<<<     ΛΛΛ     >>>   

Нельзя не согласиться в связи с этим, что "необходимо значительно шире понимать категорию задатков, включая в нее не только врожденные анатомофизиологические особенности мозга, но и все телесные, хромосомные, биохимические, физиологические и нейрофизиологические особенности организма, а также совокупность врожденных программ поведения, выработавшихся в процессе эволюции и антропогенеза"[10].

Историческое в конечном счете происхождение имеют и многие приобретенные качества: основополагающие черты характера, способ видения, понимания мира, своего места в нем, или, другими словами, смысла существования, навыки и умения, которые в каждом человеке в известной мере воспроизводят соответствующие особенности людей, чаще всего близких, с которыми он, будучи младенцем, ребенком, подростком дольше всего находился в непосредственном контакте.

И если в соответствии с биогенетическим законом Э. Геккеля каждый организм в процессе индивидуального развития повторяет некоторые черты и особенности тех форм, через которые прошли его предки, то не будет натяжкой мысль о том, что социальный "онтогенез" в определенной степени повторяет "филогенез" - те основные ступени эволюции собственно человеческих качеств, по которым прошли сообщества людей, начиная с эпох первобытного стада, палеолита, периодов анимистических, тотемистических верований и т.д.

Нам сегодня вполне понятен характер героев "Эпоса о Гильгамеше", "Илиады" и "Одиссеи", потому что многие их свойства обнаруживаются и у современников, а также в силу того, что исторически развитые способности и потребности человека в самих себе содержат возможность свободного творчества, целеполагания, созидания. Человек в своей деятельности, следовательно, не может не вступать в определенное отношение к своему прошлому и будущему, т.е. в отношение исторической преемственности[11].

Символически точным в этом смысле оказывается образ, найденный В. Я. Брюсовым:

А древние пращуры зорко Следят за работой сынов,
Ветлой наклоняясь с пригорка, Туманом вставая с лугов

"Древние пращуры", конечно, "слились с природой". Однако, как бы вопреки неумолимости естественных законов, они в известном смысле продолжают существовать в каждом ныне живущем человеке, в его задатках, способностях, темпераменте, характере, и т.п. Речь идет, конечно, не о переселении душ, а о реальной, вполне материалистической связи всех этапов формирования цивилизации. И если в истории общества эта преемственность обеспечивается тем, что каждое последующее поколение застает в готовом виде определенную сумму "производительных сил, капиталов и социальных форм общения", то в истории индивидуальной жизни, в ее "генеалогическом древе" она, наряду с указанными элементами, представлена в первую очередь окружающими ребенка с момента его рождения конкретными людьми с определенными характерами.

Из всего этого можно сделать вывод о том, что индивидуальная жизнь обусловлена через характер не только данным социальным целым, но и всем предшествующим развитием человека, включая его личную "биографию", историю его предков. Именно эти бесконечно многообразные контакты, взаимовлияния людей в ретроспективном и текущем планах определяют происхождение индивидуальностей, их неисчерпаемость.

Эта неуничтожимость издревле фиксируемых человеческих качеств, определенных черт характера, а также предметного мира материальной и духовной культуры как результатов людского труда, в которых таким образом интегрированы, "сняты" конкретные жизни, дает основание полагать эти жизни в указанных проявлениях в известном смысле "бесконечными".

Если, следовательно, существуют закономерности общества, выявленные в силу его непреходящего бытия, то могут и должны быть вскрыты тенденции развития индивидуальной жизни, которая в приведенном нами понимании в той же мере материалистически непрерывна, в какой является нескончаемым существование человеческого рода. Поэтому неправильным было бы утверждение о том, что в силу относительной кратковременности бытия отдельной личности, вообще нельзя говорить о подчинении его каким-либо своим, отличным от социальных закономерностям.

Категория индивидуальной жизни, конечно, тоже абстракция. Но в отличие от деятельности и сознания как таковых, т.е. поставленных в положение антиподов, она включает их в свой единый процесс в качестве его необходимых моментов, наряду с биологическими характеристиками. Это позволяет говорить о единстве жизни во всех ее текущих мгновениях, или - об одном и том же субъекте в его различных ипостасях. Ее непрерывность в ретроспективном плане означает, что в детстве и юности, зрелости и старости содержатся такие глубинные человеческие качества, черты характера, которые дают основание в этих различных периодах видеть одну и ту же личность.

Индивидуальная жизнь через опыт, характер связана как со своим прошлым (историей людей, непосредственно окружавших данного человека), так и с настоящим. Наконец, включенность жизни в зрелом возрасте через абстрактно всеобщий аспект ее труда в систему социальных связей дает возможность оценивать ее как содержащую момент конкретно-исторического развития общества в целом: "Когда изображается этот деятельный процесс жизни, история перестает быть собранием мертвых фактов... Там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей"[12]\footnote 12 {.}.

В каком отношении находятся социальные закономерности и тенденции индивидуальной жизни, если таковые действительно существуют?

Социальные закономерности определяют динамику социума как целого, которое, обладая специфическими чертами, например, капитала, определяет способ, или особенность перехода имеющихся у человека внутренних потенций (возможностей) через вещный, предметный мир, общественные отношения в действительность. Другими словами, социальный организм "отбирает" из человеческой универсальности только те потенции, которые нужны ему в данный момент, и только им и "разрешает" актуализироваться.

Против такого своего "уродования", превращения в частичного индивида нередко и восстает сам конкретный человек, и если ему удается в какой-то степени "обуздать" эту "лимитирующую" экспансию социума, то он обретает тем самым реальный характер, становясь в определенной степени хозяином своего бытия и жизни общества в целом, и такой ход событий становится необходимым моментом индивидуального и социального прогресса.

Чаще всего, конечно, никто не восстает, не проявляет инициативу, не реформирует, чаще всего плывут по течению, считая бессмысленной борьбу с судьбой совсем в духе веры древних в неотвратимость рока: "повинующегося жизнь ведет, упирающегося - тащит". Но факт присутствия в истории цивилизации способности личности изменять к лучшему как собственное бытие, так и сопутствующие обстоятельства свидетельствует об отсутствии однозначной, фатальной предопределенности индивидуальной жизни социальным целым.

Поэтому тенденции, которыми непосредственно обусловливается бытие отдельного человека, по-видимому, самостоятельны. Но их независимость, конечно, относительна, поскольку они все-таки не могут игнорировать общественные закономерности, и подчинены им, но лишь, в конечном счете, т.е. не прямо, не жестко, не динамически, а статистически.

Например, закон стоимости, связывающий ее с количеством общественно необходимого труда, а следовательно, и с ее движением как самостоятельной, т.е. отчужденной от человека целостности (что становится возможным лишь при определенной социальной структуре, предполагающей концентрацию большей части собственности в относительно немногих руках и ее функционирование как капитала), на наш взгляд, предопределяет в итоге то, что Л. Сэв называет законом "необходимого соответствия между уровнем способностей и структурой использования времени".

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Как основной материал всякого объективного научного исследования человеческой личности
Его действия для осуществления процесса труда в общественном производстве необходимы
Философия о сущности человека
Именно отрицание действительности культуры
Теория культуры