<<<     ΛΛΛ     >>>   

1 Штернберг. Первобытная религия в свете этнографии. Л., 1936.

2 По поводу этого «моста» можно прочитать соображения Марселя Мосса,
которые Кайуа привел в «Великом мостостроителе» (Cahiers d'un echiquier.
Париж, 1970). Мосс намекал на происхождение слова религия от деятельности
строителей мостов: «Доказательством тому является тот факт, что в Риме вер
ховный служитель религии, верховный священник назывался „строитель мос
тов": понтифик. Но сегодня, когда кто-нибудь говорит о папе как о Верховном
Понтифике, знает ли такой человек, что он называет его Великим Мостострои
телем!» Эта беседа состоялась в 1937 г. В 1939 г. в статье «Комплекс Поли
крата, Самосского тирана» («Cahiers d'art». 1939. № 1-4) Кайуа выявил в этой
деятельности, которую он определит по обстоятельствам как «мостостроитель
ную», собственно титаническую агрессивность, которая напоминает агрессив
ность шамана. Он, таким образом, напоминает об «ибрисе Ксеркса, перебрасы
вающем мост из плавучих средств через Дарданеллы и пересекающем то, что
не было предназначено для пересечения. Известно, заключает он, какие рели
гиозные опасности связаны с наведением мостов». Понятое буквально словес
ное иносказание может быть, в самом деле, сведено к простому переходу по
мосту.

388

очистительного ритуала. Как раз в это время участвующий в инициации подходит к первой из девяти берез, карабкается на самый верх, вызывает сначала старшего из шаманов, а затем своих умерших шаманов-родственников. Он слезает оттуда вниз головой. Затем он последовательно влезает на каждое из восьми оставшихся деревьев, описывая спиральные движения, и, добравшись до вершины, вызывает соответствующих духов. Девять берез, на которые взбирается проходящий инициацию, надо полагать, позволяют ему добраться до девяти небес и обеспечить себе таким путем, благодаря контакту с девятью тенгри, 1 способности, необходимые для выполнения его обязанностей. Что касается березы, которая навсегда располагается внутри его жилища, то она позволяет ему в любой момент наведаться к своему покровителю или же вообще в сферы, где обитают духи.

Таким образом, в жизни шаман предстает как существо, послушное богам, а ритуал представляет его как получающего силы от богов неба. В официальной, если можно так выразиться, мифологии шаманизм представлен как институт, созданный девятью богами неба, благосклонно настроенными к человеческим существам и нацеленными на то, чтобы помогать людям. В якутском шаманизме, который тоже хорошо организован, но который лучше сохранил значительное число архаичных элементов, мы находим такую прекрасную клятву, даваемую в ходе инициации: «Я обещаю быть защитником несчастных, отцом бедняков, матерью сирот». Инициация, не столь четко определенная, как у бурят, состоит в следующем: будущего шамана, переодетого в ритуальный костюм, с бубном и палочками в руках, посвящающий ведет на гору или в отдаленное место. Девять девушек-девственниц располагаются справа, а девять юношей — слева от него. Старый шаман располагается сзади и произносит слова клятвы, которые проходящий посвящение повторяет. Он также берет на себя обязательство посвятить жизнь тому духу, который избрал его, и подчиняться его приказаниям. Вот тогда старейшина показывает проходящему посвящение место, где пребывает этот дух, который становится, таким образом, именным покровителем нового шамана. Он учит его также тому, как надо покорять этого духа-покровителя. Вообще-то шаман обладает несколькими именными духами, подобно тому как всякий человек обладает несколькими душами, которые различаются своими особенными чертами. Но у него все же есть один дух, которого можно было бы рассматривать как главного — «ийа-кыл», животное-мать, настоящий личный тотем, от которого зависят его жизнь и смерть. Шаман видится с ним только три раза в жизни. Животное-мать умирает раньше шамана, но этот последний не может после этого долго жить. Этот тотем всегда пребывает в одном и том же

1 Тенгри — это верховные боги, каждый из которых управляет одним из небес.

