Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
ГЛАВА XVI. У каждого ордена своя история в историиЦеркви, в мировой истории, в истории мысли. Далеконе все эти истории идут в ногу в одномнаправлении — хотя многие христиане считаютсейчас своим долгом безудержно гнаться за веком,в надежде на бегу вернуть его к христианству.Целой жизни историка не хватит, чтобы написатьисторию орденов. Каждый орден почитает особо своегооснователя, и если мы посвящаем кипы томовэфемерным действующим лицам военного илиполитического поприща, нам не хватит ни чернил,ни бумаги, чтобы описать людей вроде святогоБенедикта, который невозмутимо прошел черезчетырнадцать веков истории со своим Уставом подмышкой, или святого Игнатия Лойолы, чья личностьбыла столь сильна, что и после четырехсот летвсякий иезуит походит на него, как никогдаребенок не походил на своего отца. И кто скажет,чем мы обязаны святому Бернару? Святые Испанииили Италии — это явные испанцы или явныеитальянцы, в них легко узнаешь черты их народа,дух нации, колорит их страны. Испания уже была тойзасушливой землей, когда Иоанн Креста обнаружилмистический путь полного отречения, холмы Умбрииуже были тем прекрасным садом, в котором начиналисозревать плоды искусства, когда ФранцискБернардоне стал воспевать своего Брата — Деревои свою Сестру — Воду. Испания может гордитьсяперед историей тем, что произвела ТерезуАвильскую, Игнатия Лойолу, Доминика Гузман — тричисто толедских клинка, взятых из толедскойпочвы, закаленных на толедском огне; Италия можетхвалиться тем, что вскормила св. АнтонияПадуанского, витийственного богослова, кроткогодаже с рыбешками, или св. Екатерину Сьеннскую —женское и духовное отражение кондотьере. Но,любуясь у св. Бернара, как и у Людовика Святого,гармонией божественного и человеческого в ихпрямых душах, мы убеждаемся, что начало ясногофранцузского духа именно здесь и нигде более. * * * У каждого ордена свое призвание, своямиссия, свои деяния. Я выбрал семь орденов средисамых типичных, но кроме них, согласно даннымПапского Ежегодника (Аннуарио Понтифичо),существует еще 72 ордена, не считая женских общин,и мне пришлось обойти молчанием крупные духовныесемейства, такие древние, как Премонтанцы, илимолодые, вроде Малых Братьев Шарля де Фуко. Всеони различны в чемлибо, часто во всем. Белые Отцыне произносят обетов, тогда как трапписты толькоэто и произносят. Деятельные ордена никогда ещене были так вовлечены в мир, созерцательныеордена никогда не казались столь отдаленными отнего. В то время, как некоторые монашескиеначинания в плане социальном подсказывают слово«революция», другие, в плане духовном, напоминаютсамую древнюю традицию. Одни добираются дограниц марксизма, другие возвращаются к святомуИерониму. Это двойное движение на расширение и насжатие, к апостольству и к отшельничеству, кмиссионерскому распространению идоктринальному сплочению есть постоянный ритмЦеркви со дня ее основания. Таково также движениесердца. * * * У каждого ордена свой характер, своизаконы. Тут мне, вероятно, сделают упрек: всехэтих монахов я видел без недостатков, всемонашеские общины я мыслил верными их идеалу. Бывают плохие монахи, но плохой монахнедолго ведет монашескую жизнь. Невозможнопрожить шесть месяцев в созерцательном(например) монастыре без очень сильногопризвания. В одиночестве и тишине картезианскогомонастыря все мелкое в короткое время илиумирает с голода или пожирает своего хозяина.