<<<     ΛΛΛ     >>>   

На самом деле, правитель — это хранитель, поскольку его роль состоит в поддержании порядка, меры, правила, всех принципов, которые действуют, устаревают, умирают вместе с ним и которые одновременно с разложением физической целостности правителя утрачивают свою силу и действенную добродетельность. С его смертью начинается междуцарствие действенной добродетельности наоборот, то есть царство принципа беспорядка и злоупотреблений, возбудителя брожения, из которого родится новый жизнеспособный порядок.

Злоупотребления в пище и сексуальные излишества

Точно так же в тотемических обществах злоупотребления в пище и сексуальные излишества имеют целью обеспечение группы в ее новый период средствами к существованию и плодородию. Вольности связаны с ритуалом возрождения священного животного или с ритуалом приобщения молодых людей к обществу взрослых. В более развитых цивилизациях эти ритуалы дают начало новому жизненному циклу и, следовательно, играют вполне определенную роль в изменении времени. Но они также знаменуют собой возвращение к хаосу, к той среде, где существование мира и законности часто стоит под вопросом. Тогда нарушаются запреты, которые в обычное время обеспечивают нормальное функционирование социальных институтов, размеренный ход мира, отделяя друг от друга то, что разрешено, и то, что запрещено. В это время убивают

1 См .: La mort de Cheu Hoang-Ti — dans «L'ordre et l'empire» (Le mythe et l'homme. P. 154).

438

и поедают то, что священно для группы, и одновременно, совершая великий грех в еде, совершают и великий грех в сексуальной жизни: нарушают закон экзогамии. Возбужденные ночными танцами, презрев родственные связи, мужчины одного клана вступают в связь с женщинами другого клана, родственного им, что, в сущности, запрещено. У Warramunga с наступлением вечера, когда люди фратрии Uluuru совершают церемонию инициации, они приводят своих женщин к мужчинам из фратрии Kingilli, как помнится, провели всю работу по подготовке к празднику, и они вступают в сношения с этими женщинами, которые, между прочим, принадлежат их фратрии. 1 Эти инцестуозные союзы в обычное время вызывают чувство отвращения; виновные в этом подвергаются самому строгому наказанию. Во время же праздника они разрешены и даже обязательны. Следует отметить, что указанные излишества являются столь же ритуальными и священными, как и сами запреты, которые они нарушают. Как и запреты, они акцентируют священное. По сообщению Леенхардта, во время pilou, большого каледонского праздника, появляется персонаж в маске, который ведет себя вопреки всем правилам. 2 Он делает все то, что запрещено другим. Перевоплощаясь в предка, с которым его идентифицирует маска, он подражает действиям своего мифического господина, который «домогается беременных женщин и тем самым ниспровергает социальные представления о любви».

Миф и инцест

Речь снова пойдет о поведении, соответствующем легендарному примеру, поданному одним из божественных предков: эти предки практиковали инцест.

1 Это описание заимствовано у Дюркгейма («Les formes...»), a сам Дюрк
гейм взял его у Спенсера и Gillen.

2 Maurice Leenhardt. Gens de la Grande Terre. Paris, 1937 (это — первый том
серии «Человеческий род»). VIII глава имеет название: «Le pilou. Кульминаци
онный момент в жизни общества». Я взял следующее замечание из рецензии
Лейриса (N.R.F. Novembre, 1938); в этом же номере опубликованы «Le Miroir
de la tauromachie» и статьи по поводу Мюнхена (р. 358): «В описании жизни и
мышления канаков, а также на страницах, где он столь же прекрасно показыва
ет, как это мышление модифицируется при контакте с европейской цивилиза
цией, автор, кажется, никогда не разделяет того принципа, который должен
быть золотым правилом для любого этнографа: реальное знание возможно
только через идентификацию». Далее: «Г-н Леенхардт схватывает вещи цело
стно (в том смысле, в каком оккультисты говорят: „всё во всём"), а не диффе
ренцированно, каждую в отдельности, как это происходит в ходе самой нашей
деятельности, в большей степени разделенной на части и механизированной,
чем в так называемых „первобытных обществах"».

