1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11

– Не могу утверждать, но автор и его жена смеялись...

Снова правка. Снова споры. После этого сценарий идет к заведующему отделом.

– Ну, и что это такое? – спрашивает он... Ох, и хлопотное это дело, юмор!»

Так смеялись над собой сами юмористы. А что им оставалось делать?

Кто не знает знаменитую историю о запрете на название «Опять 25», ставшую «притчей во языцех»? Случилось это в 1976 году из-за того, что именно тогда состоялся XXV съезд КПСС и руководство страны без всякого юмора отнеслось к неизбежной аналогии. Еще бы! Ведь снова выдвигались лозунги «о все более полном удовлетворении потребностей народного хозяйства и населения в высококачественных товарах», которые в который раз так лозунгами и остались. Наше хлесткое название исчезло, превратившись в безликое словосочетание «Утренняя передача «Маяка».

Однако, как бы программа ни называлась, за ней был особый пригляд. Мы всегда были «под колпаком у Мюллера»: отслеживалась буквально каждая фраза. Ну, например. В годы правления Брежнева невозможно было говорить, что «герой пришел домой «на бровях», вообще слово «брови» нельзя было употреблять!

Или вот еще. Звонит Председатель комитета Лапин нашему заведующему отделом Виталию Аленину и пеняет:

– Сегодня в юмореске слышал фразу: «Чего только не передумаешь, когда едешь на метро от станции «Сокольники» до площади Дзержинского? Что вы этим хотели сказать?»

Тут только до Аленина дошло, что под «площадью Дзержинского» власти понимали исключительно КГБ.

В нашей программе все время ловили второй смысл. Поэтому, во избежание всяких неприятностей, перед выходом в эфир каждая программа проходила четыре инстанции. Сначала слушал заведующий отделом, потом весь отдел, затем следовал контроль программной редакции и, наконец, заместителя председателя. Нечего и говорить, что все шло в записи – не дай бог, в прямом эфире что-нибудь проскочит «вредоносное».

Вначале передача выходила трижды в день: в 3.05, 7.05 и 8.35. С эфиром в 8.35 были вечные проблемы. С 8 до 9 утра чиновники как раз ехали на работу с дач, слушали передачу в машине, и потом начиналось: то не так, это не эдак. Нас все время вызывали – то на Коллегию, то на ковер к председателю Гостелерадио. Кстати, порой и самому председателю приходилось несладко.

Николай Месяцев, бывший председатель Гостелерадио рассказывал: «Звонит мне как-то Полянский (член Политбюро):

– Слушай, вот я еду в автомобиле и слышу – передача такая, «Опять 25». Такая тошная передача, такие там плоские анекдоты.

– Дмитрий Степанович, что вам не нравится в этой передаче? У нас прекрасная почта.

– Ты учти, что я сказал, а то поставлю вопрос об этом на Политбюро.

– Ставьте!

Пришел я к своему заму по Всесоюзному вещанию, – продолжал Месяцев. – Вот, мол, так и так. Давай пригласим программного редактора. А программным редактором всесоюзных радиопрограмм была очень профессиональная дама по фамилии Беда.

Говорю: «Слушай, Беда, вот такая беда. Что делать?» Она спрашивает: «Когда они едут на работу?» Я: «Вот в такое-то время примерно». Она: «Давайте поставим передачу, когда рабочие встают, они пускай и слушают». И тогда мы сняли этот злосчастный эфир 8.35, чтобы облегчить себе жизнь. И – спасти передачу.

Вообще, если не считать «разборок» на ковре у начальства, жили мы очень весело. При нашей редакции Сатиры и юмора существовала целая актерская труппа. Они все друг друга знали, но в жизни общались мало. И приходили к нам просто как в клуб. И начиналось общение, что неимоверно затягивало записи. Например, Георгий Вицин приходил со старым потертым портфелем (как у Жванецкого), в котором всегда лежали яблоки, конфеты, семечки. Всех одаривал. А девушек обязательно гладил и приговаривал: «Вот такой я гладиатор». В то время он увлекался йогой. Режиссер командует: «Все, начинаем». А у Вицина сеанс йоги, и он стоит на голове. Тогда Людмила Шапошникова кричит: «Гоша, твой текст». Он подбегает, читает и опять становится на голову.

Знаете, далеко не каждый артист может работать в комедийном жанре, тем более – на радио, где нет картинки. Был случай, когда очень известный киноартист на записи в студии начал «хлопотать лицом». А нам-то надо – голосом. Не получилось... Словом, оседали в «труппе» те, кто в нашем деле, что называется, «собаку съел», артисты из разных театров Москвы: Людмила Шапошникова и Борис Иванов (театр имени Моссовета), Вячеслав Невинный, Нина Гуляева, Всеволод Абдулов (МХАТ), из Сатиры – Борис Рунге, Ольга Аросева, Георгий Менглет, Саша Диденко, из оперетты Вячеслав Богачев – и пел, и читал, был на все руки мастер.

Марк Захаров был тоже одно время нашим автором. Однако когда стал главным режиссером театра Ленком, попросил не передавать больше в эфир его рассказики, которые читал своим голосом.

