<<<     ΛΛΛ     >>>   

Изобразить пытается

Яблоко таким, Каким бывает оно.

Но

Не поддается яблоко, У него свое мнение, У него свои яблочные повадки, У этого яблока, И вот оно начинает вращаться

На своей реальной тарелке, Вращаться коварно вокруг самого себя .

Невольно вспоминается Сезанн, который уловил и сделал предметом изображения неподатливость охваченной движением натуры, будто и впрямь способной активно противиться иллюзии. Вращение яблока (по Преверу оно поворачивается к нам не только разными сторонами, но и разными смысловыми гранями) пробуждает в памяти целый поток образных ассоциаций: изгнание из рая и сад Гесперид, Вильгельма Телля и Исаака Ньютона. Целый поток ассоциаций, от которых всегда открещивался Сезанн!

И ошалевший художник теряет из виду объект своего изображения И погружается в сон.

139

Вот тут-то и появляется Пикассо.

"Что за идея — рисовать яблоко!" —

Говорит Пикассо.

И Пикассо съедает яблоко, И яблоко говорит ему спасибо, И Пикассо разбивает тарелку

И, улыбаясь, уходит.

А художник, вырванный, словно зуб, из своих сновидений, Сидит перед картиной, Которую не окончить ему никогда, А вокруг — осколки разбитой тарелки

И устрашающе реальные зерна плода

(пер. М. Кудинова)

В 1907 г. Пикассо написал "Авиньонских девиц" (х., м., Нью-Йорк. Музей современного искусства), которые шокировали даже самых смелых ниспровергателей "догм" в искусстве.

Удивителен был не сюжет (первоначально будто бы картину предполагалось назвать "Авиньонский бордель"), не персонажи — непотребные девки и даже не кубистски-упрощенная пластика фигур, а человеческий образ, в котором чудился бестрепетный глум и отчаянная решимость разрушить идеал красоты.

Обнаженная женщина — богиня на Олимпе, купальщица на берегу реки, жрица любви в гареме или юная красавица на любовном свидании - издавна была для живописца, что называется, идеальной натурой. Такая натура не надоедает, не приедается. Она вечно нова и неисчерпаема: загадочная "Вечная женственность" грешная и святая, погубительная и спасительная одновременно.

В "Авиньонских девицах" видели влияние "Турецких бань" Доминика Энгра, "Алжирских женщин" Эжена Делакруа, "Завтрака на траве" Эдуарда Мане. Какое там! Даже Анри Тулуз-Лотрек наделял своих парижских кокоток и певичек некрасивых, изможденных, порочных - обаянием беспечных детей греха и богемы. Пикассо не желает знать ничего подобного обаянию, грации, нежности, красоте. Он их просто отменил. Картина громко и бесстыдно возвещает об этом, непостижимым образом сохраняя поэзию целого.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Батракова С. Художник XX века и язык живописи. От Сезанна к Пикассо 9 живописи
Батракова С. Художник XX века и язык живописи. От Сезанна к Пикассо 8 художника
Впрочем игра пикассо в ребенка позволяет ему решать многие нелегкие творческие задачи
И художник снова
8 из стихотворения о воспоминания переписка