3 Библиография H.S. отсылает к: Lord Raglan. Le tabou de l'incest / Trad.
franc. Paris, 1935. Книга появилась сначала в Нью-Йорке под заглавием
«Jokasta's Crime» (1932). В ноябре 1935 г. Кайуа пишет на нее рецензию в

439

Первую пару чаще всего составляют брат и сестра. Это характерно для многих океанийских, африканских, американских племен. В Египте Нут, богиня Неба, каждую ночь соединялась со своим братом Гебом, богом Земли. В Греции Кронос и Рея были братом и сестрой, и хотя Девкалион и Пирра, вновь заселившие мир после потопа, не являются братом и сестрой, они тем не менее кузены, разделенные законом экзогамии. Более того, инцест является характерной чертой Хаоса: они пронизывают друг друга; Хаос — это время мифических инцестов; а инцест, как мы видели, вызывает космические катастрофы. У африканских племен аханти если тот, кто соединяется с запретной для него женщиной и тем самым ставит под угрозу мировой порядок, не получает справедливого наказания, охотники не смогут ничего добыть на охоте в лесу, урожай перестанет произрастать, а женщины — разрешаться от бремени, роды смешаются и перестанут существовать. «Тогда в мире будет один Хаос», — вполне определенно заключает наблюдатель.

У эскимосов сексуальное распутство явно свидетельствует о возврате к мифическому периоду. Оргии происходят на празднике погашенных светильников, когда отмечают зимнее солнцестояние. Тогда поочередно гасят и снова зажигают все светильники на стоянке. Тем самым создается ощущение смены времени года, она локализуется и иллюстрируется. Во время темноты, символизирующей Хаос, пары соединяются под широкой скамьей, расположенной вдоль стен зимнего дома. Здесь происходит обмен женами. 1 В некоторых случаях известен принцип, определяющий эти временные союзы: на Аляске и в Кемберленд-Саунде лицедей в маске, олицетворяющий богиню Седну, соединяет мужчин и женщин соответственно их именам, то есть в том порядке, в каком соединялись их легендарные прародители, чьи имена они носят. 2 Таким образом, исчезновение обычных правил сексуальной регламентации означает, что время великого творения вышло на поверхность.

«Cahiers du Sud». Он сообщает, что автор больше, чем инцестом, интересуется «мифами и ритуалами, постоянно соотнося их с этиологией инцеста. L.R. смело и не без успеха продолжает реконструировать идеальный сценарий ритуалов, посвященных пересотворению мира». Эта рецензия, как бы ни были скромны ее претензии, заканчивается призывом к решительному наступлению: «Следует полностью прояснить эти вопросы: не для того, чтобы исчерпать их, но чтобы здраво обсудить, а если потребуется, и придать им особый статус. Чтобы работа не была простой суетой, ей необходимо затрагивать узловые моменты».

1 Mauss. Variations saisonnieres. P. 100. Автор так комментирует праздник
погашенных светильников: «Половой коммунизм является, вероятно, самой
интимной формой объединения. Когда он воцаряется, происходит что-то вроде
перемешивания друг с другом отдельных личностей. Состояние индивидуации
и изоляции остается где-то далеко — так летом живут рассеянные в простран
стве небольшие семейные группы...»

2 Mauss. Ibid. P. 114.

440

Мифы об инцесте — это мифы о творении. Как правило, они сообщают о происхождении рода человеческого. Сила запрещенного союза, характерная для Великого времени, присоединяется к обычной плодовитости полового совокупления. Эротические практики имеют особое значение у папуасов из племен киваи и маринд-аним: они лишь воспроизводят то, что делали прародители для сотворения полезных растений. В празднике, как отметил Леви-Брюль, 1 разгул эффективен благодаря своей симпатической магии и причастности к творческой силе первобытных существ.

Значение сексуальных бесчинств

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Привести к коллективному возбуждению столь же большого размаха
Олье Дени. Коллеж социологии философии 13 трагедии
Колония животных
Очерк об истоках литературы появляется в январе 1940 г столько современный
Отсюда стремление превратить оскверненное в благо