<<<     ΛΛΛ     >>>   

Этот путь инвертирует тот, каким квакиутль хотят, чтобы женщина
и медные предметы передавались свойственникам, за исключением
того, что эти медные предметы представляют собой не куски не-
обработанного металла, но тщательно отделанные пластинки, функция
которых эквивалентна функции, выполняемой масками swaihwe у сэлиш;
действительно, маски и медные изделия движутся в одном и том
же направлении:

Следовательно, миф дене рассказывает о браке, противоположном
такому браку, как у сэлиш, или брачному потлачу, такому, как был
у квакиутль. Более того. Миф дене оканчивается на утрате меди — по-
следствие инцеста, виновниками которого оказались родственники геро-
ини, изнасиловав ее. Таким образом, миф противопоставляется мифам
береговым сэлиш о происхождении swaihwe, где брат и сестра опасно
сближены (как это происходит у героини дене и ее братьев, когда она
соглашается идти одна с ними; опасность, которую она настолько ясно
осознает, что при отправлении в путь требует обещания, что к ней будут
относиться учтиво). Они избавляются от этой квази-инцестозной ситу-
ации, добыв маски swaihwe — орудие, как говорят мифы, экзогамного
брака, кладущее конец непристойной близости. Итак, если у дене медь
отбирается у индейцев, чтобы покарать их за инцест, то у сэлиш маска
swaihwe дается им как средство избежать его.

В данном случае важно отметить, что группы сэлиш систематически
практиковали между собой экзогамию — с основной целью, как говорят
наблюдатели, обеспечить посредством таких браков безопасность своих
членов на чужой территории. Экзогамный брак защищает наподобие
78

доспехов. Благодаря этому лучше понимается, что сквамиш — по их
поводу мы отмечали, что миф о происхождении 8\уа1п\уё имеет черту
двойственности и служит им главным образом для того, чтобы обосно-
вать на традиции, идущей от общего происхождения, дружественные
отношения, поддерживаемые ими со своими соседями (см. выше, с. 35),
— также располагаются на полпути от групп, заставляющих маски
swaihwe спускаться с неба, и от тех, что, наоборот, поднимают вверх
медь, становящуюся небесным телом или небесным явлением. Дейст-
вительно, их миф о происхождении меди целиком разворачивается в той
местности, откуда происходит медь и где она остается сперва в виде
доспехов, делающих носителя неуязвимым, а затем в виде героя с телом
из меди, наделенного таким же качеством (см. выше, с. 78).

Будучи средством экзогамного брака, иначе говоря — преобразова-
ния реальных или потенциальных врагов в союзников, маска swaihwe
выступает в мифах сэлиш в качестве того, что самым невероятным
образом понуждает к согласию. У квакиутль есть swaihwe, заимствован-
ная ими от сэлиш под именем xwexwe, но они инвертируют ее функцию
и передают таковую меди. Эта функция меди, аналогичная функции
swaihwe, простирается к северу, до тлинкитов, у которых, кажется, не
было этой маски. Их версия мифа, впрочем весьма распространенного,
особенно высвечивает эту функцию.

Однажды принцесса наступила на испражнения медведя-гризли. Она
разразилась оскорблениями в адрес животного; тотчас же появился
медведь в человеческом облике и унес ее. Однако ей удалось сбежать (см.
с. 70), и она нашла магическую лодку, привезшую ее к Солнцу. Сыновья
светила влюбились в принцессу, но они были уже женаты. Тогда они
сперва убили свою общую супругу-людоедку и разбросали части ее тела.
Куски попадали на территории цимшиан, которые с тех пор кишат
каннибалами. Героиня привела к себе в деревню своих солнечных суп-
ругов, а также сына от них; их хорошо встретили, но она позволила
ухаживать за собой сородичу, и мужья покинули ее. С неба, куда они
вернулись, они обрекли женщину и ее сына на несчастливую долю.
Избегаемые и презираемые, они жили в бедной хижине, на которую
обитатели деревни громоздили отходы. Поэтому сына прозвали Маль-
чик-из-мусора. Однажды он обнаружил лодку своего отца, всю из меди,
распилил ее на куски и построил из них медный дом, спрятав его под
ветками крова хижины. Целый день он ковал медь и заполнял свое
жилище сокровищами. Надо сказать, что в ту эпоху не знали ни железа,
ни меди.

