<<<     ΛΛΛ     >>>   

«Что касается последнего заседания, то вот, что мне пришло в голову, — писал Батай в письме к Кайуа 22 марта. Его надо посвятить самому Коллежу Социологии, его самоопределению, его целям, его методам. Для этого пусть выскажутся друг за другом Лейрис, вы и я (хотя стоит, естественно, предоставить больше времени, если потребуется, Лейрису, который еще не выступал, но в принципе из расчета, чтобы каждый говорил по полчаса)» (Le Bouler. С. 103).

Отпечатанная программа на третий триместр второго года действительно анонсирует для заключительного заседания выступление триумвирата лиц, год назад подписавших декларацию «За Коллеж Социологии». Однако, как оказалось, в период ускоренного движения истории строить какие-то планы было слишком самонадеянно. Кайуа, покоренный Викторией Окампо, в Шербуре только что погрузился (или же дал себя погрузить) на корабль, направляющийся в Буэнос-Айрес.

Оставались Батай и Лейрис.

Что касается Лейриса, тремя днями раньше он еще готовился к этому заседанию. Он воспользовался уик-эндом, чтобы начать подготовку своего выступления. Но мы увидим, что и он тоже в свою очередь сделает шаг в сторону.

Оставался Батай.

Пьер Прево присутствовал на заседании. «Я сразу же был поражен его внешним видом, его напряженным лицом... Батай в одиночестве восседал за столиком, который служил кафедрой» (Прево. С. 68).

БЕЗ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Таким образом, то, что должно было быть итогом, стало кризисом, конструктивно разрешить который не захотел Марс: война помешала благим намерениям коллегии пройти испытание

518

реальностью, соизмеримой с их амбициями и фантазиями. Тремя годами ранее в «Ацефале» Батай писал: «Апогеем цивилизации является кризис». Об этом заседании стоит сказать, что оно представляет собой апогей критической траектории, которую очертил Коллеж, зенит его икаровской параболы. Но в еще большей мере, чем заседание, сам этот момент должен быть назван коммуникацией в самом строгом смысле слова, коммуникацией, которая в ходе заседания сама себя определила и проиллюстрировала. Если верно то, что люди общаются только благодаря ранам, объединяются только благодаря тому, что их разделяет, то представляется, что ни в какой другой момент Коллеж: не был более пригодным для коммуникаций, чем в тот вечер. В вечер, когда он, занявшись, наконец, самим собой, сам с собой и разделался, увлекаемый движением к распаду сообщества, которое он сам, будучи учеником колдуна, страстно хотел начать.

Основной целью Коллежа было, разумеется, не поддержание своего длительного существования. Он заранее знал, что обречен на эфемерность, он даже намеренно пробуждал свое стремление к гибели, будучи одержимым странной заботой превратить социологию в нечто «душераздирающее». Следовательно, вполне в порядке вещей, что эта полифония некстати завершилась именно такой незначительной смертью, полным распадом, который история не замедлила скрыть и подтвердить, затемнить и преувеличить.

Это заседание должно было быть посвящено самому Коллежу Социологии. Поскольку Коллеж Социологии в каком-то смысле является весьма своеобразным предприятием, которое трудно свести к привычным формам деятельности, интересно было бы конкретизировать его предназначение, его намерения, тем более что этот своеобразный характер мог привести к разобщенности и вызвать кривотолки в сознании людей, наблюдавших за тем, как мы суетились. Правду говоря, обстоятельства таковы, что между людьми, которые до сих пор стремились вести дело к лучшему, существуют столь напряженные отношения, что мне гораздо больше подобало бы говорить о кризисе, чем о нормальном развитии организации. Сообщение, к которому я сейчас приступаю, станет, таким образом, лишь выражением глубокого разлада, который уже проделал трещину в основании самого здания. Было условлено, что нынешним вечером мы будем выступать втроем: Кайуа, Лейрис и я, но я остался один. Не без грусти я вынужден это признать. Кайуа несколько дней тому назад отбыл в Аргентину, и хотя его отсутствие, по всей видимости, было неизбежным, оно из-за этого не становится менее значимым. 1 Несколько текстов, которые я получил от него со

1 По поводу этого путешествия, из которого Кайуа вернется не скоро, см. предисловие к выступлению от 2 мая.

