Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Так он не ходил в официальную, «Сергиевскую» церковь? Он принадлежал в Москве к числу так называемых «мечёвцев», которые имели тогда в Дмитрове в Преображенском храме свой тайный центр. Ими руководил ей. Дмитровский Серафим (Звездинский), хотя он к тому времени уже много лет пребывал в ссылке. Каждые три месяца одна женщина,— ее фамилия, кстати, также была Преображенская,— ездила к еп. Серафиму и привозила от него для общины духовные наставления. Среди этих наставлений было и такое: оставаться в Сергиевской церкви, не переходить ни к иосифлянам, ни к григорьевцам, принимать от нее св. дары, но держаться по отношению к ней на расстоянии. Бог рано или поздно поможет Церкви. Мечевцы на пушечный выстрел не приближались к «Декларации» митр. Сергия и сторонились всего, что было связано с государством. Например, многие члены этого кружка никогда не пользовались московским метро, потому что из-за постройки подземки были разрушены храмы, и немалым числом. За великой ектеньей и в других положенных 18 местах богослужения имя митр. Сергия возносилось, но нарочито небрежным голосом. Имя же сосланного епископа Серафима в прошении «о здравии и спасении» произносилось медленно и выразительно, и при этом все присутствующие делали земной поклон, а многие и плакали. Итак, Василий Пляшкевич остался в Германии. Когда появилось у него намерение принять монашеский постриг? Подобное желание было у него еще в России. А во время войны он дал обет св. Серафиму Саровскому (этот святой был им особенно почитаем), что примет монашество, если уцелеет. А как и когда начались у него первые контакты с католиками? Надо думать, в Польше, в 1944 г., во время отступления германской армии. Но есть и предыстория. Как раз в связи с совершившейся в России революцией Василий Пляшкевич много размышлял по поводу устройства Церкви. Молодой человек был приверженцем старой византийской концепции симфонии между императором и патриархом. От Соловьева же он заимствовал идею универсальной теократии. Он мечтал о создании христианской империи, включающей в себя — федеративно — отдельные государства с их царями и королями. А чтобы не было у государства возможности «обезглавить» Церковь,— как это случилось в результате церковной реформы Петра I, и в особенности — в 1927 г. с принятием сергиевской «Декларации»,— он считал нужным союз между Русским патриархатом и папством. Как видим, и в этом пункте он следовал Соловьеву. Кстати, немало русских аристократов и представителей интеллигенции придерживалось подобных взглядов, и, когда эти люди попали на Запад, они предпринимали попытки претворить свои идеи в жизнь. Из числа представителей старых российских домов подобные мысли разделяли князь Волконский, князья Оболенский и Урусов. Можно упомянуть и о средних слоях дворянства, например, о семьях Евреиновых, Кологривовых или Длусских. К этому кругу присоединились некоторые люди из мира искусства, например, поэт Вячеслав Иванов, супруги-художники Браиловские и г-жа Данзас, философ. Сегодня подобные мечты представляются совершенно нереальными, но я бы подчеркнул, что перечисленные лица — это все серьезные люди, глубоко озабоченные будущим России, которую постигло несчастье. Итак, именно с этими людьми и завязал контакты о. Иоанн-Хризостом. Почти все они сменили свою церковную принадлежность и перешли в католичество лишь из желания добиться универсальной теократии. Они постоянно рассуждали о взаимодействии императора, папы и патриарха. Прочие же аспекты католического богословия не имели для них первостепенного значения. Что касается о. Иоанна-Хризостома, то сам он, особенно под конец жизни, нередко называл себя «православным, состоящим в общении с Папой». Как же произошло его присоединение к католичеству? 19 Думаю, это случилось в Польше, в конце 1944-го или в начале 1945 года, еще в его бытность армейским переводчиком. В ходе отступления он оказался в английской зоне оккупации, где и демобилизрвался. Когда же появились советские комиссии по репатриации, комендант сказал ему: «Я не смогу отстоять вас, так что сегодня вечером вам надо исчезнуть. Мы проделаем для вас отверстие в колючей проволоке». Так он оказался вблизи Гамбурга. В городе он постучался в первый попавшийся дом католического священника, представился, кратко рассказал о своих планах. Его сндбдили штатской одеждой и дали ему точный адрес монастыря в Нидералтайхе, о котором он — совершенно случайно — узнал еще на фронте в России от одного полевого священника... Очень похоже на водительство Св. Духа! ...И вот в 1946 г. он объявился в монастыре. Настоятель, собственно, не знал, что делать с этим русским, сбежавшим из английского лагеря. Серьезны ди и честны его слова о желании поступить в братию? Может быть, он просто хочет укрыться на время? А может быть, он даже и вообще шпион? О. настоятель испросил себе время на размышление. Но когда монашествующие собрались на вечерню и о. настоятель раскрыл антифонал, то антифон того дня звучал так: Ex Oriente adduce semen tuum («Отъ востока приведу семя твое» — Ис 43,5). Тогда о. настоятель понял, что Бог сказал Свое слово, и Василий Николаевич Пляшкевич скоро стал братом Хризостомом. И тотчас стал вводиться чизантийский обряд? Мысль об этом, как говорилось, уже существовала. Папа в свое время высказал пожелание, чтобы в западных монастырях не только изучали восточную традицию, но и прямо жили по ней. Папа хотел продемонстрировать ее равноценность латинской. Но теперь, когда появились оо. Хризостом и Василий, возникала возможность поставить все дело на солидную основу. О. Хризостом сначала изучал богословие в университете г. Пассау, расположенном неподалеку, потом его рукоположили во священника, после чего он отправился в Рим, для работы над докторской диссертацией, посвященной «Поморским ответам». Наряду с новейшей историей Русской Православной Церкви, его весьма интересовало старообрядчество, симпатии к которому весьма типичны для русской интеллигенции. Пожалуй, он немного идеализировал староверов. Мы-то ведь знаем, что упорное обрядоверие имеет и свои негативные стороны. Главная же его работа — это трехтомная «История Русской Церкви новейшего времени». Кроме того, популярностью пользовалась другая его книга — «Религиозные силы в русской истории» (от св. Владимира до Николая II). Он написал также небольшую книжку о русской церковной истории после 1917 г. и несколько брошюр, часть из них — по-русски, под псевдонимом «Андрей Беломорский». Две брошюры — «Правы ли отрицатели религии?» и «Правы ли отрицатели церкви?» — «прославил» в Советском Союзе журнал «Наука и религия», где была помещена о них большая и злобная статья. 20 Вернемся все-таки к византийскому обряду в вашем монастыре. Когда о. Хризостом впервые стал служить по-православному? Интимно православную традицию к менталитету наших западных верующих монастыря духовности |
|
|
|
|
