Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
указать в декларации точно, кто именно из рабов или вольноотпущенников работал над производством масла. Несомненно, также большие количества рабов были заняты в домашнем услу?кении у богачей, живших, по-римски, на широкую ногу. Мы можем, во всяком случае,предположить, что в Греции раньше, чем в других областях империи, наступило положение, когда в мелком земледелии и мелком ремесле, к которому свелось производство, не было места для большого числа рабов. Во всех римских провинциях финансы городов базировались в значительной степени на щедротах богачей, которые своими пожертвованиями на общественные нужды, раздачами населению, организацией игр и развлечений, поддержкой культовых учреждений, строительством общественных сооружений как бы возвращали эксплоатируемым часть добытых их трудом богатств и тем пытались смягчить классовую ненависть трудящихся. В этом отношении Греция с ее прославленными культурными центрами находилась в особо благоприятном положении. Не только местные богачи, но и чужестранцы считали для себя честью удостоиться почетного декрета афк-нян, купить за деньги афинское гражданство, увековечить свое имя в дельфийском святилище, получить посвящение в элевсинские мистерии, принять участие в олимпийских или пифийских играх и т. д. Восточные царьки стремились таким путем приобщиться к эллинско-римской культуре. В частности, Ирод, царь иудейский, одарил Афины и Лакедемон.* Римские императоры также всячески выражали свое уважение к славному прошлому Эллады и ее старинным установлениям. Особенно много сделал для Греции, и в частности для Афин, император Адриан. Внадписи 125 г. (SlG 3 835)t6xoiv6v (juvg&piov twv 'EXXvjviov обращается к Адриану как к «спасителю, освободившему и вскормившему свою Элладу». Сам Адриан в послании к Афинам 131/2 г. (IG II—IIP , 1102) пишет: «Знайте, что я пользуюсь всякими предлогами, чтобы благодетельствовать городу в целом и каждому афинянину в отдельности. Вашим детям и юношам даю гимнасий на украшение городу и вдобавок...». Адриан не только поднял престиж Греции своими милостями, своими неоднократными наездами в Афины, принятием почетных магистратур, но и заботился об упорядочении администрации, издав ряд специальных законов в этом направлении. Главное, Адриан много сделал для украшения Афин и благоустройства города, что дало повод именовать Адриана на монетах restitutor Achaiae. В числе возведенных Адрианом в Афинах сооружений значатся храм Геры и Зевса панэллинского, библиотека с драгоценной мраморной обли- * В. Schtirer, Geschichte des jtidischen Volkes, I4, стр. 391. 235 цовкой, гимнасий с 100 мраморными колоннами, мост через Кефис, водопровод (он был закончен уже при Антонине Пие). Адриан закончил храм Зевса Олимпийского, постройка которого началась еще при Писистрате. В Афинах был построен новый роскошный квартал с прекрасными виллами (Адрианополь, Новые Афины). На арке Адриана на фасаде, обращенном на запад, надпись гласила: «Это — Афины Тезея, прежний город», на восточном фасаде: «Это—город Адриана, не Те-зея». Но даже щедроты Адриана, особенно его строительная деятельность, вызывавшая спрос на строительный материал и на рабочие руки, могли поднять на время благосостояние Афин, но не отразились на общем положении Греции, пришедшей в состояние застоя и упадка. Павсаний часто мимоходом рисует картины упадка греческих городов. «Стадиях в 20 от Хе-ронеи находится фокидский город Панопей, если его вообще можно назвать городом, так как в нем нет ни правительственных зданий, ни гимнасия, ни театра, ни водоема, куда бы собиралась вода, но жители обитают здесь вдоль горного потока, в полуземлянках, более всего похожих на горные лачуги» (X, 4, 1). Фивы со времени Митридата «впали в крайнюю степень слабости. В мое время весь нижний город был безлюден, оставались одни только храмы, а заселенным был один только акрополь, который они называли Фивами, а не Кадмеей» (IX, 7, 6). Мегалополь «лишен всего своего великолепия и былого благосостояния и в наше время по большей части лежит в развалинах» (VIII, 33, 1). «В Платейской области на Кифе-роне... находятся развалины Гиский и Эритр. Некогда это были богатые города, и теперь еще среди развалин находится полузаконченный храм Аполлона» (IX, 2, 1). Упоминаются «развалины города Гармата и Микалесса» (IV, 27, 5), развалины города Онхеста (IX, 26, 3).