<<<     ΛΛΛ     >>>   

Но дело в том, что и эта активность, коль скоро она связывается только с психикой, предстает отгороженной от внешнего мира, от практики, и таким образом, допускаемой исключительно в сфере сознания. В итоге получается, что активен не сам человек в его целостности, а некая, заключенная в его теле, точнее в его черепной коробке, идеальная инстанция, располагающаяся не только вне его деятельности, но и над ней, и претендующая на управление ею. В соответствии с логикой такого подхода любой вид труда, включая творческий, любое практически значимое для общества и личности деяние предстают не самостоятельной, спонтанной активностью, а всего лишь реактивностью, т.е. тем, что является производным от абсолютной, чистой, первичной активности психики.

В психологических трудах 80-х годов указанные методологические подходы сохраняются почти в неизменном виде. По-прежнему, например, разделяются собственно психическая активность и непсихическая деятельность. "Соотнесение активности и деятельности как наиболее близких друг другу понятий психологической науки показывает их нетождественность... Активность и уже и шире деятельности. Например, как характеристика психики она уже деятельности (деятельность не только регулируется сознанием, т.е. не только включает психическую активность, но и выходит за пределы сознания, объективируясь в продукте, результате), но как характеристика человеческой личности она шире деятельности (человек не только действует практически, но и мыслит, чувствует и вообще относится) и т.д."[19].

Другой автор этого сборника, отметив, что активность отражающего мир субъекта находит свое специфическое выражение в “субъективно-идеальной форме образа", дифференцирует понятия отражения и физического взаимодействия посредством выдвижения и обоснования категории актуального отражения, которое реализуется лишь в активных системах, способных к самоорганизации. Принцип отражения, по его словам, органически связан с принципом активности отражающих систем. Само толкование понятия "отражение" и принципа отражения включает идею активности отражающих систем и их деятельности[20].

Из непреложной очевидности бытия живых существ как самоорганизующихся и самоуправляющихся систем И.А.Джидарьян делает вывод о психике как особой форме активности, а В.С.Тюхтин - об "актуальном отражении", которое является элементом, присущим каждой из них. Это не что иное, как развитие приведённой выше формулы С.Л.Рубинштейна о самостоятельной роли психического, без которого невозможно объяснить детерминизм поведения. Каждый из этих авторов, конечно, по-своему прав: не может быть деятельности без психической регуляции.

Вся проблема, однако, заключается в том, что психика существует не отдельно, и не сама по себе, она слита с любой формой, любым видом активности. Следовательно, попытка определить специфику психического вырывает его тем самым из жизнедеятельности и противопоставляет ей. Так рождается противоречие, которое заключается в том, что нечто, будучи обособленно от деятельности (т.е. ставшее "недеятельностью") продолжает оставаться ею.

Имеются ли, в самом деле, основания приписывать"психической активности", "актуальному отражению" право управлять процессами человеческой жизни, если эта “активность”, это “отражение” принципиально отсекаются от какой бы то ни было внешней, объективной деятельности? Можно ли, вместе с тем, назвать какое-либо действие человека - от самого простого до социально значимого, - которое совершалось бы без участия психики, т.е. было непсихическим в "чистом" виде? И можно ли привести пример внутренней активности, не содержащей абсолютно никаких внешних воздействий? Пожалуй, нет. Тогда, видимо, нет и оснований делать антиподами психическую активность и непсихическую деятельность, субъективное и объективное, внешнее и внутреннее, если, конечно, речь идет о конкретной личности. Весьма симптоматичным в связи с этим является утверждение В.С.Тюхтина о том, что в случае отрицания активности психического как такового (т.е., по его терминологии, внутренней деятельности "отражающих систем"), "неизбежна редукция принципа отражения к принципу тождества сознания и бытия объективного и субъективного идеализма"[21].

Эта мысль проливает свет на истоки методологии упомянутого автора, который, по нашему мнению, не желает замечать принципиального различия между сознанием как философской категорией и тем понятием сознания, с которым обычно ассоциируется психика человека. В итоге субъективный мир индивидуума с одной стороны, и его реальные жизненные связи - оказываются в оппозиции, вполне аналогичной оппозиции сознания и бытия в философии. Но предметом нашего исследования является не сознание и не бытие как таковые, а реальная жизнедеятельность человека, в которой все указанные элементы являются настолько тесно связанными и переплетенными, что вполне резонно в этом смысле говорить именно о тождестве индивидуального сознания и индивидуального бытия. В таком подходе к проблеме, вопреки серьезному предупреждению В.С.Тюхтина, нет идеализма, потому что использование философских категорий в отношении конкретного человека представляется совершенно неадекватным, являясь, по-видимому, неизбежной данью идеологической схематике того времени.

