<<<     ΛΛΛ     >>>   

Можно, конечно, представить себе ситуацию, когда все жители страны являются членами организации под названием государство . В Советском Союзе и других коммунистических странах почти все взрослые люди состояли в этой организации, а, состарившись, получали пенсию от этой организации. Но можно представить себе и иную ситуацию: в организации под названием государство состоит лишь часть, иногда очень малая часть, населения страны. Людовик XIV, говорят, полагал, что государство - он один. Понятно, что в случае, когда государство лишь малая часть населения страны, полезно отличать государство-страну от государства-организации или государства-человека.

В российской Конституции говориться, что Россия - государство (ст. 1), а Президент - глава государства (ст. 80). Но вот вопрос: Россия это страна или организация? Президент - это глава страны или организации? Напрасно искать ответы на эти вопросы в Конституции или других российских законах. А ведь от ответа на эти вопросы зависит очень многое.

Если Россия берет на себя какие-то обязательства, то кому отвечать за их выполнение: государству-организации или государству-стране? Если государству-организации, то, похоже, что не мне. Если государству-стране, то и с меня могут спросить, даже если я был против тех обязательств, которые от моего имени брала на себя Россия.

А кто такой глава государства? Если он глава организации, то пусть себе командует своей организацией, а мне он не начальник. Если он глава страны, то я как житель этой страны, должен ему подчиняться.

Глава коммунистического государства также как неограниченный монарх, по сути, является главой страны, поскольку обладает никем не ограниченной властью над подданными. Но демократия (только не народная) сужает эту власть, и глава демократического государства становится главой организации. Однако двусмысленность слова государство может привести к тому, что глава государства-организации, провоцируемый гражданами, начинает вести себя как глава страны, все больше и больше расширяя свою власть над подданными и все настойчивее вмешиваясь в их дела, которые перестают быть их делами, а становятся объектом государственной заботы.

Стоимость: полезность или затратность? Стоимость - еще одно важное слово с двумя разными смыслами. С одной стороны, это затраты, издержки, а с другой - ценность, важность, значимость. Когда речь идет о высокой стоимости вещи, не сразу поймешь, что имеется в виду. То ли она требует высоких затрат, то ли она очень важна и нужна. Согласитесь, что вещь может быть очень значимой, нужной, но получена малыми силами. Возможна и обратная ситуация: затраты на приобретение вещи огромны, а ее значимость мала.

При такой двусмысленности, что понимать под добавленной стоимостью? А ведь это важно - с нее налог предусмотрен. За что берут налог? То ли за добавленные налогоплательщиком затраты, то ли за добавленную им значимость вещи. Можно малыми затратами добавить много пользы, а можно бесполезно растратить кучу средств. Как будем считать добавленную стоимость: по добавленным затратам или добавленной пользе? Результат может получиться очень разный.

А как понимать положение трудовой теории стоимости: стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на изготовление товара. Если стоимость - это затраты, то это положение звучит верно, но тавтологично: затраты определяются затратами. Если стоимость - полезность, важность, значимость, желанность, то это положение выглядит очень смелым. Настолько смелым, что легко привести примеры, когда оно не верно. Каждый может привести массу примеров бесполезной растраты труда или высоких результатов малыми затратами труда. Двусмысленность слова стоимость позволяет некорректное высказывание о трудовом характере стоимости выдавать за научное открытие огромной важности.

По мнению Туган-Барановского, превращение ценности в стоимость закрепили русские марксисты.

"Наш разговорный язык обладает двумя словами "ценность" и "стоимость" с существенно различным значением. Я могу, например, сказать: "эта картина стоила мне очень мало, но ценю я ее очень высоко" - и всякий поймет, о чем идет речь. Но благодаря низкому уровню у нас теоретического знания, произошла поистине курьезная вещь: научная экономическая терминология не только не усовершенствовала терминологии разговорного языка, а существенно ухудшила ее и внесла в нее путаницу, которой разговорный язык лишен. Среди многих русских экономистов (особенно среди марксистов) вошло в обычай употреблять термины "стоимость" и "ценность" не как противоположные, а как тождественные понятия, синонимы. Эта пагубная привычка была, по-видимому, введена и закреплена, главным образом, первым русским переводом "Капитала" Маркса, где немецкое слово "Wert" было ошибочно переведено словом "стоимость", а не "ценность". Между тем немецкий язык знает наряду с термином "Wert" (ценность) другой термин "Kosten" (стоимость), точно так же, как и по-английски слово "value" (ценность) никоим образом не может быть смешиваемо со словом "cost" (стоимость)...