В деревне проживала молодая девушка брачного возраста, но ее
родители отказывали всем претендентам на ее руку. Нашему герою
удалось соблазнить ее, дав ей понюхать во сне медную трубочку. Она
проследовала за ним до его жилища, была ослеплена дверью, сделанной
Целиком из меди, и согласилась выйти за него замуж. Ее повсюду
разыскивали и наконец обнаружили в доме, который, освобожденный от
своей маскировки из веток, так ярко засиял, что те, кто приближался,
пятились назад. Металлические подарки улестили отца девицы, и с этого
времени индейцы имеют медь.
79

Заключенный благодаря меди, этот брак объединил сугубо удален-
ных друг от друга партнеров: он — небесный, а она — земная, и они
опасались, что их социальные положения, диаметрально противополож-
ные, могли сделать вовсе невозможным брак — тем более проблематич-
ный, что до того все претенденты выпроваживались. Однако, как под-
черкивает миф, сила меди вынудила согласие, и оно происходит в основ-
ном оттого, что медь так сильно блестит, что нельзя на нее смотреть
прямо — подобно Солнцу, которому Мальчик-из-мусора приходится
сыном.

Постигается тайная причина этой силы: добытая из толщи земли
или, как также говорится в мифах, извлеченная из глубины вод, медь
изображает собой хтоническое солнце. Благодаря своим двум аспектам
—сиянию и происхождению из тьмы — медь осуществляет брак проти-
воположностей, каковым фактически является всякий брак при социаль-
ном устройстве, характеризуемом, как на Тихоокеанском побережье,
постоянным напряженным состоянием между линиями и где только
лишь брак на хорошем расстоянии способен согласовать взаимоиск-
лючающие принципы экзогамии и эндогамии.

Тогда, если, как показывает вся данная работа, маски заместимы
медью, проясняется ряд особенностей их внешнего облика. У масок
swaihwe "нос" и "рога" — в форме птичьей головы; они отделаны
перьями, и перья превалируют также в костюме танцоров. Действитель-
но, мифы островных сэлиш заставляют их спускаться с неба. Но ввиду
их водного происхождения, согласно мифам континентальных сэлиш,
в которых говорится о масках как о выловленных в глубине озера,
и ввиду их свисающего языка — органа, сближаемого другими мифами
с рыбой, — они также реализуют брак между противоположностями:
принадлежат одновременно и воздушной атмосфере, и воде. Следовате-
льно, можно включить их в обширное семейство медиаторов, функция
которых, как у пернатого змея древних ацтеков, выражается посред-
ством объединения терминов, обычно несовместимых: небо и хтоничес-
кий мир либо еще небо и вода.

Лягушка выполняет ту же функцию, но на другом основании: вместо
того чтобы объединять в себе крайние и противоположные термины, она
находится на середине расстояния между землей и водой. Вспоминается
роль, приписываемая мифами этому животному. В мифах с Фрейзер
герой, кандидат на суицид, кончает с собой, когда только что выловлен-
ный им лосось превращается в лягушку; или, наоборот, он отходит от
намерения совершить это фатальное действие, когда болезнь, в виде
лягушек (см. с. 33), оставляет его. Также больной, герой мифа квакиутль,
обязан своим исцелением жабе, которая натирает его мазью, достав ее
из своего гнезда, и дарит ему искусно обработанную медную пластинку
(с. 38). Богатая Дама у хайда мстит за растерзанную лягушку, которая
есть не что иное, конечно, как она сама, тогда как у тлинкитов то же
самое божество терзает своими медными когтями тех, кого она позднее
сделает богатыми, поранив их (см. с. 72). Согласно квакиутль, у обжор
имеется жаба в желудке (с. 75—76); верование, которое цимшиан инвер-
тируют, делая из героя не алчущего пищи, а расточающего ее, вместо
того чтобы содержать лягушку в себе, он сам становится содержимым
лягушки.
81

