|
|
<<< ΛΛΛ >>>
Приносит, разумеется, недостаточно, но в определенном смысле
все же приносит, ибо кредит при Старом порядке и даже много позже,
по сути дела, вплоть до 1850 года, по-настоящему не организован.
Возьмем 1789 год. В Париже, конечно, имеется сотня банкиров-
более или менее состоятельных; но Париж - это Париж. А вот
в Руане - крупном городе, задающем тон во французской экономике,-
в это же самое время проживают всего четыре банкира **". Поневоле
приходится выпрашивать «авансы» у «людей с портфелями», клянчить,
подолгу ждать ответа.
В Лавале фабрикант и торговец сукнами Жан Франсуа Фреаль за
период с 1746 по 1770 год взял взаймы в 55 приемов 282 093 ливра из
5 процентов (что составляет 13 625 ливров) у дворян, священников,
буржуа, нотариусов и даже у ремесленников, под простые векселя *"".
Все это, правда, не без труда, не без споров. По крайней мере, такой
вывод можно сделать из случайно сохранившихся документов той эпо-
хи, повествующих об удивительных, поистине неразрешимых пробле-
мах, с которыми сталкивался изо дня в день крупный руанский торговец
Робер Дюгар, нуждавшийся в деньгах. В 1749 году он устроил в приго-
роде Руана Дарнтале холстинную мануфактуру и красильню. Чтобы
развернуть дело, ему требовались деньги. В Париже его компаньон Луи
Жуве-младший торгуется с агентами, ездит туда и обратно в поисках
ускользающих кредиторов. «Погодите еще немного,- пишет этот не-
счастный теряющему терпение Дюгару,- на все нужно время, а на
такое дело особенно- тут потребна великая осторожность... Другой,
менее робкий или более умный человек мог бы устроить все с первого
раза, но я боюсь, что передо мной захлопнут двери, потому что если
двери однажды захлопнут, придется идти напролом». А если идти
напролом, дело кончится неудачей "'-*"^.
Я мог бы привести сходные примеры, касающиеся ситуации в Дижо-
не или Арманьяке в XIX веке. Но к чему повторяться? Ведь интересует
нас в первую очередь вот что: кредит во Франции получить гораздо
труднее, чем в Англии, а между тем спящий капитал у нас исчисляется
весьма значительными суммами. Отдать себе отчет в том, как велик был
этот второй сектор капитализма, можно только благодаря тем случаям,
когда в силу удачного стечения обстоятельств эти скрытые денежные
резервы (подземные источники, если не сказать артезианские колодцы)
внезапно вырываются на поверхность. Стоит области стать жертвой
каких-либо стихийных бедствий, как деньги достаются из тайников,
V. Верхняя ступенька иерархической лестницы капитализма 345
помогают справиться с серьезными трудностями, пережить тяжелые
времена. Подчас к большому удивлению окружающих.
Возьмем, например, 1708 год: уже семь лет длится война за Испан-
ское наследство, государственная казна истощена, пополнить ее крайне
трудно, приходится занимать наличные. В деньгах, впрочем, недостатка
нет. Проблема в том, что Казначейство начиная с 1701 года выпускало
кредитные билеты и выпустило их более чем достаточно. Об этом
сообщает информатор генерального контролера финансов в письме из
Ренна от 6 марта 1708 года: «Один из самых почтенных буржуа этого
города [...] весьма сведущий в торговле, каковой занимается он ныне
и уже издавна, как на море, так и на суше, ведя дела с самыми славными
негоциантами из провинции [...] уверил меня, что знает наверное: боль-
ше тридцати миллионов пиастров и более шестидесяти миллионов золо-
том и серебром спрятаны в тайниках и будут извлечены на свет Божий
лишь после того, как монетные билеты *"* будут полностью аннулирова-
ны, курс наличности возвратится в разумные пределы, а торговля хотя
бы отчасти придет в прежнее свое состояние...» "°'. Итак, в бедной
Бретани под спудом хранятся огромные богатства. Дело тут, возможно,
в том, что в 1708 году, о котором идет речь, Ренн благодаря своим
купцам, местным властям и Монетному двору наживается на блестящих
успехах Сен-Мало, жители которого только что открыли доступ к чи-
лийскому и перуанскому серебру. Реннцы извлекают из этого пользу,
накапливают резервы. Но делиться ими они станут лишь с величай-
шими предосторожностями.
