Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Своеобразной реакцией на эту абсолютизацию социальных связей, которая (по ее логике) должна отказывать личности даже в минимальной свободе выбора каких-либо вариантов поступков, жизненного пути, предстает традиция, опирающаяся на процедуру предварительного теоретического "расчленения" человека на аспекты, слои, уровни и т.п. "Поуровневый" подход, - отмечает, например, Б.С.Братусь, - имеет весьма давнюю историю. Деление на "душу" и "тело", которому тысячи лет, можно рассматривать как первую попытку такого рода. Не менее почтенный возраст имеет и трехчленное деление на "телесное", "душевное" и "духовное". Двух- и трехчленное деление, наполненное, разумеется, иным содержанием, остается наиболее распространенным и сейчас"[6]. Из него, заметим, исходит и названный автор. Напомним, как определялись упомянутые "уровни": "Словом "индивид" обозначается человек часто как единичный представитель какого-то целого (биологического рода или социальной группы); специфические особенности реальной жизни и деятельности данного конкретного человека в содержание этого понятия не входят... "Индивидуальность", напротив, обозначает то особенное, специфическое, что отличает этого человека от всех других, включая как природные, так и социальные, как телесные (соматические), так и психические, как унаследованные, так и благоприобретенные, выработанные в процессе онтогенеза свойства... Понятие личности, ... с одной стороны, обозначает конкретного индивида (лицо) как субъекта деятельности, в единстве его индивидуальных свойств (единичное) и его социальных ролей (общее). С другой стороны, личность понимается как социальное свойство индивида, как совокупность интегрированных в нем социально значимых черт, образовавшихся в процессе прямого и косвенного взаимодействия данного лица с другими людьми и делающих его, в свою очередь, субъектом труда, познания и общения"[7]. Во многом сходные с этими позиции занимают, в частности, и В.Ф.Сержантов, В.В.Гречаный, Л.В.Горбацевич, П.П.Лямцев[8]. Весьма примечательно также, что подобное понимание человека на протяжении более чем двадцати лет не претерпело каких-либо существенных изменений. Приведём в качестве примера выдержку из учебника “Введение в философию”, подготовленного в 1988 году: “В социологии словом "индивид" издавна обозначается единичный представитель какого-либо социального целого (исторически определенного общества или группы). Специфические особенности реальной жизни и деятельности отдельного конкретного человека в содержание данного понятия не входят... Человек - продукт и субъект общественных отношений. Понятие индивида... нацелено на первое из этих определений. Понятия индивидуальности и личности ставят во главу угла самоустроение, благодаря которому данный конкретный человек только и может стать активным субъектом общественной жизни... Понятие индивидуальности, во-первых ... указывает на своеобразие социально значимых качеств, а во-вторых, непременно имеет в виду известный комплекс этих качеств"[9]. Далее Э.Ю.Соловьев приводя в пример Леонардо да Винчи, Альбрехта Дюрера, Мартина Лютера, и называя понятие индивидуальности "ренессансным" по своему происхождению и духу", продолжает: "Понятие личности имеет смысл лишь в системе общественных отношений, лишь там, где можно говорить о социальной роли и совокупности ролей. При этом, однако, оно имеет в виду не своеобразие и многообразие последних, а прежде всего специфическое понимание индивидом своей роли, внутреннее отношение к ней, свободное и заинтересованное (или наоборот - вынужденное и формальное) ее исполнение"[10]. Очевидность положений И.С.Кона и Э.Ю.Соловьева вроде бы несомненна. Попробуем, вместе с тем, выяснить следующее обстоятельство. В категории "индивид" оба названных автора констатируют абсолютное тождество людей как единичных представителей социальных групп или, иначе, как продуктов (объектов) данных общественных отношений. В этом понятии все представители человеческого рода выступают, следовательно, ничем не отличающимися друг от друга частями социального целого. Если же теперь, наряду с "индивидом", ввести другие дефиниции ("индивидуальность", "личность"), то определить их через те же общественные отношения уже невозможно, ибо в противном случае между всеми тремя не будет никакого различия. Получается, что "индивидуальность" и "личность" не имеют основания в социальных связях. (А если всё-таки имеют, то для чего добавлять к одной категории еще две, которые обозначают то же самое?) Можно, разумеется, возразить, что "индивидуальность" и "личность" выступают субъектами этих связей, а индивид - объектом. Если допустить, что это действительно так, то и в этом случае возникает вопрос: откуда появились эти субъекты? Где и каким образом проходил процесс созревания, формирования "индивидуальности" и "личности"? Он не мог совпасть с процессом функционирования "индивида", поскольку последний фиксирует то, что у всех одинаково, а речь идет о происхождении наиболее глубоких различий людей как "индивидуальностей" и "личностей". Ответ может быть только один - источник последних находится вне существующих общественных отношений или, другими словами, - в психике, сознании. Это обстоятельство как раз и подчеркивает Э.