Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
--------------------------------------------------------- 11 Я воспользовался здесь термином „коннотация", чтобы показать, что ассоциированные с именами свойства a priori приписаны именам и соединены с ними по крайней мере как фиксаторы строгой референции, а следовательно, должны быть истинными относительно своего референта (если таковой существует). Есть и другой смысл термина „коннотация"; ср., например, коннотацию у выражения Священная Римская империя, когда необязательно предполагать или считать коннотацию истинной относительно референта. В каком-то близком смысле сторонники классического подхода и другие исследователи, освоившие классическое наследие, могут приписать разные коннотации именам Цицерон и Туллий. Так, слово The Netherlands 'Нидерланды' для внимательного уха может показаться низкой высоты. Такого рода „коннотации" вряд ли можно считать широко распространенными в обществе, многие люди употребляют в речи имена, не осознавая таких коннотаций. Но даже тот носитель языка, который знает свойства коннотации данного имени, может не считать их истинными относительно данного объекта; ср. выражение Священная Римская империя. Такие коннотации не создают значения и не устанавливают референцию имени. 12 Можно было бы попытаться определить различие по смыслу имен Цицерон и Туллий, исходя из того, что предложение Цицерона зовут „Цицерон" тривиально и не слишком содержательно, а предложение Туллия зовут „Цицерон" может быть совсем не бессодержательно. Нил и в одном месте Чёрч (возможно, не эксплицитно) утверждали что-то в этом роде. (Относительно гипотезы Нила см. [1, с. 283].) Поэтому вроде бы можно утверждать, что свойство называться Цицероном составляет часть смысла имени Цицерон, но не является частью смысла имени Туллий. Я уже рассматривал некоторые проблемы, имеющие отношение ко всем этим вопросам, в [1, с. 283–286]. (См. также обсуждение возможных условий появления логических кругов в другом месте той же работы.) Можно много сказать за и против такого рода аргумента, и не исключено, что я когда-нибудь это сделаю. А сейчас позвольте мне лишь очень кратко упомянуть о следующей аналогичной ситуации (которую, видимо, легче будет осмыслить, если сослаться на наши рассуждения на ту же тему, содержащиеся в работе [1]). Всякий человек, понимающий значение предиката ,,звать(ся)" и кавычек в английском языке (а также понимающий, что слово alienists 'психиатры' полнознач-ное и с точки зрения граматики абсолютно нормальное), знает, что предложение Alienists are called „ alienists " 'Психиатры зовутся „психиатрами"' выражает в английском языке истину, даже если он.понятия не имеет, что означает слово alienists . Ему не нужно знать, что предложение Psychiatrists are called „ alienists " 204 Все эти рассуждения могли бы, по-видимому, подтолкнуть нас к крайней точке зрения Фреге – Рассела, согласно которой смыслы имен собственных меняются, строго говоря, от одного носителя языка к другому и не существует одного, признаваемого всем обществом смысла, а есть только признаваемая всем обществом референция 13 . В этой теории смысл, который носитель языка приписывает такому имени, как Цицерон, зависит от того, какие утверждения относительно Цицерона он принимает и какие из них считает дефинициями данного имени (в отличие от тех утверждений, которые он просто рассматривает как отражающие реальность мнений „о Цицероне"). Аналогично и для имени Туллий. Пусть, например, некто определяет Цицерона как 'римского оратора, выступившего с речью, написанной по-древнегречески, против Кассия', а Туллия – как 'римского оратора, осудившего Катилину'. Тогда этот человек спокойно может отвергнуть суждение Цицерон – это Туллий, если он не знает, что существует единственный римский оратор, удовлетворяющий обеим дескрипциям (если верить и Шекспиру и истории). Точно так же он по незнанию может утверждать, что Цицерон был лысым, отрицая, что Туллий был лысым и под. Не так ли в действительности случается, когда выраженные кем-то мнения небезразличны к взаимозаменимости имен Туллий и Цицерон? Не должен ли источник их невзаимозаменимости лежать в двух разных дескрипциях, связанных с этими именами, или способах установления их референции? Если говорящему повезет, и он припишет одинаковые идентифицирующие свойства и Цицерону и Туллию, то он, по всей вероятности, будет употреблять имена Цицерон и Туллий как взаимозаменимые. На первый взгляд, все сказанное кажется мощной поддержкой точки зрения Фреге и Рассела, утверждавшим, что в общем случае имена принадлежат идиолектам, а их „смыслы" --------------------------------------------------------- 'Психиатры зовутся „психиатрами"' истинно. Ни одно из этих предложений не доказывает того, что слова alienists и psychiatrists несинонимичны и что называние alienists ' alienists ' является частью значения слова alienists , а называние их ' psychiatrists ' – нет. Аналогично обстоит дело и с именами Цицерон и Туллий. Нет больше никаких других причин считать, что свойство „называться так-то и так-то" является частью значения собственного имени и не входит в значение любого другого слова языка. 