<<<     ΛΛΛ     >>>   

ходе которого приоткрывается тайная, облаченная в сакральные одежды истина, так что философ

становится священником.

Теперь посмотрим, каким образом подобная позиция сказывается на эстетическом видении Фичино и

приводит его к размежеванию со схоластической эстетикой. В следующем отрывке (взятом из его трактата

«О любви», представляющего собой комментарий на 2—4 стихи Платонова «Пира») Фичино заново

обозревает все классические темы средневековой эстетики, но только для того, чтобы оспорить их.

«Впрочем, есть такие, которые считают, что красота заключается в таком расположении всех членов или,

поскольку мы пользуемся их словами, в соразмерности и пропорциональности вместе с некой приятностью

цвета. Мы не соглашаемся с их мнением потому, что коль скоро такое расположение частей существует

лишь в сложных вещах, ничто не может быть изящным. Между тем мы называем красивыми и чистые цвета,

источники света, один-единственный звук, блеск золота и сияние серебра, науки и душу, а все это —

простые вещи; они доставляют нам наслаждение как подлинно прекрасные вещи. Добавим к этому, что

пропорция эта

193

включает все члены, составляющие тело, и не существует в каждом из них в отдельности, а во всех вместе.

Следовательно, один член сам по себе не может быть красивым. Но из отдельных частей рождается

пропорция всего согласия. Отсюда следует нечто в высшей степени абсурдное: вещи, по своей природе

неизящные, рождают красоту...

...Тот же самый довод побуждает нас не признавать и того, что красота заключена в приятности цвета. Ибо

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

человек средневековья жил в семиотически насыщенном мире
Каким образом мы
Таким образом
Как средневековье всегда стремилось скрыть свои открытую показательна