<<<     ΛΛΛ     >>>   

К этой моральной панике добавлялась абсурдность политических позиций. Уже с самого начала ситуация была парадоксальной: диктаторы делали ставку на право народов на самоопределение, 1 а демократии — на жизненные интересы наций. В дальнейшем эти ориентации усилились до крайностей. Можно было видеть, как потомок и наследник того самого Джозефа Чемберлена, который напрямую говорил о мировом господстве Англии и который стал основателем ее империи, 2 отправился умолять г. Гитлера согласиться на любого рода урегулирование, лишь бы только оно было мирным. 3

1 И в самом деле, судетские немцы желали только одного — избавиться от
чехословацкой диктатуры, войдя в великодушное германское лоно III Рейха.
В Палате общин Чемберлен так описал свою встречу с Гитлером 15 сентября:
«Он сказал, что если бы я мог немедленно дать ему заверение в том, что бри
танское правительство согласится с принципом свободного самоопределения,
то он был бы готов немедленно обсудить пути и средства его применения»
(цит. по: Низан. «Сентябрьская хроника». С. 66).

2 Касательно Жозефа Чемберлена (1836—1914), британского министра ко
лоний между 1895 и 1903 гг., в этот период лидера «империалистического»
движения, его поддержки, оказанной Сесилю Родсу (владельцу-основателю
Родезии) и его позиции во время войны в Трансваале (куда он направил гене
рала Кичнера, который после сомнительной победы с показной жестокостью
подавил упорную партизанскую войну буров), можно будет прочесть в «Исто
рии английского народа» в XIX в. Эли Халеви, том — «Империалисты у вла
сти» (1895—1905), Париж, 1926. Чемберлен, новый человек (self-mademan)
предвосхищает по многим чертам диктаторов XX в. В целях противодействия
немецкой и американской конкуренции он переделал Британскую империю в
содружество, члены которого, будучи независимыми, устанавливают по отно
шению друг к другу таможенные тарифы по принципу наибольшего благопри
ятствования. Эта имперская политика любопытным образом сочеталась в его
устремлениях с утопией единого союза тевтонской расы, о котором договори
лись бы Англия, Германия и Соединенные Штаты, чтобы противодействовать
русско-французским проискам. Намерение, из которого исходит этот проект, ко
нечно же мог только благоприятно влиять на восприятие Гитлером сына его ав
тора. О Чемберлене можно также прочитать у В . Л . Стросса «J. С . and the Theory
of Imperialism», Вашингтон , 1942; P. Кёбнера и X. Дан Шмидта «Imperialism: the
Story and Significance of a Political Word» (1840—1960), Кембридж , 1964.

3 Кажется, это намек на письмо, посланное Гитлеру 28 сентября, в кото
ром Чемберлен говорит о себе, что уверен в том, что этот последний может по
лучить «все существенное без войны и незамедлительно» (« I feel certain Story
that you can get all essentiels without war and without delay»), см.: Низан, с. 141,
164, 215. С самого начала кризиса Чемберлен ни на мгновение не делал из это
го тайны: он был поборником мира любой ценой.

234

В одной коммунистической ежедневной газете можно прочитать о параллели между этим «посланцем мира» и Лордом Кечнером, параллели целиком в пользу этого последнего. В такое невозможно было бы поверить, если бы к этому не вынуждало непосредственно то, что видно невооруженным взглядом. Коммунисты однажды посчитали нужным поздравить героя войны в Трансваале за планомерные разрушения и концентрационные лагеря для гражданского населения в связи с тем, что он принес своей стране огромную территорию (они, правда, не сказали: золотые и алмазные копии финансистам лондонского Сити). Необходимо также отметить позицию американского общественного мнения, которое с приличного расстояния, с другой стороны океана, выразило всю меру непонимания, лицемерия и в некотором роде платонического донкихотства, становившегося все более и более характерным для демократий. 1 Это третий и последний пункт перед заключением.

Коллеж Социологии — это не политическая организация. Его члены имеют ту точку зрения, которая им нравится. Не в большей мере он считает для себя необходимым придерживаться и линии специфических интересов Франции во всей этой авантюре. Его роль состоит исключительно в том, чтобы извлекать из событий уроки, которые из них должны следовать, и пока есть еще на это время, то есть пока каждый человек полностью не убедится, что в ходе испытания он действительно проявил хладнокровие, достоинство и решительность. Коллеж: Социологии рассматривает общее отсутствие живой реакции перед опасностью войны как признак утраты человеческой мужественности. Он без колебаний усматривает причину этого в разрыве существующих в обществе связей, в их мнимом отсутствии, из-за развития буржуазного индивидуализма. Он без малейших симпатий разоблачает результат: люди столь одиноки и столь обездолены судьбой, что оказываются совершенно безоружными перед возможностью смерти, люди, которые, не имея глубоких причин бороться, в силу необходимости оказываются трусами перед лицом борьбы, любой борьбы, становятся своего рода имеющими сознание баранами, покорно идущими на бойню.

