<<<     ΛΛΛ     >>>   

С позиций сегодняшнего дня А. Н. Голицын видится «сыном своего времени». Подобно многим своим современникам, он следовал моде на религиозность, избрав внецерковный путь. Ущерб Русской православной церкви, нанесенный действиями князя, был исправлен уже при его жизни. Деятельность Библейского общества и издание «мистических сочинений» были приостановлены, а устройство Св. Синода возвращено к дореформенному виду. В частной жизни А. Н. Голицын до самой смерти продолжал оставаться высоко моральным человеком, примерно исполняющим обязанности христианина.

Д. П. Рунич не был выдающимся политическим или общественным деятелем. Во время войны 1812 г. ему удалось занять пост директора почт Москвы, в 1819 г. он стал членом Главного правления училищ, в 1821 — попечителем Санкт-Петербургского учебного округа. Эта должность стала пиком его карьеры. В историю Д. П. Рунич вошел как мракобес и гонитель профессоров Санкт-Петербургского университета. Н. И. Греч так характеризовал Д. П. Рунича: «дурак, хвастун, пустомеля; фанатизм его был не естественный, а прививной: попадись он в руки декабриста Рылеева, он был бы повешен вместе с ним»[4]. Рукописное наследие Д. П. Рунича свидетельствует о том, что Н. И. Греч был во многом прав. Д. П. Рунич не был самостоятельной творческой личностью, а лишь следовал господствующей «политической линии». В течение жизни он неоднократно менял свои взгляды. Не была в этом отношении исключением и религиозная составляющая его мировоззрения.

На склоне лет забытый всеми Д. П. Рунич все же надеялся остаться в памяти потомков. В своих записках он отмечал важность мемуаров. Через 30–50 лет сменяются поколения, но остаются записки как «якорь, за который можно держаться» [4], — писал он. Д. П. Рунич заявлял, что прожил
60 лет и может оставить для истории «верные записки»[4]. Не сумев прославиться собственными сочинениями, Д. П. Рунич собирал материалы, относящиеся к важнейшим историческим событиям, свидетелем которых он являлся. В архиве Д. П. Рунича были представлены документы видных государственных и общественных деятелей. Например, там была отдельная папка «Бумаги Голицына», где находились материалы, относящиеся к служебной деятельности А. Н. Голицына. Д. П. Рунич собирал масон-
ские материалы и письма видных масонов Н. И. Новикова, А. Ф. Лабзина, И. В. Лопухина Ф. П. Ключарева. К концу жизни он делал попытки привести в порядок свой архив и даже продать его, но смерть помешала ему воплотить эти замыслы в жизнь. После смерти архив Д. П. Рунича был распылен, но большая часть его документов сохранилась в частных коллекциях.

Ныне части архива Д. П. Рунича хранятся в отделах рукописей РНБ и ИРЛИ. Материалы, собранные в ИРЛИ, в основном относятся к 40-м гг. XIX в. Среди них много сочинений и переводов Д. П. Рунича на религиозную тематику. Рукописи в черновиках («Философия», «Краткое наставление к надежному достижению христианского совершенства», «Два главнейших правила для внутренней жизни» и т. д.) написаны неразборчивым почерком и еще ждут своего исследователя. Опись № 3 фонда Д. П. Рунича в РГАЛИ состоит из материалов его служебной деятельности. Среди переписки Д. П. Рунича особый интерес представляют его письма к В. М. Попову и А. Ф. Лабзину (последние — это плохо разборчивые черновики). Фонд Д. П. Рунича в отделе рукописей РНБ содержит письма А. Ф. Лаб-зина, В. М. Попова, О. П. Козадавлева, А. Н. Голицына, А. Г. Черевина,
Ф. П. Ключарева, дающие возможность проследить формирование религиозных взглядов Д. П. Рунича.

Д. П. Рунич родился 19 декабря 1778 г. в семье гражданского губернатора Владимира П. С. Рунича. В своих записках Д. П. Рунич писал, что получил домашнее образование[4]. По поводу религиозного воспитания он отмечал, что «был воспитан в родительском доме в правилах старинного благочестия, образ жизни, примеры и руководство матери и покойного отца моего посеяли во мне с самого ребячества чувства религиозные». В возрасте 15 лет он посещал с отцом каждое воскресенье проповеди Михаила Новгородского (служившего тогда в Москве). «Проповеди и беседы с этим пастырем подкрепили религиозное чувство», — вспоминал Д. П. Рунич. Он отмечал, что когда вышел в самостоятельную жизнь и столкнулся с новыми идеями и неверием, религиозное воспитание, полученное в детстве, помогло ему встать на правильный путь[4].