389

месте, он в высшей степени уязвим, так как его достаточно напугать, чтобы он умер. Наряду с этим тотемом якутский шаман обладает другим главным именным духом, тоже активным. Именно от этого духа зависит непосредственно сила шамана. Эти духи сами именуются шаманами и образуют в потустороннем мире в некотором роде двойников шаманов, живущих на земле. Их борьба непосредственно отражается на участи земных шаманов.

Все же сомнительно, что двойственность можно было бы считать характерной чертой шаманской мифологии. Мы находим в ней такие элементы, которые способны служить доказательством, что это разделение возникло недавно. И действительно, идея изначальной неразделимости встречается даже у якутов. Вот, например, миф об инициации, осуществляемой на небе. В якутском пантеоне имеется важное божество, имя которого в буквальном переводе означает солнцененасытная обжора и которое является одним из сыновей великого бога неба. Главный атрибут этого бога — большой железный посох. В ходе инициации отделенная от тела голова посвящаемого в шаманы надевается на кончик его посоха. Бог поднимает этот железный посох так, чтобы все видели, что он стоит во главе всего мира. В это время тело будущего шамана разрезается на кусочки, а эти кусочки сбрасываются вниз на корм второстепенным богам. Эти последние как раз потому, что они поглотили кусочки его тела, становятся его естественными служителями.

Это представление о духе-служителе шамана еще сильнее выражено в тунгусском шаманизме, который, несомненно, является гораздо более архаичным, чем шаманизм тюрко-монгольских народов в собственном смысле слова.

У большинства тунгусов церемония инициации полностью отсутствует. Человек, который чувствует предрасположенность к тому, чтобы стать шаманом, не нуждается в посвящении. Духи сами наделяют его соответствующими достоинствами. Инициация — это исключительно дело духов. Только они обладают прерогативой судить о том, в достаточной ли мере претендент подготовлен к службе в своем ведомстве. Чтобы получить признание, тунгусский шаман должен просто дать доказательства своих возможностей. Любопытная деталь — ритуал инициации отсутствует даже у тех тунгусов, у которых есть иерархия шаманских званий, как например у приамурских тунгусов. У гольдов будущий шаман сам выбирает момент своего посвящения, подчиняясь в этом, как он считает, воле своего духа. Когда он считает, что в достаточной мере подготовлен, он приглашает всех своих родственников, живущих по соседству, а также и соседей. Позади своего жилища, под большим деревом, он втыкает девять небольших грубо обработанных колышков, которые изображают божеств, дружественных клану. Вечером, после захода солнца, он принимается петь, воздавая хвалу своему именному духу. Затем, выйдя из дома, он направляется, приплясывая, к подготовленному для этого месту и исполняет девять песен вперемеш-

390

ку с плясками. Когда это длинное вступление заканчивается, он хватает жертвенное животное, которое подают ему, поросенка, петуха или дикую утку, режет его, окропляет идолов кровью и сам пьет кровь. Затем он разрезает животное на куски, отрезает голову, вынимает печень, сердце, легкие, которые предназначаются духам. Все возвращаются в дом, а новый шаман тоже проникает туда, приплясывая, устраивается на боковом сидении и с припевами принимается рассказывать историю своего обращения. Церемония завершается празднованием.