Коллеж Социологии определяет себя главным образом как исследовательскую и учебную организацию. Он продолжает быть такой организацией. Но уже при своем основании он оставил за собою возможность быть чем-то иным, если сможет, а именно быть

1 Американское общественное мнение выражало опасение, как бы американское правительство не позволило вовлечь себя через чехословацкий кризис в новую «европейскую» войну. Поскольку приближающиеся президентские выборы значительно усиливали его влияние, Рузвельт сделал ему заверение в речи, произнесенной им в Гайд-Парке 9 сентября. Он закончил ее следующими словами: «Включение Соединенных Штатов в союзнический фронт Франция—Великобритания представляет собою совершенно ложное толкование политических хронистов» (процитировано Г. Бонне, в публикации: «Защита мира. От Вашингтона до Ке д'Орсэ». Женева, 1946. С. 211).

235

очагом энергии. Вчерашние события подсказывают ему, а быть может, и приказывают акцентировать эту сторону своей деятельности, которую он для себя заранее определил. Вот почему он взял на себя инициативу выступления с этим публичным заявлением. Вот почему он призывает присоединиться к нему всех людей, которым тревога раскрыла единственный выход в необходимости восстановления живой связи между людьми. Всех людей, осознающих абсолютную лживость актуальных политических форм и признающих принципиальную необходимость восстановить коллективный способ существования, который не будет считаться ни с каким географическим или социальным ограничением и позволит сохранить хотя бы немного выдержки, когда возникнет угроза смерти. 1

Париж, 7 октября 1938 г. Батай, Кайуа, Лейрис

1 В июне 1939 г. в номере 5 «Ацефала», целиком подготовленного Батаем, но без его подписи, появились две статьи: «Угроза войны» и «Радость перед лицом смерти». Из первой, я привожу такую фразу: «Человек, у которого больше нет сил придать своей смерти тонизирующий характер, уже представляет собой нечто „мертвое"» (О.С, 1, р. 550 и 552).

«Возобновления работы Коллежа Социологии пришлось подождать», — отмечает Пьер Прево в своих воспоминаниях (Prevost. Р. 53). Странная нетерпеливость, учитывая, что в предыдущем году выступления начались только 20 ноября. Но Мюнхенский кризис, а в жизни Батая смерть Колетты Пеньо, поставили под сомнение тот факт, что он вообще возобновит свою деятельность. Поэтому возобновление работы происходило в атмосфере импровизации. 13 ноября Кайуа пишет Полану: «Послезавтра я выступаю в Коллеже, хотя у меня такое впечатление, что ни одно приглашение не было отправлено». Журнал N.R.F. тоже не дал никакого объявления и не оповестил о дате следующего заседания.

Начиная с этого момента выступления этого года назначались по вторникам и в основном были ориентированы на внешний мир не только из-за лекторов, которые для этого приглашались, но и из-за рассматриваемых сюжетов. Шла ли речь о Мюнхенском кризисе и его последствиях, о смерти палача Дебле или же о приступах англофильства, вызванных визитом королевского семейства, большинство выступлений посредством обзора прессе (то, что Барт назовет «мифологией») выливались в комментарий к происходящему. В конце концов, разве Дюркгейм не определял социологию как науку о коллективных представлениях?

Тем не менее это первое выступление второго цикла не укладывается в такой регистр. «Двойственность сакрального» является как бы подведением итогов социологии Коллежа. Однако это элегантное изложение дюркгеймовской мысли не содержит ничего оригинального. Кайуа вновь затрагивает в нем положения, высказанные уже в первый год работы, а именно механизм «притяжения — отталкивания» с его двойственными эффектами; противопоставление правого сакрального и сакрального левого; закономерную «коррекцию» этой двойственности посредством авто-

237

ритарной конверсии заговорщических центров; духовенство, в обязанности которого входит «делать из нечистого орудие очищения [...] обращать во благо зловредную энергию заражения, превращать угрозу смерти в гарантию жизни».

8 февраля 1939 г. Полан пишет Кайуа: «Я перечитал „Двойственность" с огромным удовольствием. Это исключительно сильно и правильно. Вы ведь отдадите это нам для „Mesures", не так ли?» (Correspondance, p. 114). «Двойственность сакрального» действительно фигурирует два месяца спустя в оглавлении апрельского номера «Mesures», до того как Кайуа воспроизводит ее в книге «Человек и сакральное», вышедшей в конце 1939-го г.

Я привожу здесь версию из «Mesures».

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Недооценивающую своей природы как вызванной страстями ужасной драмы
Эти выступления
Таким образом
Нечистого они предстают как в высшей степени подвижные
Мощные проявления народных страстей