Конечно, человеческая природа ужасно живуча,изобретательна, умело везде восстанавливаетсебе комфортабельные условия — даже в тюрьме,траншее или воронке от снаряда. Она похожа нарастения с длинными и гибкими корнями, которыепролезают между камнями и будто угадывают сквозьних, где земля. С некоторыми определеннымисклонностями к вегетативной жизни отшельниквместо ангела может превратиться в огурец. Это —про4)ессиональный риск. Но жизнь монастырскогоогурца имеет так мало общего с существующимпредставлением о комфорте, что и этот провал всееще похож на удачу. Для многих из нас монах эточеловек, который посредством трех обетов,соответствующих трем указаниям Евангелия, явновышедшим из употребления, разрешил проблему,которую ему подобные не успели даже задать себе:проблему своего конечного назначения средилюдей, решающих проблемы финансовых затрудненийв конце месяца. Мы забываем, однако, что эти триобета, плюс обязательства священства,предполагают исключительное величие души,сияние которого очень редко полностью исчезает. Монашеские общины — не совершенныеобщества. Почти все они в течение своего долгогосуществования прошли через периодынравственного упадка, которыми мы не разпользовались для самооправдания. Но еслимонашеские общества не совершенны, они, покрайней мере, отличаются от других тем, что встремлении к совершенству — подлинный смысл ихсуществования и единственное правдоподобноеобъяснение их возрождений и вековогосуществования. Они тем более являют постояннуюнаправленность к добру, что при ихзатворническом режиме и узких человеческихграницах, какие они себе ставят, они не могли быдолго оставаться ниже своего идеала, непревращаясь в настоящие круги ада (не говорю, чтоэтого никогда не бывало, только думаю, что этисрывы уже описывались достаточно часто). Вполневероятно, что у них без труда можно найти многиеиз наших собственных недостатков. Но при нашемневедении их жизни важнее узнать — не чем онипохожи на мир, а чем они отличаются от него.Поэтому я и оставил без внимания неудавшихсямонахов. Чтобы составить правильноепредставление о Политехнической Школе, лучшеспрашивать тех, кто успешно выдержал экзамены,чем провалившихся кандидатов. * * * У каждого ордена есть свое искусство,свой стиль, свои писатели и свои поэты. Этисокровища известны гораздо больше здесьописанных, и я не счел нужным останавливаться наних потому, что уже и так слишком распространеномнение, будто искусство — единственно возможноеоправдание духовной деятельности. * * * И, наконец, у каждого ордена свойсобственный ритм. Неподвижность созерцателяпроизводит сильное впечатление. Подлинна ли она?Не есть ли это видимая неподвижность светил,ближе других стоящих к центру своего притяжения?Ибо все эти планеты монашеского мира вращаютсявокруг одного Солнца на разных расстояниях, сбольшей или меньшей скоростью. С места, откуда мыих обычно наблюдаем, нам видна лишь их теневаясторона, сторона отрешенности, самоотречения,смерти. Мы не видим сторону, обращенную к свету,сторону солнечного дня и жизни. Я дал несколькокартинок этой стороны — как бабочки, ракушки,сувениры, привезенные из далеких стран... Но янадеюсь, что заканчивая это путешествие,читатель увидит, что я и не коснулся темы... Потомучто я ничего не сказал о таинственной силе,движущей этим миром, покоряющей и формирующейдвадцатилетние души и мускулы; о странной власти,действующей на некоторых людей и заставляющей ихлюбить, в посте и молчании, среди четырех стен,затворническое существование бессрочногозаложника; о Тайном Присутствии, наполняющемкелью картезианца, так, что можно без всякогопарадокса сказать, что картезианец это человек,бегущий от других, чтобы быть менее одиноким; оневедомой радости, ради которой столько сердецотказываются от всех радостей; о незримойкрасоте, навсегда покоряющей созерцательнуюдушу; об этой тайне, этой силе, этой красоте яничего не сказал, — а между тем, в ней то и сутькниги! ПРИЛОЖЕНИЕ Монахи и монашки в мире за последние20 лет (тыс.чел.) Священ- ники Братья Послуш- ники Сестры Послуш- ницы 165 849 Отважные гуманисты возрождения средневековых почитать |
|
|
|
|
