<<<     ΛΛΛ     >>>   

разному: оригинал не такой жеманный, как Галлан, и не такой

сальный, как Бертон. (Обратная сторона благопристойности: в

умеренной прозе первого выражение “recevoir dans son lit”*** звучит

как грубость.)

Девяносто лет спустя после смерти Антуана Галлана рождается новый

переводчик “Ночей” — Эдвард Лейн. Его биографы не устают повторять,

что он — сын доктора Теофилуса Лейна, каноника из Херефорда. Этого

генеалогического факта (и жуткого правила его упоминать), пожалуй,

достаточно. Пять исследовательских лет прожил в Каире

арабизированный Лейн, “почти исключительно среди мусульман, общаясь

с ними на их языке, с величайшей осторожностью приспосабливаясь к

их обычаям и принятый ими как равный”. Безусловно, ни долгие

египетские ночи, ни роскошный черный кофе с зернами кардамона, ни

частые литературные дискуссии со знатоками закона, ни почтенный

муслиновый тюрбан, ни привычка кушать пальцами не излечили его от

британского порока — утонченного одиночества, свойственного

хозяевам мира. Поэтому его ученейший перевод “Ночей” оказался (или

произвел впечатление) обычной пуританской энциклопедией.

Преднамеренных глупостей в оригинале нет; Галлан выправляет

случайные нелепости, кажущиеся ему следствием дурного вкуса. Но

Лейн выискивает их и преследует, словно инквизитор. Его

порядочность молчать не может; он предпочитает ряд перепуганных

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Студент убегает
Возможно