<<<     ΛΛΛ     >>>   

Ill, Расстояние: изменчивая мера

в Лионе Бонапарта: тот направляется из Египта в Париж, где его ждет
восторженный прием; в Лионе генерал Марбо садится на корабль
и пускается в сулящее массу неприятностей плавание по Роне. В Ави-
ньоне, едва не потонув, он сходит на берег и продолжает путь по суше,
а после Экса-ан-Прованса вообще застревает: переправиться на пароме
через разлившуюся Дюрансу нет никакой возможности... Приходится
ждать, теряя драгоценное время '". Плавание по Луаре всегда сулило
опасные приключения, здесь запросто можно было угодить на мель.
В сентябре 1675 года госпожа де Севинье в Орлеане «нанимает лодоч-
ников» (в тот момент это было модно), чтобы отправиться в Нант. «Ах,
это сущее безумство,- пишет она дочери с дороги - дороги, оказавшей-
ся очень долгой.- Река совсем неглубокая, и мы часто садимся на мель;
с каким удовольствием оказалась бы я теперь в своей карете, которая
катит себе вперед и не останавливается на каждом шагу». Однажды
госпоже де Севинье и ее спутникам пришлось даже заночевать в при-
брежной лачуге, на соломе. Полтора столетия спустя, в 1838 году,
Стендаль, также направляющийся в Нант, садится в Type на новомод-
ный пароход. «Не прошло и десяти минут,- вспоминает он,- как мы
благополучно застряли на отмели - продолжении острова на Луаре,
который начинается ниже красивого моста». Пребывая в полной непо-
движности, дрожа от холода и ничего не видя из-за тумана, они чудом
избежали столкновения с «большим пароходом, который быстро тянула
вверх по течению восьмерка лошадей» '^. В 1842 году пароход, попа-
вший в столь же незавидное положение посреди реки Алье, вызволяли
шесть пар быков '*".

Конечно, после 1750 года дороги повсюду во Франции стали несрав-
ненно лучше, чем прежде. Но так ли велики были эти улучшения, если
смотреть с сегодняшней точки зрения? Стендаль, всегда очень точный,
отмечает в дневнике за 1838 год, что дорога из Парижа в Бордо заняла
у него семьдесят один час сорок пять минут 'T. Однако два года спустя
«курьеры добирались из Парижа в Марсель за две недели» '". Даже
в 1854 году из-за того, что железная дорога между Парижем и Средизем-
номорьем была еще не закончена, солдатам, направляющимся в Крым
для участия в военных действиях, пришлось сойти с поезда в Лионе,
добраться пешком до Баланса, а там снова погрузиться в вагоны '".
Больше того, хотя это и кажется невероятным, но в 1917 году француз-
ские части, отправленные в Италию после поражения наших союзников
при Капоретто, также столкнулись с нехваткой железнодорожных ли-
ний: солдатам пришлось переходить через Альпы пешком '", как во
времена Карла VIII, Франциска 1 или Бонапарта!

94              Глава первая. Имя Франции - ра.чнообра.чие

Достойны ли все эти эпизоды нашего внимания? Или было бы
лучше ограничиться статистикой, из которой явствует, что за период
с 1756 по 1780 год «большая дорожная революция» сократила время,
необходимое на передвижения по Франции в самых разных направлени-
ях, почти вполовину? Что до меня, т^о я убежден, что мелкие факты
гораздо яснее показывают, насколько сильно неспешность и затруд-
нительность путешествий влияла на повседневную жизнь французов.
Мелкие происшествия обозначают пределы, некий потолок возможно-
стей, который будет отменен, взорван лишь после изобретения желез-
ных дорог, а затем автомобилей, грузовиков, автомобильных шоссе,
самолетов...

Причина дробности Франции наконец найдена. Понятно, к чему
я клоню: в прошлом пространство было таким растянутым, что деревни,
городки, города, «края», области, провинции, установления, культуры,
говоры, древнейшие обычаи существовали порознь, в почти полной
изоляции одни от других. Поэтому все населенные пункты, вплоть до
самых крохотных деревушек, расцветали, никем не тревожимые, и,
несмотря на бег времени, чудом избегали перемен. Вдобавок монархичес-
кое государство, отдавая предпочтение большим дорогам - артериям,
мало пеклось о капиллярных сосудах. Могло ли оно действовать иначе?
Следовательно, в девяти случаях из десяти «деревенские дороги, имену-
емые проселочными» '^, пребывали в неизменно плачевном состоянии.
В наказах 1789 года маленькая община провансальской деревни Шато-
дубль близ Драгиньяна просила вот о чем: «Да будет дозволено всякому
городку и всякой деревне, стоящим в стороне от больших дорог, проло-
жить меж собою, каждому на своей земле, дороги, дабы сподручнее
было торговать!» '". Не лучше обстояло дело и с дорогами, соединя-
вшими более крупные населенные пункты, о чем свидетельствует речь
одного из ораторов на собрании депутатов провинции Иль-де-Франс
в 1787 году: «В дождливое время, иначе говоря, добрую половину года,
возчики и землепашцы, везущие урожай в город на продажу, принуж-
дены удваивать число вьючных и тягловых животных, что, с одной
стороны, значительно увеличивает дорожные расходы и вводит в лиш-
ние траты потребителя, а с другой, уменьшает прибыль, получаемую
продавцом или собственником» '^.