Задержимся ненадолго на этом мифе. Презираемый сирота, племян-
ник вождя деревни, единственный сумел завладеть медной массой, упа-
вшей с неба, подобно охваченному пламенем метеориту, и оставшейся
висеть вверху на дереве. Вождь обещал свою дочь тому, кто совершит это
высокое деяние, но рассерженный тем, что она досталась его племяннику,
оставил их и увел за собой всех жителей деревни, за исключением их
старой бабки, оставшейся жить с ними. Герой был еще слишком молод,
чтобы поддержать троих; их положение ухудшилось. Однажды он уви-
дел, как из озера вышла гигантская лягушка, у которой когти, зубы, глаза
и брови были из меди. Он поймал ее в ловушку — расщелину расколотого
дерева. Герой убил лягушку и надел ее шкуру. Отныне он много ловил
лососей и даже убивал китов. В то же время он стал красивым молодым
человеком с нежной кожей — вместо больного, каким он был прежде;
принцесса согласилась выйти за него замуж. Они жили в достатке
и по-доброму встречали голодных жителей деревни, когда те молили их
о помощи. Герой простил своему дяде, ставшему теперь его тестем.
Прошло время; герой продолжал приносить в деревню огромные количе-
ства рыбы и дичи, но после возвращения из этих экспедиций ему все
труднее становилось снимать свою лягушачью шкуру. Наконец он отсту-
пил и сказал жене, что впредь будет жить в глубине моря, откуда ей,
а также родственникам будет присылать пищу, в которой у них будет
нужда. На песчаном берегу они найдут все, что им потребуется: тюленей,
белых палтусов, китов и морских свиней. У деревни ни в чем никогда не
было недостатка, но своего благодетеля они никогда уже не видели.

Тлинкиты, имеющие почти сходный миф, уточняют, что щедрое
чудище, в которое превращается герой, не кто иной, как Gonaqadet, чье
сходство с Komogwa, морским богом и хозяином богатств у квакиутль,
обычно описываемым как дородный персонаж, мы уже подчеркивали
(выше, с. 71); к тому же регулярно отмечается дородность мифического
ящера (либо та, что от него проистекает). Итак, между бедностью
и богатством, нуждой и изобилием, а также между слишком отдален-
ными друг от друга супругами лягушка по-своему (являясь средним
термином) осуществляет ту же медиацию, которая возложена у сэлиш на
маски swaihwe (соединяющие крайние термины). Таким образом, место,
занимаемое лягушкой или жабой в обширной мифологической системе,
оказывается объясненным.

Х

Исследование, проводимое нами с начала данной книги, позволило
получить два важных результата. Теперь мы знаем, что одни и те же
мифы при переходе от одной популяции к другой нередко инвертируют-
ся, и будет небесполезным, в порядке напоминания, привести здесь
несколько примеров касательно персонажей, ставших нам близкими.

Komogwa у квакиутль обитает в глубине вод, и он избавляет одну
заблудившуюся индейскую женщину от бороды, удручавшей ее (см.
82

выше, с. 66). Его гомолог сэлиш — Komokoae обитает на вершине горы,
и он возвращает заблудившейся женщине, ставшей лысой, волосы, кото-
рые были у нее вырваны. Квакиутль, кажется, осознают эту трансфор-
мацию: когда они описывают Komogwa как "духа гор", а не хозяина
океана, то, называя его, используют форму сэлиш — Кбтбкоаё. По-
добно этому, квакиутль и сэлиш известен Каннибал-на-краю-мира,
но первые делают из него хозяина, пребывающего
в глубине вод, а вторые — раба, проживающего на границе океана.
Наконец, людоедка Таl, у сэлиш, соответствует Dzonokwa квакиутль (с.
56—57): у Dzonokwa есть обычай ослеплять похищаемых ею детей,
склеивая им веки смолой, тогда как Таl, ослепленная, а не ослепляющая,
подвергается той же участи от детей, которых похитила. Что касается
маски swaihwe, то другой увлекательный пример можно найти в первой
главе второй части книги.

Мы установили, что пластические аспекты масок — носителей одно-
го и того же сообщения — инвертируются подобным же образом при
переходе к соседней популяции. Таково на деле обнаруживаемое соот-
ношение между маской swaihwe, подателем богатств у сэлиш, и маской
dzonokwa у квакиутль, мифологическая роль и ритуал которой такие же
самые. И наоборот, когда пластические элементы сохраняются без изме-
нения — как между маской swaihwe у сэлиш и имитацией ее, выполнен-
ной квакиутль под именем xwexwe, — то инвертируются сообщения (с.
64).