В юности Д. П. Рунич увлекся творчеством Н. М. Карамзина. Под влиянием модного писателя он занялся литературой и сделал первые переводы: «Путешествия в Крым и Константинополь в 1786 г. миледи Кравен» (1795) и «Удивительное мнение одной женщины» (1796)[4]. Проведя короткое время на военной службе в Семеновском полку, Д. П. Рунич вышел в отставку в звании прапорщика.

В 1797 г. Д. П. Рунич получил должность секретаря-переводчика при Венском посольстве. Здесь он познакомился с М. Л. Магницким, принявшим у него должность. В 1798 г. он был отчислен в Россию, но прибыл в Санкт-Петербург лишь в 1800 г. В России Д. П. Рунич был причислен к штату своего отца, Владимирского генерал-губернатора, с пожалованием в надворные советники. В то время Д. П. Рунич часто посещал Санкт-Петер-бург. Среди друзей его отца были видные масоны А. Ф. Лабзин, С. И. Пле-щеев, И. В. Лопухин. Под их влиянием Д. П. Рунич увлекся масонством.

15 января 1800 г. в Санкт-Петербурге открылась одна из первых тайных лож России XIX в. «Умирающий сфинкс». Великим мастером ложи стал А. Ф. Лабзин, в ее работе принимали участие Д. Г. Левицкий, П. И. Ру-сановский, С. Д. Микулин, П. И. Тимофеев, П. Г. Беляев, И. А. Петров,
Г. С. Зотов и т. д.[4] Сведений о работе ложи сохранилось немного.
Т. О. Соколовская отмечала, что собрания ложи А. Ф. Лабзина первое пятилетие своего существования проходили в глубокой тайне. Общались здесь на русском языке, ложа относилась к розенкрейцерским.

Клятва ложи гласила: «Посвятить всех себя и все свое, честь, имение и самую жизнь цели ордена»[4]. В ложе была строгая дисциплина. А. Ф. Лаб-зин регламентировал каждый шаг своих подчиненных, вплоть до вступления в брак и отъезда из города[4]. В 1836 г. Д. П. Рунич свидетельствовал, что до вступления в ложу А. Ф. Лабзин сообщил ему «о существовании общества, единственная цель которого состоит в распространении правильного учения о Боге, падении человека, искушении и будущей жизни; в исправлении членов своих прямой братской любовью…». Описывая заседания в ложе, Д. П. Рунич указывал, что они состояли «в чтении катехизиса степени ложи и изъяснении его, а равно и обрядов ее». «Великий мастер или по назначению его старшие члены также читали отрывки, до степени касающееся»[4]. Утверждение Д. П. Рунича о масонстве как лучшей школе христианства не соответствует истине. В действительности в ложах преподавалось учение, являющееся ересью с позиций христианских церквей.

Некоторое представление о работе ложи А. Ф. Лабзина дают ее протоколы, хранящиеся в фондах РНБ (1815–1821 гг.). О процедуре принятия в ложу можно судить по примеру П. И. Дольста (27 мая 1816 г.). Несмотря на молодость (25 лет), он уже был масоном пятой степени. При принятии А. Ф. Лабзин предупредил П. И. Дольста о том, что «брат, состоящий у нас членом, не может быть в одно время членом и другой ложи, или другого, какого подобного общества, подобно, как член телесный не может быть членом двух одинаковых тел». П. И. Дольст был предупрежден о том, что пятая степень не может быть ему сохранена, и он согласился вновь стать учеником (впрочем, получил 3-ю степень в ученической ложе). Его предупредили о том, что деятельность ложи должна быть скрываема не только от профанов, но и от масонов других лож. Рассказывать о посвящении в ложу «Умирающий сфинкс» было запрещено. П. И. Дольст дал обещание: 1) стараться делаться лучше; 2) быть в сем подвиге постоянным; 3) почитать долгом своим служить братьям своим всеми силами, и вообще всем человекам по возможности; 4) быть верным масонству и сей ложе; 5) повиноваться начальству; 6) быть скромным; 7) жить так, чтобы искать паче всего Царствия Божия и правды его[4].

На собрании 19 декабря 1817 г. А. Ф. Лабзин поучал братьев о цели пребывания человека на земле: «Цель сия была и есть не меньше, как Богоподобие. По преданиям великих мужей, возросших в совершенный духовный возраст, человек был тем существом, в котором Бог хотел открыться со всеми силами своими для всех миров. Назначенный таким образом быть зерцалом Бога, сколь должен был быть он совершенен»[4]. Дальше великий мастер говорил о том, что после грехопадения у человека появились дополнительные задачи — возрождения души и тела. Такое же обновление прошел, по словам А. Ф. Лабзина, и Иисус Христос, умерший и воскреснувший. Поэтому масонство повелевает любить смерть как «единственного целителя».