Из композиторов мы постоянно сотрудничали с Фельцманом, Колмановским, Богословским. Они приносили новые песни, которые зачастую впервые звучали в нашем эфире. У нас была и вступительная песенка-заставка, ее написал Андрей Внуков (поэт), это псевдоним, на самом деле его звали Эрик Левин, а музыку написал Владимир Шаинский. Увы, ни этой песенки, ни записей наших программ не сохранилось. Если только кто-то записывал в домашний архив. Как жаль!

Виолетта Акимова

в начало

Горинов Александр Васильевич

Родился в 1923 году. В 18 лет – актер Ленинградского театра имени Ленинского комсомола. В июле 1941 года с группой молодых артистов находился в народном ополчении. В блокадном Ленинграде окончил военную школу по подготовке радиоспециалистов. На фронте служил радистом, затем в звании гвардии младшего лейтенанта командовал стрелковым взводом. Был тяжело ранен. Имеет боевые награды. Член союза журналистов с 1958 года. Автор очерков о моряках, полярниках. Работал в газетах «Советская Балтика», «Морской флот», «Водный транспорт», журнале «Речной транспорт». Затем – в Главной редакции информации Всесоюзного радио (зам. зав. отделом корсети) и в Главной редакции писем и социсследований Гостелерадио. «Отличник телевидения и радио», действительный член Русского географического общества, «Почетный работник морского флота СССР», «Почетный полярник».

Голос родной земли

В 1937 году в высоких широтах Арктического бассейна на дрейфующий лед была высажена советская научно-исследовательская станция «Северный полюс-1» во главе с И.Д. Папаниным. Чтобы скрасить трудовые будни полярных исследователей, помочь им работать спокойно и уверенно, редакция «Последних известий» Всесоюзного радио организовала для них специальные передачи с участием их родных и друзей. Передачи сопровождались концертами. В течение девятимесячного дрейфа у микрофона редакции «Последних известий» иногда выступали жены и дети отважной четверки папанинцев: П.П. Ширшова, Е.К. Федорова, Э.Т. Кренкеля, И.Д. Папанина.

Семья советских полярников огромная – только в Арктике жили и работали десятки тысяч человек (это ученые-исследователи, моряки, летчики, строители, горняки, геологи, оленеводы, охотники, рыбаки...). До трехсот человек ежегодно зимовало в Антарктиде. Во время арктической навигации аудитория радиослушателей в Заполярье намного возрастала – в перевозках народно-хозяйственных грузов по Северному морскому пути участвовали десятки транспортных судов, ледоколы. Сотни моряков бывали заняты в антарктических экспедициях на кораблях науки и судах, доставляющих на закованный в лед материк новую смену зимовщиков, научное снаряжение, строительные материалы, продовольствие и топливо. Для экипажей ледоколов и экспедиционных кораблей, которые на три и более месяца отрываются от своих баз, редакция «Последних известий» постоянно организовывала радиопередачи с выступлениями родных моряков.

Радиопрограмма «Маяк» приняла от «Последних известий эстафету и продолжила вести такие передачи. Они звучали час, иногда полтора. В них родные рассказывали своим полярникам о семейных новостях, о знакомых, друзьях, о всем новом, что произошло в родном городе, селе. По просьбам родных исполнялись любимые полярниками музыкальные произведения. В передачах участвовали видные ученые, артисты, композиторы, поэты, моряки, летчики.

Первыми организаторами передач для полярников Арктики были журналисты Всесоюзного радио – почетный полярник Леонид Мусатов, Борис Скориков, Юрий Арди, Виктор Покровский... Долгое время такие радиопередачи готовили Татьяна Астахова, Маргарита Володина, Нэлли Фурина. И хотя в силу производственной необходимости журналисты перестали готовить эти передачи, старая дружба со многими полярниками и их семьями у них сохраняется и поныне.

Подготовкой полярных передач в редакции «Маяка» занимались также Рената Сафронова, Светлана Мелкумян, Людмила Швецова, Татьяна Тельнова, Оксана Коптельцева (она же была и редактором «Полярного выпуска» «Последних известий»), Анастасия Иванченко, Вера Козлова, Светлана Пастухова и автор этих строк (руководитель группы редакторов направленных радиопередач).

Более 20 лет над передачами, идущими по специальным направленным волнам, шефствовал ветеран радио и большой друг полярников, заместитель главного редактора главной редакции информации Леонид Вернерович Гюне.

Сказать, что мы, журналисты – сотрудники «Маяка», любили свое дело, – мало, мы дорожили им, ибо полярники – самые благодарные, самые доброжелательные и отзывчивые слушатели, живущие в особых, порой экстремальных условиях. Они ждали наши радиопередачи. А когда знаешь наверняка, что тебя слушают, хотелось, чтобы передача во всех отношениях была хорошей, приносила людям радость. Делать программы нам помогали работники корреспондентских пунктов, а там, где их не было, – наши внештатные корреспонденты, журналисты местных радиоузлов. Они приглашали родственников полярников к себе на запись звуковых писем или сами ехали к ним домой с магнитофоном. Потом пленки с магнитной записью пересылали в Москву, в редакцию «Маяка», где мы уже подмонтировали их к соответствующей очередной передаче для полярников.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11