Проходит двадцать лет; мы по-прежнему в Бретани, но на сей раз
в Нанте; на календаре 20 марта 1726 года. Вот местные новости: «Мы
узнали о могуществе и богатстве нашего города лишь по случайности:
купцы наши задумали либо сами по себе войти в дела Королевской
[Индийской] компании, либо же войти на сей предмет в долю с жи-
телями Сен-Мало, людьми весьма богатыми. Выбрали сей последний
способ, дабы друг с другом не соперничать, и все предприятие нарекли
Компанией Сен-Мало. Вот и выяснилось, что купцы наши вложили
в дело 18 миллионов, а мы-то думали, что у них всех вместе и четырех
не найдется. Снаряжают девять кораблей, дабы те с началом навигации
вышли в море... Надеемся мы, что великие суммы. Двору предлагаемые
за то, чтобы отнял он у Индийской компании исключительную привиле-
гию, для королевства разорительную, подвигнут его на объявление
свободы торговли во всех широтах» *"*-*'«".
Этот текст в комментариях не нуждается. Он прекрасно иллюстриру-
ет ту мысль, которую мы хотим выразить, а именно, что Франция, точно
346 Глава четвертая. Суперструктуры
так же как Китай или Индия,- при всем отличии от них - представля-
ет собою некрополь драгоценных металлов. Она их собирает. Она
с чрезмерной легкостью обращает их в накопления, в запасы. И этот
недостаток - или достоинство - останутся ее отличительной чертой
и после падения Старого порядка. В XIX веке общая денежная масса
Франции примерно равняется денежной массе всей Европы. Вспомним
короткий, но мощный всемирный кризис 1857 года: начался он в Сое-
диненных Штатах, где банки лопались один за другим и банкротство
постигло 5000 фирм, оттуда перекинулся в Англию, а затем пошла
цепная реакция: затронута оказалась вся Европа: Германия, Дания,
Северная Италия, Вена, Варшава... Франция частично избежала пе-
чальной участи по той причине, что, несмотря на подъем, который она
переживала в начале Второй империи, банки в ту пору были еще
сравнительно мелкой мишенью: там хранилось всего 120 миллионов,
«тогда как тезаврированные капиталы оценивались приблизительно
в 3 миллиарда. Деньги, спрятанные в чулке, [туго набитом], спасли
Францию от катастрофы. Но они же затормозили рост промышленных
предприятий и тормозят его до сих пор» T.
Пропустим еще полвека: около 1905 года Альфред Неймарк, эконо-
мист и статистик, восторгается всеми известными латентными богатства-
ми Франции. «Как же в конце концов получается,- восклицает он,-
что Франция является величайшим резервуаром капиталов, какой толь-
ко существует во всем мире!» ^ В 1929 году кризис куда более серьез-
ный, чем в 1857 году, обрушивается на Францию с некоторым опоздани-
ем. Не потому ли, что она черпает часть средств из своих сбережений?
В 1945 году Шик, банкир, влюбленный в историю, стремясь внушить
французам, что для них еще не все потеряно, подсчитывает величину
сохранившихся у них огромных запасов золота... ^""
Эта привычка откладывать деньги, испокон веков присущая нашему
народу, отличает не только людей богатых или состоятельных. Очень
часто деньги откладывают люди бедные и даже беднейшие, предприни-
мая тем самым отчаянные, зачастую безуспешные усилия обеспечить,
«подстраховать» свою нелегкую жизнь. Деньги у таких бедняков случа-
ются редко, но королевский налог, силой заставляющий деревенских
жителей раскошеливаться, принудил крестьян к тому, что Пьер Губер
назвал «трудной охотой за звонкой монетой» ^'. Поэтому и на черный
день они откладывают золотые или серебряные монеты, в кои-то веки
попавшие к ним в руки. В 1786 году на одну «богатую провинцию»
обрушились разрушительные наводнения, и крестьянам пришлось «дос-
тать деньги из тайников, после чего в обращении появилось замечатель-
V. Верхняя ступенька иерархической лестницы капитализма 347
ное множество новехоньких, как будто выросших из-под земли луидоров
чекана 1726 года» ^. В XIX веке эта народная, крестьянская тезаврация
только возрастает. Вдобавок - еще один парадокс - именно самые
бедные области, как замечает в 1815 году проницательный наблюдатель
по поводу Морвана "", «особенно богаты деньгами [...] куда богаче, чем
прославленные сельскохозяйственные районы [...] ибо, что бы ни гово-
рили современные экономисты, больше всего денег остается в тех краях,
где их меньше всего тратят».