В 1792 году в Коррезе три десятка километров (семь-восемь лье)
считаются труднопреодолимым расстоянием, которое препятствует со-
общению между деревнями и порождает существенные различия в язы-

III. Расстояние: изменчивая мера                    95

ке. Разумеется, причиной тому не расстояние само по себе, но именно
затрудненность сношений между населенными пунктами. Один историк
и этнолог, опубликовавший в 1783 году работу об окрестностях Амб-
рюнуа, специально отмечает, что если на равнине «некоторые несходст-
ва в языке и одежде» проявляются через каждые несколько лье, «здесь
[в Верхних Альпах] довольно перебраться из одной долины в другую,
чтобы обнаружить совершенно иной язык и иные нравы». Объясняется
это, бесспорно, «трудностью сношений жителей одной долины с жи-
телями другой, ибо их разделяют горы» '". Сходным образом Бретань
в эту пору - тесный остров, почти совсем недоступный для французов;
проповеди здесь даже в городах читают по-бретонски, в сельских шко-
лах (там, где они существуют) читать - и изредка писать - учат также
только по-бретонски, иногда преподавая заодно еще и начатки латыни;
и все-таки в деревнях - и не только тех, что расположены на подступах
к городам,- находятся люди, умеющие «поддержать разговор по-фран-
цузски». Быть может, речь идет о людях, живущих на границе с Анжу?
Нимало, с французским знакомы не кто иные, как «жители побере-
жья» "°. Все дело в том, что бретонские моряки испокон веков всерьез
занимались торговлей и суда их добирались до Средиземного моря
и даже до берегов Испании. А как можно торговать, говоря только
по-бретонски?

То же самое, mutatis mutandis *, происходит в Верхней Савойе.
Путешественник, попавший туда в XVIII столетии, с удивлением об-
наруживает людей, говорящих по-французски, в самом неожиданном
месте,- в труднодоступных высокогорных районах Фосиньи, Шабле,
Морьен, Тарантез... После 1720 года здесь даже в самых крохотных
деревушках открываются школы. Очень кстати возникает своеобразная
мода: богачи, вместо того чтобы жертвовать деньги церкви, устраивают
школы для маленьких савояров и нанимают им учителей. Всего за
шесть - восемь су в месяц дети могут научиться говорить и читать
по-французски, еще за четыре - писать... Причем школы пользуются
популярностью: число учеников в классах доходит до сорока и даже до
пятидесяти... Ничего удивительного в этом нет: переселенцы, по боль-
шей части выходцы из высокогорных районов, знают, что найти хоро-
шее место в Лионе, Париже и даже в Германии легче тому, кто знает
французский язык, на котором говорят «почти повсюду на белом свете».
Об этом сообщает донесение, составленное около 1750 года в деревне
Пра, подле Бофора '".

* с соответствующими изменениями (лат.).

96             Глава первая. Имя Франции - разнообразие

Одним словом, ввиду необходимости покинуть родные места савойя-
ры выучивают язык, позволяющий сообщаться с миром. Местные гово-
ры сохраняются и развиваются только в изоляции. Что советуют
предпринять для их уничтожения революционные власти Нижнего
Пуату, желающие сделать французский «всеобщим языком республи-
ки»? «Проложить дороги между деревнями, городками и городами» '"".
Можно ли сказать лучше? Но не следует забывать, что еще в 1947 году
из маленькой деревушки Лер, подле Ласкена, что в высокогорной
пиренейской долине Асп, покойников спускали вниз, в Акку, где нахо-
дится кладбище, «приторочив их к седлу мулов». Других путей не
существовало '"'.