519

времени его отъезда, по существу направлены на то, чтобы приостановить соглашения, существовавшие между нами. Сегодня я не стану подробно говорить об этом, так как мне представляется, что нет ничего невозможного в том, что мы еще можем услышать устное объяснение. Кайуа вернется в сентябре и разрешит разногласия, которые возникли между нами. В данный момент я предпочитаю говорить об основах размолвки, а не о ее форме, которая, быть может, представляет их в прямо противоположном свете. Впрочем, существует и такая возможность, что, начиная полемику, смещая ее в ту сторону, когда только любовь и смерть остаются в игре, я буду только тем и заниматься, что уничтожать всякий шанс будущего примирения. И хотя, по всей видимости, это так и выглядит, я все же продолжаю сохранять уверенность, что в данный момент я действую в противоположном направлении. Однако, даже если бы я, делая это, осознавал, что уничтожаю пока еще остающиеся возможности, я все равно действовал бы точно так же и никак иначе, потому что есть нечто другое, что значит больше, чем какой-то там Коллеж Социологии. И если я пришел сюда сегодня вечером, если я прихожу сюда вот уже в течение двух лет, то делаю это не столько заботясь об оформлении влиятельной организации, сколько стремясь создать силу, исходящую из осознания ничтожности и величия того обреченного на гибель существования, которое выпало на нашу долю. Для меня главное в познании — это повернуться лицом к своей судьбе. Именно потому, что я заметил, что ушедшие далеко вперед науки о сакральном отнимали у человека имевшиеся в его распоряжении средства уклоняться от того, чем он является, мне показалось необходимым основать ассоциацию, которая как раз эту науку и делала бы своим предметом изучения. Вряд ли кто-либо еще сильнее меня жаждет выявить достоинства этой ассоциации, вряд ли кто-то больше меня боится обмана, лежащего в основе индивидуального сепаратизма. И тем не менее любовь к человеческому предназначению существует во мне с силой более чем достаточной для того, чтобы отодвинуть на задний план значимость форм, в которых она может воплотиться.

Мне представляется, что интерес к Коллежу Социологии, проявленный как извне, так и изнутри, был связан с той силой, благодаря которой сам Коллеж все ставил под сомнение. Намерения как тех, так и других, быть может, не были одинаковыми, и я совсем не хотел, когда говорил о принадлежащих именно мне соображениях, дать понять, что они были свойственны только мне и никому другому. Тем не менее, само собой разумеется, что только далеко идущие намерения и присущая нам способность ставить новые фундаментальные проблемы, требующие решения, оправдывали наше существование. В той мере, в какой Коллеж Социологии не оставлял дверь открытой для хаоса, в котором суетится, возвышается и гибнет любая форма, для конвульсии праздников, для власти и для смерти человека, для истины он представлял собой лишь пустое

520

место. Вот почему я очень болезненно переживаю, когда вижу, что Лейрис воздерживается выступать сегодня из-за того, что его терзают пришедшие в голову сомнения по поводу обоснованности нашей активной деятельности. Я болезненно переживаю при виде того, как Лейрис упрекает нас, что мы не сумели еще в большей мере быть похожими на ученых-просветителей, которыми мы себя провозглашаем. Лейрис считает, что мы не следуем правилам социологического метода Дюркгейма и что значение, приписываемое нами сакральному, не соответствует учению Мосса о феномене тотальности. К этим соображениям он добавляет опасение, как бы наши усилия в конце концов не привели к формированию литературных капелл. 1 Я сказал, что начну дискуссию, вытекающую из кризиса, о котором уже шла речь. И я постараюсь поднять ее на такой высокий уровень, на какой поднять ее у меня хватит сил. Я считаю, что работы Кайуа, да и мои тоже, в случае их публикации вызовут критическое отношение к себе, но вызовут также и уважение. Однако действительный вопрос совсем не в этом. Речь идет прежде всего о том, остается ли еще возможность для рассмотрения фундаментальных проблем, будут ли люди согласны пойти до конца в дискуссиях, которые всегда возможны в реальной жизни, чтобы потребовать от нас всего того, что еще могут дать сохранившиеся у нас способности. Положения методов и доктрин, неизбежные препятствия, неизбежные неудачи, — все это, конечно, обладает определенным значением, но можно обратить свой взор также и на то, что лежит по ту сторону этих неизбежных затруднений. А то, что некое «по ту сторону» (я подразумеваю некое земное «по ту сторону») свойственно современному человеку, это истина, которую вряд ли можно оспаривать. Столь же бесспорно и то, что доступ к этому «по ту сторону» не должен представляться как главным образом сражение и опасность. И никто не сомневается, что внутренние опасности, присущие всякому движению, не должны внушать страх, тем более действовать деморализующим образом.

Разногласие, которое отметил Лейрис, между прочим, совсем не обязательно исключает возможность последующего сотрудничества. В той мере, в какой цели и границы разногласий будут достаточно четко определены, станут очевидными и модусы свободы, необходимые для развития опыта, еще недостаточно уверенного в самом себе. Вопросы, возникшие из-за расхождений между Кайуа и мною, имеют, несомненно, гораздо более серьезный характер, по меньшей мере в том смысле, что в гораздо большей степени затрагивают самые основания, а не только формы деятельности. Но поскольку, как я уже сказал, они затрагивают самые основания, мне будет позволительно не говорить об этом напрямую и, отходя от специального обсуждения, ограничиться разговором о той глу-

1 См. в Эпилоге письмо, которое он написал Батаю накануне этого выступления.

521

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Можно столкнуться с взаимным отталкиванием
Лежит у истоков коллежа социологии
человеческое существо рассматривались просто как ограниченное
Он способен осознать ужасное отвращение действие объекты
Затем выступление о тайных обществах