<<<     ΛΛΛ     >>>   

Рождение не может произойти само собой, «просто так». И не случайно в христианской литературе время от времени прорывается признание: «Мы страдали, рождая тебя покаянием, мы породили тебя великим терпением, сильною болью и ежедневными слезами, хотя ты ничего об этом не знал. Иди сюда мое чадо, я отведу тебя к Богу». Так пишет преп. Симеон Новый Богослов своему духовному сыну. Является ли кощунством сказать такому духовнику — «отче!»? Протестанты запрещают называть пастырей этим словом. Что ж, «они никогда, наверное, в своей жизни не знали людей, которых знали мы, никто не показал им в живом дыхании — что такое Святая Церковь, никто не прижимал их голову к своей груди, на которой холодок старенькой епитрахили, никто не говорил им: „чадо мое родное" — этих огнеобразных слов, от которых тает все неверие, и что еще удивительнее — все грехи» 29.

В своем рождении друг от друга духовные наставники сохраняют тот образ духовного устроения, который впервые явил создатель духовной традиции. Само Предание оказывается своего рода машиной по борьбе со временем. «Подражайте мне, как я (подражаю) Христу» (1 Кор. 4, 16),—призывает an. Павел.

Но Христос — не человек, а Богочеловек. И, значит, подражание Ему возможно лишь через преодоление собственно человеческих горизонтов бытия, через рождение в Богочеловечество.

Поэтому преп. Макарий Египетский называет благодать Духа «матерью святых» 30 (в семитских языках слово «Дух» женского рода).

Очень необычно в православной Традиции то, что образ рождения здесь двоится: с одной стороны, Бог рождает Себя в людях; с другой — человек рождает в себе Бога. Православное предание, таким образом, имеет онтологическую структуру. Суть Предания в том, что «Бог (...), призвавший (меня) благодатью Своей, благоволил открыть во мне Сына Своего» (Гал. 1. 15—16).

Именно Тот, Кого преп. Симеон называет «мой негордый Бог»31, оказывается не просто «содержанием», о котором идет речь в Традиции, но прежде всего — самим субъектом этой «передачи».

Присутствие Бога может открыть только сам Бог. Поэтому Традицию можно определить как передачу и воспроизводство «ситуаций», в которых Бог приходит и остается с людьми. Христос не только наследуется; Он делает себя наследуемым.

27 Семенцов В. С. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы «Бхагават-гиты»//Восток-Запад. М., 1988. С. 8.

28 О религии Льва Толстого. М., 1912. С. 203.

29 Фудель С. И. У стен Церкви//Надежда. Христианское чтение. Франкфурт-на-Майне, 1979. Вып. 2. С. 375.

30 Преп. Макарий Египетский. Новые духовные беседы. М., 1990. С. 157.

31 Цит. по: архиеп. Василий (Кривошеий). Преподобный Симеон Новый Богослов. Брюссель, 1980. С. 221.

Но раз Предание — это онтологический акт, совершающийся в людях, то он и не может быть вмещен в книгах. То, что сделал Христос, словами невыразимо, а значит, и не может передаваться лишь словами. Христос завещал нам Себя Самого, а не набор книг.

А значит, и последующую жизнь христианства нельзя свести лишь к Писанию.

И тогда перед нами ставятся два вопроса — что же все-таки оставил Христос апостолам, и — каков способ передачи этого дара от апостолов к следующим поколениям?

Если дар Христов не может вместиться в книги Писания — то понятно, что тем более не может Он быть вмещен и в книги церковного предания. Предание — не может быть словами. Очень жаль, что в школьном богословии утвердилось представление о том, что Предание — это некие устные наставления, которые потом время от времени Церковь вспоминает и излагает-таки письменно. Дескать, апостолы записали не все свои проповеди, но память о них оставалась, и «вот это-то Божественное учение, которое осталось не записано и передавалось апостолами устно, и называется Священным преданием»,— говорит один преподаватель Московской семинарии32. Соответственно, он убежден, что Предание содержится в таких-то позднейших книгах. Ему справедливо возражает проф. Н. Успенский: «У Талызина чувствуется склонность кодифицировать Предание в исторических документах. Не следует так много спрашивать о документах Предания, надо обращать больше внимания на его сущность» 33.

По сути православие понимает Предание как образ Богообщения. Предание не есть ни пересказ апостольских слов (ибо в этом случае оно есть лишь повторение Писания), ни традиция их толкования 34.

Или спросим иначе — что толкуют Отцы? Писание — или Опыт? Экзегетами чего они являются? Лишь Текста — или еще и сердечной глубины, обновленной Христом в них самих? Только ли услышанное и прочитанное обречены пересказывать век за веком поколения проповедников? При каждом пересказе Весть все более будет стираться... Или же есть источник обновления Проповеди? Что вновь и вновь зажигает сердце? Ответ один: Дух. Значит, чтобы апостольская проповедь — даже в том виде, в каком она записана в Писании — вновь и вновь звучала, апостолы должны были оставлять в учениках нечто некнижное: Дух и Радость Христову. Предание должно уже начать свершаться в сердце человека, чтобы он смог понять Книгу.

Чтобы это было понятно, вернемся к вопросу — что Христос оставил апостолам?

Прежде всего — и здесь Церковь однозначно отмежевывается от гностиков как древних, так и новых (типа Блаватской или Рерихов) — Христос не завещал нам некое «Учение», которое, более или менее публично рассказывая, можно разносить по миру и по векам. Апостолы, выйди на проповедь о Христе, не пересказывают (ни разу!) «Нагорную проповедь», ни разу не говорят: «Как наставлял Учитель». Они говорят об одном: Он умер за наши грехи и воскрес, и в Его воскресений — надежда нашей жизни. Никогда не ссылаясь на «учение Христа», апостолы говорят о факте Христа и Его Жертвы и о его воздействии на человека. Проповеди Стефана в день его кончины и Петра в день Пятидесятницы не содержат ссылок на Нагорную проповедь. Апостолы не пересказывают жизнь Иисуса.

32 Талызин В. И. Церковное предание//БТ. М., 1968. № 4. С. 222.

33 Успенский II. Д. Реплика на богословских собеседованиях между членами Русской Православной Церкви и Евангелической Церкви Германии//БТ. М., 1968. № 4. С. 205.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Творения
Лишь в 6 веке церковь осудила учение о перевоплощении анафема человек
Нет мы проповедуем христа распятого
Состоялось вхождение в традицию предание богом себя человеку