<<<     ΛΛΛ     >>>   

Как могут заметить те, кто уже слушал два моих предыдущих выступления, я только что вновь затронул обе важные темы, которых уже касался: тему формирования в центре человеческого сообщества ядра притяжения и отталкивания и тему периферийного смеха, вызываемого продолжительными выбросами специфической

1 Альбер Леброн (1871—1950). Избран Президентом Республики в 1939 г. После поражения 1940 г. Петэн посетит его в Елисейском дворце и скажет ему: «Господин Президент! Настал трудный час». Тогда Леброн опустил занавес III Республики, вместе с которой он появился на свет. Он рассказал обо всем этом в Temoignage (Париж, 1945).

энергии, тему сакральных сил, которые образуются, отталкиваясь от центрального ядра.

Сегодня я собираюсь не только повторно обратиться к этим темам, но и впервые попытаюсь дать представление о движении целого.

Поскольку я уже познакомил вас с проблемой, которую стремился поставить, то сейчас я перехожу к изложению фактического материала, то есть тех специфических форм, в которых власть предстает перед нами. Оттолкнувшись от этих фактов, от этих общих форм, я постараюсь связать их с примером, гораздо лучше, чем другие, показывающим формирование власти, той власти, исходной основой которой являлось позорное умерщвление Иисуса на кресте. Затем я вновь вернусь к сцене с открытием памятника погибшим в Вими, чтобы завершить круг. Мне уже приходилось употреблять часто используемые термины левого и правого для определения внутри сферы сакрального фундаментальной оппозиции между низменным и возвышенным, чистым и нечистым. В этот раз я попытаюсь от начала до конца описать процесс динамической трансформации левого в правое, а затем правого в левое, переходя от ужасного образа человека, подвергаемого казни, к величественности пап и королей, а затем и к величественности властителей в жакете Виши.

Но прежде всего, каковы те общие формы, под которыми появляется то, что называют властью?

Можно сказать, что в подавляющем большинстве случаев власть предстает как индивидуализированная, то есть воплощенная в одной личности. 1 Этой личности обычно дается имя короля, и можно придерживаться этого обычая, учитывая тот факт, что известные различия в наименованиях в данной области особого значения не имеют. Так, например, имя Цезаря, Кайзера, или Кесаря, которое первоначально выражало фобию римлян перед термином rex , в конце концов приобрело значение великого короля, или короля королей, нечто аналогичное персидскому шахиншаху. Во всяком случае подобные варианты встречаются во всех регионах во все времена.

В целом король представляет собой динамическую концентрацию всех движений, которые в социальном плане движут индивидами. В известном смысле он наделен всем тем, что — обезличенно — является желательным внутри общества. 2 Всякое человеческое сообщество требует, чтобы порядок мира и природы поддерживался. Катастрофы необходимо устранять, а условия, благоприятные для охоты, животноводства и выращивания урожая, поддерживать. Это требование выступает не только как пожелание, но и непосредственно переживается как действенная сила. Именно эта сила, на-

1 H.S., р.113: «Утверждается принцип индивидуализации».

2 H.S., p. 116: «Власть предстает как осуществление воли... Она представляется как невидимая, данная сверху, неотразимая добродетель, проявляющаяся в вожде как принцип и источник его авторитета».

правленная на осуществление общего устремления, возлагается на короля, который и становится единственно ответственным за нее. Король как раз и является гарантом порядка вещей, и если порядок вещей нарушается, виновным в этом должен быть признан именно он. 1

Сейчас я не стану вдаваться в фактические подробности. Одиннадцать томов «Золотой Ветви» Фрэзера были посвящены изучению прерогатив первобытных королей и табу, которые их поражали. Я ограничусь напоминанием о том, что Фрэзер отталкивался от практик немийских жрецов и ритуальной смерти. 2 Фрэзер заметил, что этот жрец с самого начала обладал характером короля и его убийство могло быть связано именно с этим характером. Он признал, что народ действительно может казнить своих королей и что королевская доля нередко бывает скорее опасной, чем достойной зависти. И действительно, король является объектом концентрации коллективных чувств и в то же время предметом недоверчивой и весьма чувствительной для него осторожности. К нему относятся как к одной из священных вещей, а священные вещи нужно предохранять от контакта большим количеством парализующих запретов. А если случается, что подобная операция перестает быть эффективной, если случается, что порядок вещей, вопреки королевским деяниям, оказывается нарушенным, то короля можно предать смерти, принести в жертву как козла отпущения, 3 обвинив в грехах, ведущих к нарушению естественного порядка вещей. Сила отталкивания, которая до тех пор удерживала на расстоянии людей, охваченных подлинно религиозным ужасом, вдруг превращается в смертоносное отвращение.

