<<<     ΛΛΛ     >>>   

Что касается тех орденов, чей образ жизнине привязывает их к обрабатываемой ими земле, тоих средства существования чрезвычайноразнообразны. Иезуиты пользуются доходом отнекоторых аристократических учебных заведений,от трудов, публикуемых Обществом, от капиталов,которые достаются им дарственным путем или понаследству, и которые в ведении иезуитов,проявляющих осмотрительность ирассудительность не только в вопросахбогословия, в конечном итоге представляют фонд,регулярно превращающийся в новые начинания.

Францисканцы и доминиканцы, называемые«нищенствующими» за их первоначальный Устав,запрещавший им чемлибо владеть, не то чтобуквально предаются нищенству на дорогах; но ихнеопределенные финансы оправдывают и сейчас,хотя бы отчасти, почетный евангельский титул,пожалованный им Средневековьем. Источники ихдоходов приблизительно те же, что и у иезуитов, ноговорят, они больше зависят от щедростинекоторых своих жертвователей.

* * *

Оставляя в стороне нищенствующих, так лиуж богаты ордена, как утверждает пропаганда ихпротивников и как с вожделением воображаютгосударственные режимы, истощившие своифинансовые средства? Признаться, банкротство вих истории — редкое явление, более редкое, чемограбление и экспроприация. Надо сказать, чтомонах способен в течение многих лет без жалобпереносить недостаток во всем; его жизненныйуровень один из самых посредственных в мире, икогда монашеский Совет решается изложить своипожелания, то обычно лишь ради того, чтобыполучить разрешение усилить аскетизм Устава.Однажды делегация монахов одногосозерцательного ордена — самому молодому из нихбыло около 80ти лет — явилась перед воротамиВатикана, умоляя Папу отказаться от смягчениястрогостей, которое он собирался им даровать; ихпрестарелый возраст, — говорили они, —достаточное доказательство мягкости их режима.При таких условиях денежный вопрос встанет,действительно, только в крайнем случае.

Большинство орденов прошло через периодыпышности, некоторые из них были богаты настолько,что вызывали возмущение и глухой гнев бедняков —или великих святых, вроде Бернарда Клервоского,который клеймил роскошь аббатов Клюни с такойполемической силой, что его жизнеописатели досих пор от этого в ужасе (следует добавить, чтонаш благочестивейший и чистейший святой Бернардлегко усматривал признаки сибаритства даже там,где мы бы увидели лишь покаяние и отречение). Номы далеки от этого. Время «прибылей» прошлого,аббаты больше не собирают податей, теперешниемонахи живут бедно. Аббаты Клюни кончились. Нетбольше и святых Бернардов.

ГЛАВА IV.
«ТЕСТ» СВЯТОГО БЕНЕДИКТА

Монашеская традиция, — гласятсправочники — родилась гдето в III веке от«отшельников» или «анахоретов», влюбленных водиночество и «которые столь ненавидели любоеобщество, — добавил некогда один шутникавтор, —что укрывались среди скал, как только замечалиящерицу». Времена мучеников завершились, конецгонений оставил героизм без применения, короче —христианской жизни грозило сделаться пресной.

И тогда сильные духом люди стали покидатьгорода Империи, где Церковь проводила мирные днисоциального конформизма; они уходили в пустыниБлижнего Востока и преподавали миру тройной уроксобранности, молчания и умерщвления плоти,который с тех пор беспрерывно повторяется в«школах божественного служения», называемых«монастырями». Это было время величайшихотцовпустынников, которые высятся у началахристианских времен точно огромные столпымолитвы. Отшельник никогда долго не остается водиночестве;

молва приводит к нему бесчисленныхлюбопытных, а благодать — несколько друзей. Втечение тридцати лет, которые святой СимеонСтолпник провел, водрузившись на столп высотой в18 метров (исторически проверенный факт), тысячизевак прошли у его ног, чтобы поглядеть, как онгрызет свой еженедельный капустный лист и междунебом и землей устанавливает рекорд покаянногоподвига, который не скоро будет побит. Следующеесостязание столпников состоится не вдруг.

«Смотреть отшельника» отправлялись какездят по воскресеньям в аэропорт Бурже смотреть«человекаптицу», и меня не удивило бы, если дляприсутствия при мистическом взлете первого надобыло брать билеты, как сейчас — для наблюдения заприземлением второго. Впрочем, в этихвосхищенных, но и несколько возмущенных толпах(хроника сохранила следы их возражений)слышались те же замечания, что и сегодня, насчет«бесполезности» этих аскетических достижений,которые лишали Церковь атлетов веры, чьи силылучше бы использовать в миру. Поговаривали — ужетогда — о «побеге», «бегстве в пустыню» —выражение, породившее неприятное слово«дезертирство» (пофранцузски «пустыня» —«дезер». Прим. пер.). Ибо туристы религиивсегда смешивали дезертира, бегущего с поля боя,и отшельника, который, напротив, бросается наприступ с такой стремительностью, чтооказывается один на «ничейной земле». Один монах,которому говорили, что мир недолюбливает этихсозерцателей, как будто равнодушных к ближнему иотправляющихся — когда они «соль земли» —солить песок в пустыне, с улыбкой ответил:

— Знаете, так легко считать себя сольюземли, но в один прекрасный день оказывается, чтомир находит вас приятносладенькими...