Во-вторых, то же отношение инверсии, уже отмеченное между соот-
ветственно масками сэлиш и квакиутль, превалирует также в плане
мифов между, с одной стороны, дене и, с другой стороны, рядом племен
побережья: квакиутль и некоторыми из их соседей, включая туда сово-
купно сэлиш. Действительно, дене определяют меди функцию, инверсив-
иую одновременно и относительно той функции, что придают ей кваки-
утль, и той функции, что сэлиш придают маске swaihwe, которая, как мы
показали, будучи рассмотрена под этим углом зрения, заместима медью.
Чтобы довершить эту двоякую демонстрацию, остается истолковать
последний аспект проблемы, ведь для квакиутль маска xwexwe и пер-
сонаж Dzonokwa противопоставляются еще и по-другому. Тесно связан-
йые с землетрясениями, которые, считается, они и вызывают, маски
83

xwexwe, танцуя, заставляют сотрясаться пол в доме. Dzonokwa же
заставляет сотрясаться кровлю (выше, с. 44 и с. 55). И у сэлиш
мы отмечали связь землетрясений с масками swaihwe.

По меньшей мере в воображении, землетрясения могут иметь
интересный результат: можно надеяться, что, открывшись, земля
выставит наружу заключаемые в ней металлические богатства. Это,
несомненно, теоретический результат, который есть мало шансов
проверить фактически; но поразительно, что мифы дене изображают
его через его противоположность: закрываясь, земля прячет от людей
свои металлические богатства, а не открывается, с тем чтобы их
обнаружили. Мифы дене, следовательно, не удовольствуются инвер-
тированием направления движения меди в матримониальных обменах
таким образом, который противоречит практике квакиутль. Они инвер-
тируют также понятие землетрясения, ассоциируемое у сэлиш с этими
обменами; а квакиутль продолжают ассоциировать его все с теми же
масками — средством брачного союза для сэлиш, делая из масок при
этом скупцов, а следовательно, противоположность щедрых подателей.

Следовательно, у сэлиш маски swaihwe означают одновременно
легко обретаемые богатства, землетрясения и брак на хорошем рас-
стоянии, противопоставляющийся инцесту. Маски xwexwe у квакиутль
также означают брак на хорошем расстоянии, по случаю его они
передаются, и землетрясения, которые их танцоры умеют вызывать;
но их отношение к богатству противопоставляется отношению, пре-
валирующему между богатством и масками swaihwe; ибо xwexwe от-
казывают в богатстве или даже забирают назад его вместо того,
чтобы раздавать. Тлинкиты, у которых нет маски, связывают инцест
с происхождением землетрясений (см. с. 74—75) — отношение, ин-
вертируемое у дене, делающих из противоположности землетрясения
(и из утраты высшего богатства, меди) следствие инцеста, а не его
причину. Благодаря этому новому ухищрению подтверждается опе-
рационная ценность выделенной нами сложной системы преобразо-
ваний. В то же время мы подошли к тому, чтобы указать на лю-
бопытные аналогии между мифологией землетрясений в Древней Япо-
нии (но следы этого сохраняются вплоть до современной эпохи) и на
северо-западе Америки. Сближение можно было бы оценить как аван-
тюрное, если бы палеоисторические находки в этом регионе не на-
поминали в особенности те, что относятся к северу Японии. Нельзя
а priori исключать существование общего фонда верований.

Это не единичный сигнал. Китайские надгробные сооружения конца
периода Шу поставляют примеры деревянных скульптурных изображе-
ний, которые благодаря свисающему языку и выступающим глазам
поразительно похожи на маски swaihwe. Можно или нельзя наметить
преемственность между этими и другими скульптурами со свисающим
языком, происходящими из Индонезии и из Новой Зеландии, — это
вопрос, по которому много написано и ответ на который остается
противоречивым. Но он прямо не касается той проблемы, что мы
желаем представить, разве что, возможно, в той мере, в какой японцы
приписывали землетрясения определенным рыбам из семейства сомов,
которых охотно изображали с выступающими глазами. Еще более важен
84

тот факт, что эта связь между рыбами и толчками Земли идет заодно
с другими, уже отмеченными нами в Америке: и в Японии землетрясения
представляют собой случай обрести металлические богатства, сближа-
емые с извержениями, как у народов побережья (см. с. 73—79) и у дене;
последние называют медь словом, означающим экскременты медведя
либо бобра. Наконец, М. К. Увеханд, у которого мы позаимствовали
некоторые из предшествовавших данных, показывает, что для древнего
японского мышления землетрясения играют выправляющую роль от-
носительно социального и экономического неравенства — такую функ-
цию, как мы видели (с. 77), сэлиш определяют самой меди, связанной
с толчками Земли, которая в этой части Америки успешно играет роль
медиатора (как фактор экзогамного брака) между соплеменниками и чу-
жаками.