По всем этим причинам, русский теоретик, развивающий теорию стоимости, должен употреблять большие усилия, чтобы его читатели понимали, о каком экономическом явлении идет речь, и чтобы последние не смешивали "стоимость" с "ценностью" 5 .

В оправдание переводчиков "Капитала" скажем, что превращению Wert (ценности) в стоимость способствовала затратная теория ценности, которую разделял Маркс. Ценность товара в рамках этой теории объясняется его стоимостью. Это объяснение наивно по современным меркам.

До Маркса наивность объяснения ценности затратами не имела разрушительных последствий. Но Марксу, в отличие от предшественников, мало было объяснить мир. Он страстно призывал его переделать. В проект его переустройства были заложены ошибки. Одна из главных ошибок проекта - затратная (трудовая) теория ценности. По этому проекту в России стали строить коммунизм. Дефекты проекта обнаружилась с большим опозданием. И одной из причин опоздания была путаница в словах.

Не все теоретики большевизма путали ценность со стоимостью. Хорошо образованный Бухарин в отличие от Ленина и Сталина употреблял слово ценность (трудовая ценность, прибавочная ценность) там, где другие говорили стоимость . Но Бухарин оказался неугоден Сталину, поэтому его объявили врагом народа и расстреляли. После этого ценность у советских экономистов окончательно превратилась в стоимость . В 4-х томной Экономической Энциклопедии, изданной в 1980 году, нет статьи "ценность". Зато "стоимость" расписана на четырех огромных страницах мелким шрифтом.

Ценность: значимость или средство? Словом ценность обозначают не только важность, значимость какой-то вещи, но и сами вещи. Например, когда говорят о материальных ценностях или валютных ценностях . Но еще Карл Менгер предостерегал: "ошибочно называть благо... ценностью или же говорить о ценностях как о самостоятельных реальных предметах, как это делают экономисты, благодаря чему ценность объективируется. Объективно существуют только вещи..., а ценность есть нечто, существенно от них отличное, а именно суждение, которое хозяйствующие индивиды себе составляют о значении... благ для поддержания их жизни и благосостояния. Объективизация ценности благ, по своему существу вполне субъективной , также много содействовала смешению основных понятий нашей науки" 6 .

В дополнении к Менгеру об объективизации ценности экономистами замечу, что валютные ценности - тавтология. Ведь валюта (от итальянского valuta) - ценность. Российские законодатели обозначают этой тавтологией иностранные деньги, чеки, векселя, аккредитивы, акции, облигации, а также драгоценные металлы и природные драгоценные камни. Все эти вещи, по мнению законодателей, не просто ценности, но дважды ценности - валютные ценности . Нередко valuta переводиться на русский язык, как стоимость. Такой перевод еще больше запутывает дело. После этого совсем непросто добиться понимания, применяя слова ценность и валюта .

Рынок: торговля или место для торговли? С одной стороны, рынок - это место, где торгуют, или, другими словами, обменивают одни вещи, включая деньги, на другие. Этот рынок можно назвать базаром. Но вместе с честным обменом на базаре могут плутовать, воровать, грабить и даже убивать, особенно из-за денег.

С другой стороны, рынком называют исключительно торговлю, то есть деятельность, построенную на согласии и взаимной выгоде обменивающихся сторон. Обман, кража, разбой, душегубство - не предполагают согласия и обоюдной выгоды, поэтому их незачем относить к рынку в этом понимании, к торговле.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Маркс принял стоимость за ценность
Исходя из ответов на общие вопросы
Когда студент в пятый раз задает свой вопрос
Репин Е. Мистификаторы и пустозвоны негодный язык общественных дисциплин языкознания 2 классификации
частной собственностью столь же нехорошо