<<<     ΛΛΛ     >>>   

Бертон и Джон Пейн, он переводит арабский стих европейским. Он

гениально замечает, что, если после ритуального предупреждения

“имярек произнес такие стихи” следует абзац немецкой прозы, его

читатели будут обескуражены. Для правильного понимания текста он

снабжает его необходимыми примечаниями: по двадцать в каждом томе,

все очень лаконичные. Он всегда ясен, легко читаем, усерден. Он

воспроизводит (как говорят) дыхание подлинника. Если Британская

энциклопедия не ошибается, его перевод — лучший из всех имеющихся.

Я слышал, что арабисты с этим согласны; и если обыкновенный

писатель — даже из обыкновенной Аргентинской республики —

предпочитает не согласиться, это ничего не значит.

Вот мои аргументы: переводы Бертона и Мардрюса, и даже перевод

Галлана, были возможны только в рамках большой литературной

традиции. Какими бы ни были их недостатки или достоинства, эти

характерные труды предполагают богатый предшествующий опыт. В какой-

то степени практически неисчерпаемый опыт английского у Бертона

подавляет — резкие грубости Джона Донна, гигантский словарь

Шекспира и Сирила Тернера, архаические вымыслы Суинберна,

чудовищная эрудиция ученых мужей семнадцатого века, их энергия и

всеобщность, любовь к бурям и к магии. На веселых страницах

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Достоинства
Хоть тридцать тысяч

Энергетическое действие мы соотносим с устремленностью в будущее