Ю.Соловьев, у которого право быть продуктом социальных связей принадлежит "индивиду", а "независимость поведения", "самоустроение", "понимание", "внутреннее отношение" (т.е. по сути дела психологические характеристики) - "индивидуальности" и "личности". С ним в указанном смысле вполне солидарен и И.С.Кон. Вводя понятие социальной роли, под которой "понимается функция, нормативно одобренный образ поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную позицию"[11], он подчеркивает необходимость ее усвоения. Усвоенная роль - "это внутреннее определение индивидом своего социального положения и его отношение к этому положению и вытекающим из него обязанностям". "Внутреннее определение", в свою очередь, предполагает наличие интереса, преломляющегося "в определенной системе мотивов, установок и ориентаций"[12]. Таким образом, изначальное и основное в личности, в выборе и "выучивании" ею социальной роли - деятельность психологических механизмов, соответствующая духовная активность. Человек, следовательно, будучи "индивидом", принадлежит обществу как его часть, но, достигая уровня "индивидуальности" и "личности", оказывается уже не в состоянии быть ею. А поскольку существовать в качестве "индивидуальности" и "личности", не являясь в тот же самый момент "индивидом" невозможно, постольку неизбежен вывод о том, что человек одновременно принадлежит и не принадлежит обществу, представая "субъектом", не может в то же время оставаться "объектом", и наоборот. Спасая личность от экспансии социологизма, от поглощения ее безликими структурами, упомянутые авторы делают это, пожалуй, слишком дорогой в методологическом отношении ценой, ценой конституирования ее прежде всего как субъективного, духовного образования, противопоставленного в таком качестве социуму. Утверждение "общество не просто окружает индивида, но и живет "внутри него"[13] приобретает в свете всего изложенного не более чем декларативный характер. Да и как можно определить "личность", оставив все земное, материальное, объективное "индивиду"? Только через противоположные категории идеального, субъективного и т.д. Другого выхода из подобного теоретического расклада, по всей видимости, не существует. Имеются, таким образом, определенные основания констатировать не только сходство представлений об индивидууме в культурологических и человековедческих концепциях,рассмотренных нами, но и с достаточной степенью уверенности предположить, что последние во многом обусловили методологию и общую направленность первых. * * * Обратимся теперь к психологии и, в частности, к тому, как понимался ее предмет в ряде работ советского периода. Примечательной особенностью многих из этих работ являлось понимание психического (ощущений восприятий, чувственных и мысленных образов, мотиваций, установок и т.п.) как специфического объекта, имеющего самостоятельный онтологический статус. Подобный объект именно в силу своей самостоятельности принципиально не может содержаться ни в биологических (физиологических) процессах, ни в поведенческих актах, из которых состоит реальная жизнедеятельность конкретного человека. Необходимость такого подхода объяснялась, в частности тем, что отрицание реальной, действенной, жизненной роли психического влечет за собой отказ от детерминизма в понимании поведения[14]. В силу этого возникает положение, когда вроде бы правильный методологический прием, заключающийся в обособлении психических явлений как внутренней, субъективной деятельности от всего внешнего, объективного, непсихического (а речь, заметим, идет о конкретной, т.е. нефилософской теории), приводит в итоге к "исчезновению" личности как таковой, замещению ее абстракциями науки, "в которой до сих пор исследуются восприятие и мышление, но не воспринимающий и мыслящий человек"[15]. К примеру исходная задача психологического исследования, по С.Л.Рубинштейну, это - изучение психических процессов, психической деятельности. Последняя же - деятельность мозга, являющаяся вместе с тем отражением, познанием мира. Результатом психического процесса, как деятельности мозга является чувственный образ предмета, мысль о нем[16]. Еще более определенную позицию занимает А.Н.Леонтьев, утверждая, что сознание - не постулат и не условие психологии, а ее проблема - предмет конкретно-научного психологического исследования[17]. Подобные взгляды не могут не порождать целый ряд проблем методологического характера, поскольку они исходят из протвопоставления друг другу психического и непсихического, субъективного и объективного. В самом деле, если, субъективное и объективное разведены, подобным образом, по полюсам, то как можно объяснить, скажем, процесс "заполнения" различных форм психических явлений конкретным содержанием или механизм "внутренней" детерминации поведения? Как психика может отражать что-либо, не присутствуя в предметно-практических действиях конкретного индивида (ибо они не относятся к психическому) и, тем более, - регулировать их? Каким образом общественные отношения и являющаяся их элементом "внешняя" т.е. непсихическая деятельность человека могут "перейти" во "внутренний" мир личности, стать её достоянием, содержанием психического? Только вне его деятельности активности сознания |
|
|
|
|