Что касается сомов, то их место в мифологии этого региона Нового
Света не является незначительным. Сэлиш внутренней части, от шусвап
и до кер-д-ален, известен миф, относящийся к великому культурному
герою, сыну индейской женщины и зонтичного растения Реисеаапшп
тасгосагрит — съедобного корня, которому народы побережья, со
своей стороны, приписывают магические свойства: разжеванный и вы-
плюнутый, корень рассеивает ветер и шторм, а таким же образом
использованные зерна отгоняют морских чудовищ. Говорится, что этот
Сын-Корня превратил в рыбу-кота старика, насмехавшегося над ним по
поводу его рождения. Позднее он стал луной. Однако у континенталь-
ных сэлиш герой, которому обещано такое же предназначение, имеет
мать и бабушку, соответственно ассоциированных с землетрясениями
и с болотами (где живут сомы?). Поскольку эти сэлиш инвертируют
экзогамию растительную и хтоническую, являющуюся источником ге-
роя первого мифа, на небесную экзогамию — разве что не делают из
него сына девственницы, с нейтрализацией экзогамного отношения,
вместо того чтобы его инвертировать, — можно задаться вопросом, не
представляет ли собой старик рыба-кот из мифов внутренней части,
стремящийся отдалить героя, симметричную противоположность мате-
ри (иногда — бабушки) героя, названной Землетрясением, которая,
после того как его похитили, стремится, наоборот, его догнать.
Закроем эту скобку, ибо в наши намерения не входит простирать до
Японии и Китая исследование, получающее, наоборот, надежность вви-
ду того, что оно сосредоточено на регионе Северной Америки. Без
сомнения, это обширный регион, но мы неоднократно отмечали, что
У населяющих его народов были весьма тесные взаимные контакты,
о чем свидетельствуют и общий язык (так в случае совокупности сэлиш),
и миграции, войны, заимствования, и торговые и матримониальные
обмены, доказательства чему предоставляют археология, легендарные
традиции и история. Эта ойкумена, если воспользоваться данным неоло-
гизмом, протянулась от Аляски на севере до нижнего бассейна реки
Колумбии на юге. Мы подчеркивали отношения симметрии, превалиру-
ющие между мифами дене и мифами их соседей на побережье. Но как
Раз на этом самом побережье, от тлинкитов до чинук, эта симметрия
выступает наиболее явно.
85

Вспомним, что тлинкиты связывают сияющий блеск меди с ее небес-
ным происхождением: первая известная людям медь происходила от
лодки, целиком сделанной из этого металла и принадлежавшей сыну
Солнца (с. 79). Согласно этим же индейцам, в начале времен, когда все
еще тьма царила над землей, все животные виды были смешаны.

В одном из мифов рассказывается, что демиург похитил и открыл
сосуд, где было заперто солнце. Тотчас же "оно вовсю засияло на небе.
При такой картине люди (подразумевается, первоначальные живые су-
щества, еще недифференцированные) рассеялись по всем направлениям;
некоторые — в леса, где они стали четвероногими, другие — на деревья,
где они стали птицами, наконец прочие — в воду, где стали рыбами".
Однако на другом конце области, выбранной нами для рассмотрения,
чинук инвертируют эту систему, которую они также переводят в ак-
ватические термины вместо небесных. Катламет, племя из этой семьи,
говорят, что первая медь плавала на поверхности воды, сверкая как
солнце. Все мужчины деревни пытались достичь ее, стреляя из лука,
с тем чтобы ею завладеть, но медь ускользала от них. Только двум
дочерям вождя, переодетым в мужчин, это удалось*. Они привезли медь
в своей пироге; разрезали ее на куски и распределили их среди жителей
деревни. Птицы при дележе получили "кровь"; у всех было немного
красного положить себе на голову, а в остальном они окрасились
в зеленое, в белое или черное. Голубой Сойке достались самые красивые
цвета, но Раковина украла их у нее и утащила под воду (где с тех пор они
сверкают у нее на перламутре).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Хотя все еще как бы небесного происхождения острова наконец
культура ЛевиСтрос К. Путь масок 13 острова
Маленькие людоеды разбежались