Во время другого собрания А. Ф. Лабзин заявлял, что главная цель человека — открыть внутри себя Царство Божие. Но грехопадение человека не дает ему сделать это без высшей помощи, поэтому надо молиться, очищаться и совершенствоваться. В развитии человека А. Ф. Лабзин указывал две ступени: первая — познание закона, вторая — переход от закона к благодати. Необходимость этого перехода объяснялась тем, что, получив знание, человек понимает, что без высшей помощи очиститься не может[4]. В этом случае А. Ф. Лабзин обращался и к церковному опыту, указывая, что «в нашей Святой Церкви благодать воплощается через рукоположение и крещение»[4].

В некоторых своих речах А. Ф. Лабзин раскрывал и устройство мироздания. По его мнению, рождение Иисуса Христа — «осуществление Божественной Идеи». В своем сыне Бог «созерцал свою славу и открыл возможность творить прочие миры». Первый сотворенный мир состоял из мыслей, или идей Божественных, все сотворенные позже являлись лишь отражением первого. По плану, который Бог имел на сотворение Нового Мира, «воздвигнутого из развалин падшего Царства Святоносца», человек был лучшим его творением. Люцифер (А. Ф. Лабзин именует сатану его первоначальным именем) отвратил волю первого человека Адама от Бога, но даже в падшем состоянии человек сохранил «некое духовное существо, которое пребывает в сердце — душевный огонь». Его великий мастер и предлагал возрождать и раздувать. Когда человек обращается к Богу, огонь горит, когда к своим страстям — гаснет[4]. Хотя подобные заявления имели очень мало общего с учением христианских церквей, А. Ф. Лабзин рекомендовал братьям упражняться в молитве и «в особенности испрашивать даров Духа Святого».

Протоколы ложи «Умирающий сфинкс» дают возможность проследить отношение А. Ф. Лабзина к учению Русской православной церкви. На первый взгляд, работы масонов должны были поддерживать в них христианские чувства и, следовательно, не противоречили церковному учению. (Например, ложа собиралась по церковным праздникам)[4]. В действительности дело обстояло иначе. В своих речах А. Ф. Лабзин убеждал братьев, что «масонство не входит в исследования о религии, не давая предпочтения одной против другой, повелевает: оставаться каждому в своем исповедании». Дальше выяснялось, что все современные ему христианские церкви А. Ф. Лабзин считал утратившими «Благодать». «Христианская религия, по чрезвычайному ее распространению, когда всякий сделался христианином, не в том ныне состоит, в каком была она при начале», — учил он[4]. «Спасение души заключается не в наружных обрядах, но в точном проследовании учению Спасителя, которое во всех религиях едино… Различные понятия человеков производят различные секты»[4]. Отличие современной церкви от древней А. Ф. Лабзин видел в том, что раньше христианами становились люди «токмо из слушавших Слово Божье, которые решались на действительное исполнение Евангельских правил». Теперь же даже «желающий искать в себе Христа» не знает, к кому обратиться в наружной церкви. А. Ф. Лабзин делал итоговый вывод: «в наружной церкви по настоящему ее составу настоящего руководства к спасению найти нельзя»[4].

В виде альтернативы церковному общению А. Ф. Лабзин указывал свою ложу, где масоны могут ощущать благодать, распространяющуюся в их сердцах. Для того чтобы успокоить братьев, он заявлял, что христианин «может и имеет право искать общества кроме наружной церкви»[4]. При приеме новых членов произносились ритуальные обещания, среди которых было: «Через орденское учение и руководство обресть истинное просвещение и средства к направлению нравственного свойства своего, чего он доселе не находил и дальше не надеется найти ни в наружной церкви, ни в гражданских законах»[4].

Эти акты ложи «Умирающий сфинкс» были открытым документом, не содержавшим масонских тайн. Но даже здесь можно проследить серьезные отклонения от положений и догм Русской православной церкви. Ложа
А. Ф. Лабзина очень напоминала современную тоталитарную секту. Великий мастер проповедовал какое-то собственное учение, лишь прикрываясь христианской догматикой. Естественно, он становился и главным источником этой веры. Он трактовал и разъяснял основные положения, он определял круг чтения братьев, в его интерпретации они получали цитаты из Библии. Из отрывка присяги профана, вступающего в ложу, видно, что масонское учение для братьев ставилось выше церковных и государственных законов. Подвергавшийся масонской обработке брат неизбежно отходил от Русской православной церкви. Не избежал этого и Д. П. Рунич.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Собрание сочинений сочинений вестник
Кондаков Ю. Либеральное и консервативное направления в религиозных движениях в России первой 6 сочинений
Так же после войны 1812 года он сделал попытку объединить все христианские церкви россии при помощи
Невзоров так передавал содержание победной повести митрополиту серафиму книга сия есть великого смирнова смирнов
Результаты визита тимофея в юрьев монастырь фотий описывал в послании серафиму 7 марта 1832 г аполлос монастырь