* * *

Но отшельничество с его суровымиподвигами возбуждает не только любопытство, онопробуждает и признание. Уходя, воскресный приливзевак оставляет на песке несколько ракушек...Хибарки анахоретов, этих «карьеристов святости»,начинают расти как грибы, и в одно прекрасноеутро обнаруженный экспустынник оказывается, самтого не желая, наставником и главой общины.Достаточно того, чтобы пятьшесть пустынниковразделяли пропитание, читали вместе несколькомолитв, поставили ограду от навязчивых людей и отдиких зверей или для символического обозначенияпериметра своей «духовной территории», — и вотвам наметка монастыря, который вскорепочувствует необходимость иметь законы, —которые станут Уставом, — и привести своихчленов к принятию некоторых неотменимыхобязательств, — которые позднее назовут«окончательными обетами». Тем самым совершилсяпереход от отшельничества, которое лишь частичносохранилось у картезианцев и кармелитов, ккиновии, общежитию, ставшей всеобщей формоймонашеской жизни.

* * *

С этого все и началось. Пришлось Церквивмешаться и кодифицировать новый родхристианской жизни, который производил не толькосвятых. В то время, как отцыпустынники иревнители их жизни доблестно простирали вседальше свой подвиг, анахореты менее«качественные» потихоньку скатывались в ленивоесуществование «без иного закона, — говорилсвятой Бенедикт, — кроме удовлетворения своихжеланий, называя святым все, что ими изобреталосьили решалось, и объявляя недозволенным то, что имне подходит». Поэтому любителям общежития решенодать законы.

Величайшим монашеским законодателем в VIвеке был Бенедикт Нурсийский, бывший отшельникпещер Субиако, осаждаемый учениками (емупришлось распределить их по 12 общинам), в лицекоторого Церковь прославляет «Патриархазападных монахов» и Устав которого остаетсяшедевром произведений этого рода. Это, в 72замечательно сжатых статьях, сборникнравственных или практических наставлений, сточностью отвечающий на все вопросы монашескогозвания, определяющий в нескольких бессмертныхстроках место молитвы, труда и отдыха в жизни,посвященной Богу. Эти краткие страницы содержат«краткий курс духовности», кодекс управлениямонастырем и ряд христианских определений, стольясных и совершенных, что они дали большинствукрупных орденов основу их созерцательной жизни.

* * *

С VI по XII век все монахи Востока и Западабыли «созерцателями». Нельзя было себепредставить, чтобы собственно монашеская жизньмогла принять иную форму, кроме созерцания,которое вовсе не doice farniente, баюканиеметафизическими мечтаниями и сонными«отченашами». Несовместимость «мира» ихристианства представлялась тогда настолькоочевидной, что подлинно религиозным умамказалось совершенно естественным покинуть мирради осуществления христианской жизни;«спасаться в миру» считалось предприятием еслине невозможным, то, во всяком случае, весьмагадательным и рискованным, в противоположностьпочти единогласному мнению современныххристиан; они, впрочем, гораздо меньшеинтересуются собственным спасением и гораздобольше — спасением соседа, которого онистараются «вернуть к христианству»всевозможными смелыми приемами, при нужде — засчет собственной дехристианизации. Во всякомслучае, на протяжении 72х пунктов своего Уставасвятой Бенедикт ни разу не утруждает себяпопыткой оправдать образ жизни, ценность,совершенство и даже необходимость которогоникто из всерьез верующих не ставил под сомнение.

Сегодня — увы! — мы совершенно уверены,что люди VI века заблуждались, и нет ничеготруднее, как оправдать призвание ксозерцательной жизни. Бесполезно говорить, чтоэти неподвижные и жившие в затворе монахи вдействительности, как то доказывает история,обратили в христианство Европу, тогда как всянаша благочестивая суета не мешает ей быстрымтемпом терять веру; люди остаются недоверчивымиперед этим чудом статического апостолата иупорно считают монастырь созерцательногообразца жизни последним убежищем праздности,слабости и эгоизма. Что поделать? Современный мирне понимает, что труднее стать христианином, чемрадикалсоциалистом, он не имеет ни малейшегопонятия о кровавой битве, которую христианинуприходится вести день за днем с самим собой, еслион хочет остаться верным духу христианства:короче говоря, современный мир не читал 72наставлений IV главы Устава святого Бенедикта,которые указывают душам, стремящимся к идеалу,способ достойно продвинуться.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сохранилась ли в нем его собственнаяприрода
Мнения историков
Фроссар Андре. Соль земли 10 милосердия
Каждый день в молитве со слезамиисповедовать богу прошедшие прегрешения ивпредь от них исправляться
От августинцевотшельников домиссионеров святого семейства одно толькоперечисление орденов занимает довольно историю