<<<     ΛΛΛ     >>>   

XVII съезда ВКП(б) ( 1934 г .) закрепил неразрывность в оргвопросах партийного и государственного строительства. Партийные ячейки преобразуются согласно решениям и Устава съезда в «заводские, транспортные, красноармейские, колхозные, вузовские, учрежденческие и прочие партийные организации с партийным комитетом во главе». А отделы обкомов, крайкомов и ЦК ВКП(б) преобразуются в целостные производственно-отраслевые отделы, в которых сосредоточивается вся работа в целом: орг-партработа, распределение и подготовка кадров, агитмассработа и производственная пропаганда, наблюдение за выполнением партийных решений соответствующими советско-хозяйственными органами и партийными организациями (147, 672).

В 1937 г. перед первыми выборами в Верховный Совет СССР был провозглашен лозунг о «нерушимом блоке коммунистов и беспартийных», реализация которого свела на нет какую-либо самостоятельность Советов.

Устав партии, принятый на XVIII съезде ВКП(б) ( 1939 г .), окончательно утвердил подчиненность государственных и хозяйственных органов управления партийной структуре. Партийным комитетам учреждений, предприятий, МТС и колхозов были предоставлены права контроля деятельности администрации. В последующие десятилетия эти права не только не ограничивались, но и расширялись, как это было зафиксировано в уставе партии, принятом на XXII съезде КПСС.

Соединение в одном лице высшей партийной и хозяйственной власти усилили тенденцию слияния партийного и хозяйственного аппарата на всех уровнях управленческой деятельности. Партийные органы настолько глубоко внедрились в хозяйственные дела, что стали утрачивать свои позиции как органы политического руководства. Плохо скрытое стремление партийных органов взять на себя производственно-управленческие функции вылилось в перестройку партийных комитетов по производственному принципу. На ноябрьском ( 1962 г .) Пленуме ЦК КПСС Н.С.Хрущев развивает свою идею о необходимости перехода к производственному принципу построения руководящих органов партии снизу доверху. Подчеркивалось, что построение партийных органов по производственному принципу дает возможность обеспечить более конкретное и планомерное руководство промышленностью, строительством и сельским хозяйством, сосредоточить главное внимание на производственных вопросах.

Вплоть до 1988 г. в ЦК КПСС из 20 отделов 16 непосредственно контролировали и руководили структурами государственного управления, народного хозяйства, науки, культуры, печати. Структура отдела точно соответствовала структуре отрасли. Министерство, ведомство или группу ведомств всегда курировал определенный сектор отдела ЦК. Отдел партийного строительства, к примеру, опекал Президиум Верховного Совета РСФСР. Советские органы, министерства, ведомства, общественные организации получали прямые приказы в решениях Центрального Комитета партии, которые дублировались на уровне обкомов и райкомов партии. По существу, подмена государственных органов сопровождалась сращиванием партийного и государственного аппаратов, не в стороне от этого были и хозяйственные структуры. Поэтому все решения руководящих органов партии носили государственный либо хозяйственный характер.

Специалист по политической системе конца 20-30-х гг. Ю.С.Борисов схематически изображает сложившуюся систему в виде пирамиды власти, состоящей из трех основных блоков: политического руководства, аппарата и непосредственных исполнителей. Каждый блок имеет, в свою очередь, свои звенья иерархии и ту же внутреннюю структуру, что и пирамида в целом. «На вершине пирамиды - место только для одного. Каждое звено полновластно по отношению к нижестоящему, но имеет лишь исполнительные функции по отношению к вышестоящему. Главной линией связи, стержнем, по которому нанизывается пирамида, является вертикаль: приказ-исполнение» (19,264).

Представление о пирамидальной централизованной структуре общества возникло, видимо, от выступления Сталина 25 июня 1945 г . перед участниками парада Победы. В выступлении речь шла о людях как «винтиках» великого государственного механизма, держащего «нас, как основание держит вершину».

