<<<     ΛΛΛ     >>>   

§ 637
Как после каждого важного открытия умалители находят, что оно имелось
уже в прежних сочинениях, так следы моего учения встречаются почти во всех
философских системах всех времен - не только в Ведах, у Платона и Канта, в
живой материи Бруно, Глиссона и Спинозы и в дремлющих монадах Лейбница, но и
решительно во всех философских системах, древнейших и новейших, - но только
всегда в самых разнообразных одеяниях и сплетениях, с абсурдами [1], которые
бросаются в глаза, и в самых причудливых формах, в которых их можно
распознать - стоит лишь их поискать. Мне это кажется совершенно подобным
тому, как во всех животных находят тип человека, но странно обезображенный,
незаконченный, то хилый, то чудовищный, то как грубую попытку, то как
карикатуру. Высокомерность этого сравнения является лишь королларием к тому
высокомерию, которое заключается вообще в том, что предлагаешь новую
философскую систему: ведь этим самым объявляешь все прежние попытки
неудавшимися, а свою - удавшейся; кто же думает иначе и тем не менее хочет
навязать миру новую систему, тот непременно - шарлатан. В философии до сих
пор дело происходило, как на аукционах, где всякий, кто говорит последним,
этим самым уничтожает значение всего сказанного раньше.

1 Абсурд заключается в следующих положениях:
Материя состоит из монад, т.е. из познающих субъектов.
Грубая материя живет, а так как жизнь обозначает органичность, то
приписывать жизнь грубой материи противоречиво.
Мир - протяжение и мышление.
И тем не менее такие положения выставлялись превосходящими умами, и
другие одобряли их, в то время как толпа смеялась над абсурдностью этих
принципов. Это потому, что те великие умы узнали истину интуитивным путем,
но не могли выразить ее чисто и изолированно и оттого произвели ее на свет
вме ;те с шлаком абсурдности.

Я, впрочем, сознаюсь, что я не думаю, чтобы мое учение могло
когда-нибудь возникнуть, прежде чем Упанишады, Платон и Кант могли
одновременно бросить свои лучи в дух одного человека. Но правда и то, что,
как говорит Дидро, здесь стояло много колонн, и солнце озаряло все, но
звучала одна только колонна Мемнона ("Племянник Рамо").

367

§ 638
Всю мою философию можно формулировать в одном выражении: мир - это
самопознание воли.

§ 639
Близкие знакомые часто становятся и бывают для меня чужды, а чужие
часто - близки, и я говорю с ними со всеми одним и тем же языком, в то время
как другие делают в этом отношении большие различия, - это, собственно,
потому, что я стою от всех так далеко, что различие между случайно внешне
близким и далеким исчезает для меня, подобно тому как стояние Земли на ее
орбите, т.е. ее параллакс, не производит никакого изменения в кажущемся
стоянии неподвижных звезд.

§ 640
Если бы я только мог отделаться от иллюзии: смотреть на отродье жаб и
ехидн как на равных мне! Это мне очень помогло бы.

§ 641
Мой век - не сфера моей деятельности, а только почва, на которой стоит
моя физическая личность; но последняя представляет собою лишь очень
незначительную часть всей моей личности. Эту почзу она разделяет со многими,
для которых она, почва, служит сферой деятельности. Поэтому я предоставляю
им заботу и борьбу за последнюю.

368

§ 642
Холодность и невнимание, с каким меня встретили, могли бы, пожалуй,
смутить меня во всем том, к чему я когда-либо стремился, и в самом себе; но,
к счастью, я слышал одновременно, как труба славы возгласила прекрасным и
даже вершиной человеческой мудрости совершенно ничтожное, явно дурное и
бессмысленное, и вот я тотчас же нашелся и совершенно успокоился, так как на
мне оправдалось то, что сказал Байрон (letters II, 260): As to success,
those who succeed will console me for a failure [1]. Иначе говоря:

Ich sah des Ruhmes heil'ge Kranze
Auf der gemeinen Stirn entweiht [2].

1 А что касается успеха!.. Те, кто преуспел, утешают меня в моей
неудаче (англ.).
2 Я видел священные венцы славы оскверненными на пошлом челе (нем.).

§ 643
Статья Хр. Як. Крауза "De paradoxo edi interdum ab nomine actiones
voluntarias, ipso non invito solum, verum adeo reluctante", 1781,
находящаяся в пятом томе его "Разных сочинений", Кенигсберг, 1812,
показывает, особенно в первом отделе, с. 513-520, - что до меня [3]
решительно не умели ясно различать и обособлять друг от друга ощущение
органов чувств, воззрение в рассудке, понятие разума, представителя понятий
в фантазии, аффект и страсть в воле: Крауз намечает все это, но не попадает
на верные различения и приходит к совершенно абсурдным положениям, как на с.
514: "intelligimus voces, пес tamen ideae iis significatae animo
observantur" и с 515: "illud intelligere absque idea".

3 Пользуясь этим случаем, я добавлю, что из отсутствия известной истины
у какого-нибудь ученого и толкового писателя-специалиста можно с достаточной
уверенностью заключить, что она вообще еще не высказана; ибо как бы там ни
было, а все истинное встречает тотчас же значительный отголосок, так что
стоит истину услышать, как нельзя уже удержаться, чтобы о ней при подходящем
случае не упомянуть хотя бы как о гипотезе.

Лишь в этом смысле данная статья и представляет для меня интерес.

369

В том же томе, с. 253-283, мы находим очень сухое и плоское изложение
этики стоицизма; вот подходящий пример к уяснению того, какое представление
имели об этом еще незадолго до меня и как мало проникали в суть дела.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Не на пользу своего ничтожества
Как там - неизбежное долженствование без основания
Страдающий животный мир являются идеей жизни во времени
Сознание заполняет деятельность высших духовных сил
Отдыха потоке четверояких оснований