе, так как это членство в протестантской Англии фактически было автоматическим, по меньшей мере на протяжении длительного времени.

Итак, я имею возможность предложить своего рода закон функционирования тайных обществ в следующей форме: тайные общества, развивающиеся внутри общества, которое эволюционирует, сами также эволюционируют и от состояния динамического общества постепенно переходят к состоянию стабильной и стабилизирующей формации. Таков, по моему мнению, не только случай с христианскими церквами, но и с франкмасонскими организациями. Что же касается постоянного поддержания «тайного общества» в динамическом состоянии, то оно предполагает отсутствие всякой эволюции. Динамизм стремится, однако, возродиться в монашеских орденах, в движениях протеста против форм нарастающей стабилизации, таких как лютеранство, пуританство и т. п., а еще лучше в таких странных сектах, как русские. По этому поводу необходимо сказать, что франкмасонство кажется самым бедным на обновления такого рода: строго говоря, мартинизм мог быть им усвоен, но здесь я вынужден заявить, что слишком плохо знаю этот второстепенный вопрос, чтобы говорить о нем более детально. Полагаю, что мир франкмасонства в целом можно без сожалений рассматривать как мертвый.

Между тем рассуждения о франкмасонстве вводят вторую точку зрения и второе разделение. Различие необходимо делать не только между состарившимися и потерявшими подлинность тайными обществами и обществами молодыми. Проводить различие надо также между «тайными обществами», функция которых затрагивает изменения в существовании вообще, и сообществами, которые Марсель Мосс обозначает названием «общества заговорщиков». 1

1 В письме к Эли Алеви, которое Батай только что цитировал. Но к этому понятию Мосс прибегал постоянно; см., например, заметки, которые составляют его «Manuel d'ethnographie» (1947), главу, посвященную таким темам, как «Вторичные формы социальной организации. Мужские общества. Тайные общества. Касты. Классы»: «Вопрос стоит относительно легальности или нелегальности тайных обществ с точки зрения нашего общества. Способ интерпретации, при котором мы излишне обобщенным образом рассматриваем тайное общество как враждебное государству, является ложным. Мы всегда представляем себе тайные общества с точки зрения нашего общества. Тогда это и в самом деле заговорщические общества, но выполняющие регулирующую функцию». В том же пассаже Мосс обращает внимание на «интернациональный характер тайных обществ».

Что касается Батая, который уже прибегал к этому разграничению в ходе своего первого выступления, то он снова пользуется им в «Ученике колдуна» (см. с. 325).

159

Впрочем, общества заговорщиков являются специфичными не только для развитой цивилизации, их обнаруживали также и в отсталых королевствах Черной Африки. Нередко их трудно отличить от других обществ, так как всегда имеется возможность, чтобы чисто экзистенциальное 1 «тайное общество» занялось заговорщической деятельностью. Вмешательство в дела публичной сферы является даже нормальным для всех организаций такого порядка. Поэтому мне кажется необходимым оставить название «общество заговорщиков» для тех тайных обществ, которые намеренно создаются для осуществления деятельности, не совпадающей с их собственным существованием — другими словами, для организаций, которые создаются для того, чтобы действовать, а не просто существовать. (Те общества, которые формируются для существования и вместе с тем действуют, должны рассматриваться как чисто экзистенциальные.)

Само собой разумеется, что такие различия рискуют оказаться в соответствии со столь подвижной реальностью, что сами различаемые категории окажутся лишенными смысла. В самом деле, совсем не исключено, что какое-то «общество заговорщиков», общество, созданное для достижения определенной цели, само станет экзистенциальным. Тем не менее мне представляется возможным сделать такой вывод: вполне допустимо рассматривать как особый вид, как форму, в достаточной степени устойчивую, чтобы она могла получить четкое определение экзистенциального «тайного общества», которое только и может быть предметом исследований, которые мы с Кайуа попытаемся осуществить.

Но сейчас я считаю необходимым еще раз подчеркнуть то, что я хочу выразить, когда употребляю, возможно недостаточно ясно, определенный термин экзистенциальное. До настоящего времени я им еще не пользовался, тем не менее у меня уже был повод поговорить о том, что он обозначает. Я говорил о тоталитарном характере, который свойствен, например, армии, если ее сравнить с промышленной или административной организацией. Армия обладает всеми формами и всеми функциями, характеризующими состояние общества в целом: она аналогична в своей структуре этому социальному целому, как голова краба аналогична голове человека (голова краба так же, как и голова человека, имеет рот, глаза и т. д.). Однако, когда я говорил о тотальности, я главным образом стремился обозначить реальность, существующую для самой себя, реальность, в которой чистое и простое стремление к существованию, чистое и простое желание существовать учитываются независимо от любой частной цели. Само собою разумеется, что этот экзистенциальный характер в гораздо большей мере свойствен собственно «тайному

1 Именно Батай утверждает это понятие «экзистенциального» тайного общества: в нем в самом деле начинает звучать немецкая философия, хотя это еще и не был экзистенциализм с открытым лицом.

160

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Эти размышления о гражданском обществе имели свое особое значение
Олье Дени. Коллеж социологии философии 2 германии
Когда я в первый раз употребил выражение сакральная социология традиции возможность
Таким образом
Он накладывает одно действие на другое порядок наконец