В связи с работой Конституционного суда, рассматривавшего «дело КПСС» и завершившего свою работу 30 ноября 1992 г ., были обнародованы многочисленные факты, подтверждающие государственный характер партии. Можно согласиться с С.М.Шахраем, представителем президента России на Конституционном суде, заявившем о том, что «в качестве важнейшего государственного механизма организация, именовавшая себя КПСС, представляла собой особый отряд людей, занимающихся управлением, особую систему органов и учреждений, связанных иерархической подчиненностью, явно и тайно совершавших действия, составляющие прерогативы государства» (113).

Устав КПСС в действительности был основным законом государства и общества, а политбюро являлось высшим законодательным, исполнительным и судебным органом страны. Безраздельное всевластие коммунистической партии отметало принцип разделения властей. Коммунистическая идеология никогда не признавала теории разделения властей, считая ее чисто буржуазной концепцией, которая скрывала «классовую сущность эксплуататорского государства».

Правоведы-марксисты 20-30-х гг. П.И.Стучка, Г.С.Гурвич, А.А.Малицкий, Е.А.Энгель, А.М.Турубинер и другие считали, что принцип разделения властей не оправдал себя в буржуазных государствах неприемлем в организации Советской власти. П.А.Стучка в книге «Учение о государстве и конституции РСФСР», выдержавшей много изданий, писал: «В действительности, государственная власть - за исключением лишь переходных эпох двое - или многовластия - всегда едина, неразделима, если рассмотреть ее как господство класса. Единая власть осуществляет всю власть в ее целом, как власть классовую» (158, 214).

Турубинер пишет о советском аппарате, который «должен быть именно построен в виде мощной Всероссийской Советской власти... с железной дисциплиной, с беспрекословным подчинением низших инстанций высшим. Отсюда и отсутствие «разделения властей» и замена его «техническим» разделением функций при общем иерархическом порядке соотношений различных органов государства» (163, 36).

Итак, разделение властей подменяется разделением функций. История подтвердила правильность тезиса, согласно которому принцип разделения властей ведет к демократии, а реализация принципа разделения функций - к авторитаризму. Теория разделения властей вступила в принципиальное противоречие с идеей единства власти, стирающей различия между законодательной и исполнительной ветвями государственной власти. Идея единства вытекает из теории суверенитета Гоббса, согласно которой единство власти необходимо для единства права, а единство власти и права необходимо для мира и согласия в государстве. Единство государства, по мнению Гоббса, зависит от единства власти. Это как считается, является исходной предпосылкой для унитарных систем правления, поскольку влечет за собой монополию на полномочия правления. Источником права, согласно данной концепции, является не народ, а правители. В марксистской юридической литературе поддерживалась позиция Ленина, видевшего одну из задач Советской власти в соединении законодательной и исполнительной работы, что соответствовало принципу единства власти (86,т. 36, 42). Это не что иное, как дальнейшее развитие положения К.Маркса о Парижской Коммуне как работающей корпорации, «в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы».

Принцип единства власти оказался настолько живучим, что до последнего момента продолжал владеть умами российских парламентариев образца 1992 и 1993 г . В частности, в Основном законе России оставалась запись, по которой Съезд народных депутатов являлся высшим органом власти и которую он ни с кем не делит. Одновременно был записан демократический принцип государственности - разделение властей. налицо явное противоречие между двумя законоположениями. Это противоречие проявлялось не только на высшем уровне (конституционный кризис в конце 1992 - начала 1993 г. тому свидетельство), но и на всех этажах власти. Сверху донизу, от Верховного Совета до сельского, действовала система всевластия Советов, конфликтующая с исполнительной властью по всему фронту и пытающаяся подчинить себе остальные ветви власти.

Феномен «единства власти» объясняет природу властно-собственнической структуры, сложившейся в социалистическом обществе и имеющей в своей основе докапиталистическую природу. Властнособственническая структура отношений изменяет основной закон функционирования и развития социально-экономической системы. Можно согласиться с определением основного экономического закона, предложенного О.Н.Шкаратаном и В.В.Радаевым, суть которого заключается в «постоянном самовозрастании (укреплении, приумножении) государственной собственности. Росту государственной собственности, наиболее отвечающему интересам этакратии, были подчинены планирование и управление, на него была ориентирована, по существу, вся структура народного хозяйства» (187, 109).