Концентрация чувств или движений социального целого на одной личности, очевидно, должна привести к двусмысленному положению, между прочим аналогичному тому, которое вообще свойственно сакральным вещам, являющимся одновременно объектами притяжения и отталкивания. Впрочем, оно может принять и другие формы, отличающиеся от относительно редкого умерщвления короля. В противовес своей властной силе король может быть поражен каким-нибудь пороком, он может стать немощным, скопцом, уродливым или страдающим ожирением. Мифология и ритуалы

1 H.S., р. 118: «Его личность содержит в себе святую силу, которая создает
процветание и поддерживает порядок в мире».

2 Этот жрец был лесным королем, «rex memorensis, который так часто
умирал прежде, чем встретил Фрэзера и бессмертие», как говорит Дюмезиль,
используя остроумную игру слов (Mitra — Varuna. 1948. С. 100). Как раз во
круг его фигуры Фрэзер и построил свою «Золотую Ветвь». Имя этого жре-
ца-короля-разбойника было Дианус. Его-то вскоре и использовал Батай как
псевдоним («Дружба», в «Mesures». 1940).

3 Шестая часть «Золотой ветви» была озаглавлена «Козел отпущения»
(The Scapegoat). Кайуа использует это в своем выступлении 2 мая 1939 г. по
теме «Праздник».

дают множество свидетельств такого рода тенденции. Сегодня я ограничусь только ссылкой на замечательное исследование Дюмезиля об Уране — Варуне. 1

Откровенно говоря, искалеченный король, или, как говорили в средние века, «король, подверженный порче», представляет собою как бы смягченный вариант умерщвленного короля. И это смягчение тем более предосудительно, что речь в этом последнем случае вовсе не идет о реальных действиях или фактах. Не привязанное к личности, неосознанное желание людей оскопить и лишить силы короля выражается, кажется, лишь в форме чисто символических ритуалов, а особенно — в форме мифов, легенд, как например в мифе об оскопленном Уране или в легенде об «искалеченном короле» бретонских римлян.

Дело в том, что «движение социального целого», оживляющее сообщество людей, далеко не сводится к индивидам и индивидуальным интересам. Оно беспрерывно воздействует на массу, которую образует, но в той мере, в какой эта масса остается не затронутой сильными внешними движениями, каждая личность продолжает вести себя так, как если бы она была одна и заботилась бы только о своих собственных интересах. И, конечно же, социальная структура оказывается результатом социального движения, почти постоянно происходящих социальных конвульсий, но этот результат беспрерывно подвергается противодействиям и изменяется в силу того факта, что каждый индивид стремится использовать его в свою пользу. Само собой разумеется, что в этом отношении никто не оказывается в лучшем положении, чем король. Или, точнее сказать, никто не оказывается в положении лучшем, чем человек, в пользу которого осуществляется социальная концентрация. Преимущества такого положения оказываются достаточно большими, чтобы возник повод уничтожить возможность такого насильственного противодействия, как умерщвление короля. Парализующие табу, которые нельзя было отменить, могли тем не менее постепенно быть ослаблены и нейтрализованы. Но личный интерес короля не мог работать в пользу лишь одного индивида. Всякое изменение положения короля неизбежно осуществлялось в пользу самого института власти. Королевская власть, какой мы ее знаем, и на самом деле является результатом этих изменений в непосредственном социальном движении. Она в первую очередь предполагает концентрацию вокруг личности, аналогичную концентрации вокруг сакральных мест, предметов и действий. Но главным образом она предполагает, что личность, заполучившая в свои руки чисто религиозную или магическую силу, получит возможность сформировать вокруг себя вторую концентрацию, концентрацию вооруженной силы, то есть иную по своей природе и гораздо более стабильную. Об армии

1 Жорж Дюмезиль. Уран — Варуна. Этюд сравнительной индоевропейской мифологии. Париж, 1934.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Олье Дени. Коллеж социологии философии 13 образом
Кто отказывается становиться целостным человеком
Олье Дени. Коллеж социологии философии 5 франции
Временами эта двойственность поговорки получала на мадагаскаре такие же социальные проявления
Из которых коллеж социологии собственно