Зная все это, кто удивится тому, что в течение многих веков Франция
была пространством, «раздробленным на мельчайшие ячейки... совер-
шенно никак не организованным, где участки территории просто-напро-
сто располагались один рядом с другим» "". «Совокупность микрокос-
мов, способных при необходимости долгое время существовать автоном-
но» "". «Мы видим мозаику мелких "краев", деревень и городов,
которые обладают некоторой независимостью, даже если все вместе
входят в одно политическое и религиозное целое... Относительная
культурная самостоятельность народных масс... необходима для того,
чтобы каждая община, сельская или городская, жила сплоченно, чтобы
каждый индивид имел связные представления о мире, чтобы люди
могли противостоять жизненным тяготам» '".

В каждом из этих узких мирков социальные связи, само собой
разумеется, весьма тесны. Жак Дюпакье совершенно справедливо заме-
чает: «Таким образом, почти каждый француз [в прошлом] мог запросто
назвать по имени всякого встречного. Земляки виделись в церкви, на
вечеринках, на свадьбах, участвовали в уличных концертах и уличных
скандалах. Они помогали друг другу и друг за другом следили. Брач-
ные, кровные, дружеские узы, равно как и застарелая вражда, густой
сетью опутывали деревни. Деревенская Франция так и осталась бы
набором не связанных одна с другой молекул, если бы не три потреб-
ности, заставлявшие наших крестьян вспоминать, что мир не кончается
за околицей родной деревни: во-первых, крестьяне нуждались в деньгах,
чтобы платить налоги и арендную плату; во-вторых, население увели-
чивалось, появлялись лишние рты и лишние рабочие руки, вследствие
чего молодежь начинала искать себе применения на стороне; в-третьих,
юношам приходилось брать невест со стороны, чтобы не жениться на
собственных кузинах», за чем бдительно следила Церковь, неохотно
дававшая разрешения на подобные браки '°\ Впрочем, в большинстве

своем крестьяне предпочитают оставаться дома, с теми, кого они любят,
терпят или даже ненавидят, но все-таки знают. Показательна реакция
такого прирожденного деревенского жителя, каким был отец Ретифа де
ла Бретонна. Париж обескураживает его. «Ох, сколько тут народу! -
восклицает он. И добавляет: - Людей столько, что никто ни с кем не
знаком, никто не знает своих соседей, даже тех, кто живет в том же
доме» "".

Ту же дробность, mutatis mutandis *, вы встретите повсюду в Европе,
от швейцарских кантонов до Испании, от Англии до Германии и Ита-
лии. Пизанское contado ** - область, разнородная по преимущест-
ву "", так же обстоит дело с цепью мелких «краев», окружающих
озеро Гард, описанием которых мы обязаны Джованни Зельдину -
историку, превыше всего ставящему точность и внимательно всма-
тривающемуся в жизнь каждого из этих поселений, которую обычно
заслоняет чересчур прославленная история Венеции ^. Зельдин даже
употребляет в этой связи термин «история по вертикали», как если
бы в глубины прошлого уходили некие колодцы, которые историк
и должен исследовать.

Разнообразие и история. Итак, разнообразие - непосредственное
следствие безграничности пространства, благодаря которой местные
особенности, возникшие в глубокой древности, дожили до наших дней.
Многовековое же это разнообразие, в свою очередь, оказало воздействие
на историю Франции. В самом деле, я свято верю, что старинная
раздробленность страны, представлявшей собой сумму изолированных
одна от другой местностей, благоприятствовала всякому, кто пытался
подчинить себе всю эту страну или ряд ее областей. Господствующая
суперструктура растет, распространяется вширь так стремительно имен-
но оттого, что не встречает серьезных препятствий, достойного сопроти-
вления. Против монархии, присоединяющей к себе все новые и новые
земли, восставала всякий раз самое большее одна провинция, да и та не
целиком; короли сражались по очереди с разными противниками, снача-
ла на одной территории, а уж затем на другой... Сходным образом во
время Революции мятеж жирондистов (1793), хотя и вспыхнул во
многих департаментах, затронул все их очень неглубоко; народные
массы остались равнодушны к этому восстанию; север и восток, где

* с соответствующими изменениями (лат.).
** пригородная местность (ит.).

4   ф. Бродель

98             Глава первая. Имя Франции - разнообразие

стояли армии, хранили спокойствие. Разжиганию во Франции полити-
ческих, социальных и религиозных распрей способствовало не столько
разнообразие само по себе, сколько равнодушие, бездеятельность краев
и провинций.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сам человек является частью природы
Крупными деревнями
Марсель лаффон монтель назвал свою книгу 1938 года этапы капитализма от хаммурапи до рокфеллера
Кельты галлы использовали систему бокажа
Бродель Ф. Что такое Франция истории Европы 2 картофель