Обратим внимание на следующий момент, подтверждающий данную тенденцию. Главным стратегическим фактором развития социалистической экономики являлись капиталовложения. Капиталовложения не сопровождались капитализацией, процесса, лишенного каких-либо критериев экономической эффективности, что в конечном счете вело к развалу социалистической экономики. В силу этого обстоятельства партгосноменклатура не могла не взять на себя функцию перераспределения капиталовложений, функцию, выполняемую рыночным механизмом. В основе капиталовложения лежит политизация экономики. Номенклатура представляла собой ведущую социально-экономическую группу (структуру) общества. Она замкнула на себе управление экономикой. Управление помимо перераспределения осуществляло исключительно важную для себя функцию расширенного воспроизводства номенклатуры, т.е. самое себя. Здесь пружина того, почему капиталовложения играли главную роль в социалистической экономики: они были непосредственным объектом собственности номенклатуры и базой ее стабильности и власти.

Результаты производственных процессов работают в данной системе координат по существу на поддержание и упрочение политической власти. Экономика становится средством для реализации главной цели властных структур - воспроизведения и расширения своей власти*. (*Негативную оценку Советской власти относительно перевернутого соотношения между своей экономикой и своей политикой дал Петр Струве еще в 1921 г . «Полное удушение как экономической свободы, так и личной и имущественной безопасности городского населения есть одно из основных условий экономического упадка и регресса Советской России. Но в то же время именно это удушение есть безусловно необходимое условие политического господства коммунистической партии; вне этого условия она не может чисто полицейски продержаться и несколько дней»(156,124).

Здесь необходимо подчеркнуть существенную особенность данного общественного строя - достижение той или иной социальной или экономической цели не ставится в прямую зависимость от масштабов и способов использования ресурсного богатства страны.

Волюнтаристское вмешательство в экономику, применение государственного насилия не означает, что исчезают какие-либо ограничители для подобного рода волюнтаризма и произвола. Они существуют и, в первую очередь, это экономические ограничители, которые так или иначе сигнализируют о возможных границах социального экспериментаторства. С другой стороны, чрезмерное вмешательство в экономику со стороны властных структур, доведенное до крайности, оборачивается совсем неожиданно для их авторов негативными последствиями.

Учет этих моментов поможет понять диалектику экономики и политики в послеоктябрьский период истории. Объективные экономические ограничители, заданные на каждый данный момент уровнем развития производительных сил, заставляют авторитарные властные структуры регулировать определенным образом степень свободы хозяйствующих субъектов.

Взаимоотношения экономики и политики, а более конкретно-хозяйственной свободы и политической демократии можно проследить на графике в так называемых «координатах Хайека».

Горизонтальная ось («Э») позволяет оценить степень экономической самостоятельности хозяйственных субъектов (возрастает вправо). Вертикальная ось («П») - степень политической демократии (возрастает вверх). «Координаты Хайека» вполне применимы для анализа отечественного исторического опыта. Такое исследование, в частности, проводилось Л.А.Гордоном и Е.З.Майминасом. (97, 422-441). Делаются следующие выводы относительно соотношения экономической самодеятельности и политической демократии. Поступательное движение в сторону большего уровня экономической и политической компонент (т.е. вправо и вверх) обусловлено острейшим кризисом или предкризисом в экономическом положении. Это- 1921, 1953 и 1985 г .

Переходу к нэпу предшествовало массовое открытое недовольство крестьянства и части рабочих политикой «военного коммунизма», элементами которого были: продразверстка, продотряды, комбеды, передел 50 млн. десятин земли, части инвентаря и скота кулаков, потребительские коммуны и карточная система, всеобщая трудовая повинность, национализация предприятий, милитаризация хозяйства и т.д. Власть имущие вынуждены были пойти на большую самостоятельность хозяйствующих субъектов, облегчения их натурального обложения и т.п., что дало наиболее быструю и весомую отдачу.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Практически осуществляется модель перехода от экономического к политическому союзу государств политики экономике
Государственное регулирование цен рассматривалось как обязательное условие социалистического строительства государство государственной
Экономическая социология
политологии Коновалов В. Экономика и политика 4 государства
Постепенное сползание западных демократий через разрастание государственного регулирования к тоталитаризму