Этой церемонии достаточно, чтобы быть признанным в качестве шамана первой ступени, главная обязанность которого состоит в том, чтобы сражаться со злыми духами, в частности с теми, которые приносят болезни. Вторая и третья ступень дают право руководить похоронами, завладевать душою умершего, а затем препровождать ее в потусторонний мир. Эти ступени шаман присваивает себе тоже сам. По приглашению одного из духов он изготавливает для себя соответствующие ритуальные одежды и атрибуты. Затем в сопровождении двух-трех помощников он, соблюдая церемониал, направляется в селение, в котором живут члены его клана. В ходе своих посещений он не раскрывает цель своего путешествия. Дойдя до границы территории своего клана, он надевает на себя отличительные знаки своего нового достоинства и возвращается, возвещая всем о милости, которая коснулась его, и приглашая всех своих родичей на большое жертвоприношение в честь посвящения. Перед началом церемонии после захода солнца девять человек исполняют пляску, в которой вскоре начинают принимать участие все присутствующие. Плясуны опоясаны бубенчиками, бубны бьют. Пляска продолжается вплоть до выхода на сцену самого шамана. Этот последний начинает певучим голосом рассказывать о своей истории, о своих сражениях, о своих колебаниях, взывает к своим духам-защитникам, затем вдруг принимается говорить от их имени, приплясывает. Это представление по времени разделяется на девять частей. После окончания девятой песни старейший из присутствующих наливает стакан водки и, стоя на коленях, преподносит его шаману, произнося такие слова: «Будь нашим шаманом, помогай нам!» На следующий день проводится жертвоприношение. С раннего утра шаман суетится, умоляет своих духов не покидать его и никогда не отказывать ему в помощи, затем, наконец, принять от него жертву. Когда все приготовления заканчиваются, шаман в сопровождении всех приглашенных направляется к площадке, предназначенной для церемонии. Перед ритуальными фигурками укладываются девять поросят со связанными ногами. По знаку шамана его помощники бросаются к животным, режут их и собирают кровь в деревянные кубышки, которые передают хозяину. Этот последний в состоянии крайнего возбуждения, с воплями и подергиваниями телом, жадно пьет кровь. Внезапно он впадает в экстаз, издает истерические крики, прыгает и пляшет, громко звеня всеми

391

подвесками и бубенчиками своего ритуального наряда. Случается, что нервное напряжение достигает у шамана в экстазе такой степени интенсивности, что он в беспамятстве падает в обморок.

Пока шаман отдыхает, жарят мясо принесенных в жертву животных, предназначенное для трапезы, которая вскоре и следует. Празднество обычно продолжается до поздней ночи. Шаман после того, как выпил один стакан водки, больше не пьет, а ест с большой умеренностью. Этикет требует, чтобы он сам прислуживал своим гостям, среди которых он вскоре остается единственным, кто сохраняет возможность соображать.

Дух, избранником которого становится шаман, будет служить ему на протяжении всего периода исполнения им своих обязанностей, оставаясь его исполнительным агентом в невидимых мирах. Приамурские тунгусы называют этого духа ажами, то есть друг. Это тот носитель его духовной поддержки, на которого шаман может рассчитывать при любых обстоятельствах верность которого основывается отнюдь не на заинтересованности; он обеспечивает ему свою поддержку, исходя из чувства чистой привязанности или даже просто по любви. Впрочем, главным образом именно через посредство этого духа тунгусский шаман приобретает и других своих невидимых помощников. Обычно у него бывает множество таковых, различающихся по категориям и неравных по силе. Среди них есть и такие духи, которых он использует как бойцов в своих мифических сражениях против противников в потустороннем мире. Других же он использует как разведчиков или информаторов. А еще других — как простых посыльных или носильщиков. Шаман держит в руках весь этот народ не только притягательной силой своей личности. Среди них есть и такие духи, которых он завоевывает на свою сторону посредством мольбы или убеждения. А некоторые из них, из разряда не очень важных, просто находят для себя выгодным то, что имеют возможность регулярно питаться кровью и останками жертвенных животных. Как сообщает Широкорогов, 1 в то время, как совсем маленькие духи нередко рекрутируются силой, вокруг шамана формируется настоящая клиентура всякого рода духов, которыми он тоже занимается с целью не позволить им наносить вред. Смерть такого шамана вызывает ужасные бедствия, причиняемые высвобожденными духами, которые набрасываются на людей, мучают их, вызывают эпидемии и особенно нервные болезни.

Понятие о великом боге или великих богах почти совсем не выходит за пределы тюрко-монгольского мира, равно как и превалирование бога неба. Даже у якутов, шаманы которых тем не менее проходят инициацию на небе, существуют личные тотемы, значимость которых ни в коем случае нельзя недооценивать. Между тем тотемы находятся в каком-нибудь укромном месте, например у подножия скалы, а отнюдь не на небе. А в якутском шаманизме,

1 Широкорогов. Опыт построения общей теории шаманизма среди тунгусов. Владивосток, 1919.

392

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Турниры конца средневековья со своим богатым убранством
Отвращения влечение к какой либо границе центра соответствует активности внутренних трансформаций
E являются руководителями сознания
считаю основными для нашего времени вопросов области
Своей главной тонкостью напоминает французскую поговорку ¦ он учит свою мать