* Такое положение вещей вполне понятно: благотворительность не может служить базой для прочного существования страны; Греции оставалось только эксплоатировать свое прошлое, которого она, конечно, не могла сохранить и поддержать, так как исчезла его экономическая основа. Упадок Афин особенно заметен после 86 г. до н. э. Смирение и послушание становятся основой их политики. Сулла прекратил грабеж солдат, заявив, что он щадит живых ради мертвых. Своим прошлым Афины жили и во времена Империи. Никто не оспаривал, что те идеи в искусстве и литературе, которые казались тогда достоянием вечности, родились в Афинах. Счита- * Перевод С. П. Кондратьева. 236 лось, что лучше всего можно научиться в той роще, где учил Платон. Афины превратились в своего рода университет, но и в этом отношении роль их была довольно скромной. Греки старались поддержать престиж своей культуры и выступать в качестве ее верных хранителей. В постановлении панэллинского союза (между 138 и 160 г.) прием Магнесии на Меандре в союз обосновывается ссылкой на то, что магне-сийцы — первые переселенцы в Азию, что они «часто боролись вместе с ионянами, дорийцами и эолийцами» (IG II—III2, 1091). «Мессеняне,— пишет Павсаний (IV, 27, 5),— не забыли и своего дорического диалекта, и до сих пор из всехпелопон-несцев они сохранили его в наибольшей чистоте». Но творческие силы эллинов иссякли. Уже Цицерон отметил (de orat. 3, 43): «В Афинах давно уже погибла образованность самих афинян, в этом городе остается лишь местопребывание научных занятий, которыми граждане не занимаются, а предаются им лишь иностранцы, как бы плененные именем и авторитетом города. Однако любой невежественный афинянин превзойдет самого ученого азиата не содержанием, но акцентом речи, уменьем говорить не столько хорошо, сколько приятно». Но даже чистота греческой речи постепенно исчезала. В середине II в. появляется школа аттицистов, ставящая себе задачей возрождение классического греческого языка. Это в известной мере было достигнуто в выступлениях ораторов и в литературных упражнениях писателей. Однако живая речь народа, переставшего играть руководящую роль, неизбежно должна была подвергнуться влиянию восточных диалектов и xoivy], отразившей нивелирующие тенденции империи. В начале III в. Филострат пишет (V. Soph. 553), что в Афинах уже нельзя учиться чистому греческому языку. Как бы то ни было, Афины продолжали считаться domici-lium studiorum, как прозвал этот город Цицерон. Афинская школа риторики была официально учреждена Антониной Пием, а Марк Аврелий отпустил государственные средства на содержание в Афинах четырех основных философских школ. Если эти школы не дали больше крупных философов, которые могли бы хоть отдаленным образом итти в сравнение с великими мыслителями классического периода, они во всяком случае привлекали в Афины учащихся, дававших кое-какой заработок местному населению. Множество людей привлекали в Грецию старинные религиозные центры. Празднование элевсинских мистерий вызывало наплыв приезжих (Р h i 1 о s t г., V. Ар. IV, 17); оракул Тро-фония, повидимому, был источником благополучия Лебадеи; Дельфы, впавшие во времена Страбона (IX, 3, 8, 420) в крайнюю бедность, также постепенно оправились; жаждущие 237
исцеления стекались в храм Асклепия в Эпидавре.* Немало приезжало людей из разных мест на традиционные игры. Императоры своим участием в играх и подчеркнутым уважением к греческим святыням подавали пример подданным. В Грецию приезжали также на отдых и для лечения. Плутарх описывает курорт на Эвбее (Quast. conv. IV, 4, 1 ел.): «Эдепс на Эвбее, где теплое купанье представляет природное место, обладающее многими условиями для вольных наслаждений, застроенное жилищами и столовыми, является как бы общим обиталищем Эллады... Больше всего это место посещается в разгаре весны> (ср. Р 1 u t., de frat. amore 17). Произвол сборщиков |
|
|
|
|