13 Такая точка зрения, даже если она позволяет каждому говорящему связывать с каждым именем пучок дескрипций, может считаться последовательно фреге – расселовской, при условии, что пучок этот меняется от одного носителя языка к другому и что изменения в пучке являются изменениями в идиолекте. Например, точка зрения Сёрля является фреге – расселовской, когда он пишет в заключительном разделе своей работы [9, с. 166–173]: «Предложение 'Туллий'– – 'Цицерон', я думаю, для большинства людей представляется аналитическим; одни и те же дескриптивные пресуппозиции связаны как с одним, так и с другим именем. Но, разумеется, если бы дескриптивные пресуппозиции были различны, это предложение можно было бы употребить для выражения синтетического суждения». 205 зависят от тех „идентифицирующих дескрипций", которые связаны с данными именами. Отметим, что согласно точке зрения, которой мы сейчас придерживаемся, нельзя сказать Некоторые не знают, что Цицерон – это Туллий, так как не существует отдельной пропозиции, обозначаемой что -предложением, которую бы коллектив нормальных носителей языка передавал с помощью предложения Цицерон – это Туллий. Некоторые люди, в частности, те, кто определяет и 'Цицерона' и 'Туллия' как 'автора „ De Fato '", употребляют это предложение для выражения тривиального тождества. Другие употребляют его для выражения суждения о том, что человек, удовлетворяющий одной дескрипции (скажем, что он осудил Катили-ну), тот же самый, что и человек, удовлетворяющий другой дескрипции (например, что его речь против Кассия была написана на древнегреческом языке). Нет такого факта, „что Цицерон – это Туллий", который был бы известен лишь некоторым, но не всем членам языкового коллектива. Если бы мне пришлось сказать Многие не знают, что Цицерон – это Туллий, то я бы употребил выражение Цицерон – это Туллий для обозначения подразумеваемой под этими словами пропозиции. Если, например, оно является тривиальным утверждением тождества, то я бы при этом ложно и не адекватно реальному положению вещей утверждал, что в обществе существует широко распространенное незнание некоторой самотождественности 14 . Я могу, конечно, сказать: Некоторые англичане используют имена 'Цицерон' и 'Туллий' для обычной референции к лицу (прославленному римлянину), хотя все-таки не согласны с утверждением 'Цицерон – это Туллий'. Можно, как и раньше, соединить этот аспект теории Фреге – Рассела с уступкой-допущением, что собственные имена являются твердыми десигнаторами и что, следовательно, используемая для установления референции некоторого имени дескрипция не синонимична этому имени. Но здесь мы сталкиваемся с большими трудностями. Интуитивно явно неприятное ощущение оставляет использование нами в речи таких имен собственных, как 'Цицерон',, 'Венеция', 'Венера' (планета), с разными ,,смыслами", ведь тогда все мы, „строго говоря", разговариваем на разных языках. Имеется много хорошо известных и весомых возражений на какую-либо дескриптивную теорию имен, а также на теорию собствен- --------------------------------------------------------- 14 Хотя я говорю здесь на языке пропозиций, вопрос этот совершенно не зависит от различий в теоретических установках. Опираясь, например, на анализ Дэвидсона, я бы (примерно) утверждал, что многие люди не знают содержания следующего моего высказывания: Цицерон – это Туллий. В итоге это привело бы нас к той же проблеме. 206 ных имен как пучков определенных дескрипций. И так ли уж явно очевидно, что невзаимозаменимость имен в контекстах мнения подразумевает некоторое различие между именами по смыслу? Существует, в конце концов, немалая литература по философии, в которой утверждается, что даже полностью синонимичные– если таковые вообще имеются – слова типа доктор и врач не взаимозаменимы salva veritate в контекстах мнения, по крайней мере в тех из них, где операторы мнения повторяются 15 . Менее важная проблема, связанная с представлением доводов в пользу теории Фреге и Рассела, появится в следующем разделе статьи: если оба они правы, то в процессе анализа контекстов мнения выясняется, что тот аргумент, который кажется подтверждающим правоту их точки зрения, на самом деле сформулировать не так-то просто. Могу соединить с нужным эффектом принцип раскрытия кавычек с принципом перевода рассела раскрытия |
|
|
|
|