Здесь, пожалуй, уместно вспомнить Л.С.Выготского, который определенно считал, что психическое явление никогда не существует само по себе, поскольку является только внутренне необходимым моментом более сложного психофизиологического процесса. И сам вопрос о самостоятельной функции психики покоится на ложной предпосылке будто психические процессы протекают параллельно, или взаимодействуя с физиологическими[22].

Что же касается материализма, то он в отношении конкретной (т.е. нефилософской) науки вовсе не означает простого переноса в нее из философии материального и идеального в их противостоянии. Но несмотря на отмеченную еще в начале века относительность противополагания бытия и сознания за известными пределами, ортодоксальность позиций, ставящих знак равенства между методом конкретной теории и гносеологией, продолжала сохраняться. Об этом свидетельствует, наряду с рассмотренными выше работами, ещё и такое утверждение: "Понятие отражения является фундаментальным философским понятием. Фундаментальный смысл оно имеет и для психологической науки... Главное - подход к психике как к субъективному образу объективной реальности - оставалось и остается в ней (психологии. - П.К.) незыблемым"[23].

Жесткая привязанность к определенным философским представлениям, привязанность, несомненно инспирируемая и поддерживаемая тогдашней властью и ее идеологами, сохранялась и в 80-е годы, о чем, например, свидетельствует даже само название анализируемого сборника: "Категории материалистической диалектики в психологии".

Следует, впрочем, отметить, что редактор этого сборника, в отличие от других его авторов, имеет более реалистические взгляды на эту проблему, называя в качестве методологического принципа психологии “единство сознания и деятельности”[24].

Нас, в связи с этим, вероятно, могли бы упрекнуть в симпатиях к бихевиоризму, т.е. игнорированию сознания, растворению его в конкретной жизнедеятельности, сведению сложных форм активности индивида к схеме "стимул - реакция" и т.п. Поэтому заметим, что вполне отдаем себе отчет об индивидуальном мировосприятии, которое всегда осуществляется через призму настроения, эмоций, особенностей характера, всего предшествующего жизненного опыта.

Попытка же понять этот внутренний мир человека может быть успешной, пожалуй, только тогда, когда субъективное берется не в качестве такового, т.е. ушедшего в себя и противопоставленного, таким образом, объективному, не как "абстракт, присущий отдельному индивиду" (К.Маркс), а как составляющая единого процесса взаимопереходов объективного в субъективное и обратно, опредмечивания и распредмечивания, превращения интериндивидуального в интраиндивидуальное и наоборот, т.е. процесса практической деятельности в широком смысле слова, или совокупности конкретных событий жизни конкретной личности.

Идеальное безусловно существует как противоположное материальному. Но только не в форме особых вещей, а как “момент практического взаимодействия” субъекта и объекта, форма деятельности субъекта. В отдельности его, как таковое, нельзя обнаружить, но можно выделить в мысли как некоторую чистую форму, вплетенную в движение нервной системы, материальных знаков, в отношения человека с окружающей действительностью[25].

* * *

Представленный в работах советского периода и кратко рассмотренный нами достаточно обширный социолого-психологический дискурс, касающийся понимания человека, может быть представлен в качестве своеобразного резюме, по меньшей мере, в трех теоретических схемах.

В первой известное марксистское положение о сущности человека как совокупности всех общественных отношений оборачивается теоретической редукцией индивидуума к системе социальных связей, в силу чего он становится не более, чем персонифицированной социальной деятельностью, представляющей определенный класс, профессиональную, социальную группу, трудовой коллектив и т.п. Подобная позиция объективно оправдывает абсолютный приоритет форм коллективности в отношении личности как таковой, заранее обесценивая, тем самым, любые проявления индивидуальной активности.

Во второй схеме, в противоположность первой, важнейшие обстоятельства реальной жизни индивидуума отсылаются на роль внешних условий психики, в силу чего она становится в оппозицию к любым объективным формам его деятельности, превращаясь, таким образом, в абстракцию, анализ которой осуществляется посредством использования философских категорий. По этой причине упомянутый анализ являет собой по большей части идеологически тенденциозные спекуляции, не имеющие серьёзной значимости, в то время как проблема взаимодействия психического с непсихическим остается принципиально необъяснимой.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Теория культуры
В определениях человека как биосоциального существа
Границы сферы общественного бытия человека в сб культура общественных
Те основные ступени эволюции собственно человеческих качеств
вляется наиболее общим признаком личности