Бесспорно, что, поскольку бедняков в стране очень много, их ожес-
точенная борьба за экономию позволяет выводить из обращения очень
большую часть денежной массы. По мнению Герберта Люти, историка
протестантских банков, Франция Людовика XIV, «страна без банков,
страна, где деньги то и дело обесцениваются, [...] является в то же самое
время и страной скрываемых сокровищ, страной, жители которой,
кажется, зарывают драгоценные металлы в землю» ^"*.
Разумеется, не все французские сбережения становятся спящим,
тезаврированным капиталом. Однако Тюрго, ссылаясь на мнение своего
учителя Венсана де Гурне (1712-1759), указывает на больное место
и говорит, что богатые люди не хотят рисковать, вкладывая деньги
в какие бы то ни было предприятия, и куда охотнее дают деньги в рост
под надежные проценты: ведь это дело гораздо менее рискованное. Итак,
каждая эпоха и каждая конъюнктура имеет свою процентную ставку,
большая или меньшая притягательность которой для владельцев капи-
тала и предопределяет его движение. Именно такую роль с XVI века
играла во Франции «рента» - нечто вроде пожизненной ссуды, засвиде-
тельствованной в присутствии нотариуса и передаваемой по наследству.
Или займы на крупные предприятия, позволяющие негоциантам, как
правило снаряжающим морские экспедиции сообща, добывать недоста-
ющие деньги за пределами их клана ^.
Или морские страховки. Или даже простые кратковременные ссуды,
выдаваемые через посредство банкира или нотариуса, которым за-
имодавец и поручает выбор надежных заемщиков. Именно так по-
ступает около 1820-1830 года (когда деньги давались взаймы под
очень нижний процент -от 4 до 5) бывший колонист с острова
Сент-Томас, возвратившийся в свое арманьякское поместье и заняв-
шийся производством водки ""'.
Эти простые способы вложения денег общеизвестны, другие же
каналы, по которым может устремиться спящий или якобы спящий
капитал, назвать не всегда легко. Так, считается, что дворянство живет
на доходы со своих земель. Активный капитал ему в каком-то смысле
348 Глава четвертая. Суперструктуры
заказан, и старинная знать в XVI веке не раз беднела, подчас очень
сильно. Я еще вернусь к этому вопросу в том разделе моей книги, где
речь пойдет об обществе. Пока же я ограничусь тем, что приведу две
светские «вести», которые русский посол сообщает из Версаля своему
двору в ноябре 1875 года '". Первая из них - кончина герцога Орлеан-
ского - отца Филиппа Эгалите,- оставившего наследнику 4 800 000
ливров «и ни одного ливра долгу»; вторая - женитьба барона де Сталя
на дочери Неккера. Женевский банкир, замечает русский посол в этой
связи, имеет ежегодный доход в 100 000 ливров... Сопоставление этих
двух цифр заставляет задуматься. Старинные богатства (прежде всего
в форме поместий, а кроме того - в виде королевских наград и пенсий)
значительно превосходят состояния финансистов-капиталистов, впро-
чем, пребывающие в «спящем» виде, ибо в банке Неккер хранил всего
половину, а то и меньше, своих денег. Что до состояния герцога Орлеан-
ского, его безусловно нельзя назвать пассивным и инертным. Ведь
доверенные лица, которые им распоряжаются, вкладывают его в целый
ряд предприятий: рытье каналов, торговлю земельными участками...'''""
Прекрасная тема для исследования.
Не хуже и другая - изучить как целое деятельность коммандитных
товариществ (отраженную в бесконечной череде нотариальных актов).
Именно они вкладывали деньги в большинство промышленных пред-
приятий XVIII века, причем главными акционерами были поначалу
крупные торговцы, финансисты, богатые, но весьма малочисленные
парижские банкиры. Затем, уже в середине столетия, в дело включают-
ся дворяне: они инвестируют деньги в рудники (в том числе в анзен-
ский), в сен-гобенские мануфактуры, в металлургический завод в Коне
и проч. ^°". Для французского дворянства наступает пора активного
капитализма.
<<< ΛΛΛ >>>
ко бинской франции
Бродель Ф. Что такое Франция истории Европы 12 гектара
Еще до полудня корабль уже был на плаву
Подозритель ность вполне оправданная цивилис безусловно готовил свою собствен ную галльскую войну
Фиговые деревья
|
|
