<<<     ΛΛΛ     >>>   

У Аполлоса спрашивали: «Вы говорили, что граф Аракчеев и Фотий хотели использовать для возмущения военные поселения?». Он отвечал: «Это говорил Фотий после пасхи 1825 г. Подробностей я не знаю так как в этом деле участвовать не хотел». «Вы говорите, что Фотий силился удалить от императора преданных ему особ, предлагал разрушить Комиссию духовных училищ и все человеколюбивые заведения?». Аполлос отвечал, что слышал все это от Фотия, когда в 1824 г. он уезжал в Санкт-Петербург. Он планировал низложить Голицына и «подальше запровадить» Филарета. Как на источник планов Фотия Аполлос указывал на книгу «Тайна» которая хранится в монастыре под замком. В завершение вопросных пунктов спрашивалось о связи Фотия и митрополита Евгения (Болховитинова). Аполлос сообщал о письме Евгения к Фотию, где он просил «поскорее разделаться с сими людьми, они присылаются к тебе не для исправления»[4].

Показания Аполлоса были одним из редких примеров реакции либералов на переворот 1824 г. Конечно, иеромонах не был либералом и «пел с чужого голоса», но в его доносе почти не было лжи. Он описывал деятельность русской православной оппозиции в 1825–1826 гг. (фактически тайного общества, ставившего своей задачей коррекцию внутренней политики России). Оппозиционеры критиковали религиозную политику Александ-
ра I и требовали упразднения Министерства духовных дел и народного просвещения и Библейского общества (учрежденных по воле императора) и отставки ряда высших чиновников (руководителей Соединенного министерства), они требовали запретить издание мистической литературы, издававшейся по благоволению императора. Налицо был государственный заговор.

Николай I прекрасно это понимал. Его характер не мог позволить, чтобы на государя давили оппозиционеры, пусть даже в благих целях. Все участники оппозиции были под разными предлогами отстранены от государственной деятельности. Отразился донос и на судьбе Фотия. Ему запрещают без разрешения духовного начальства покидать монастыри и берут под строгий надзор викарных епископов.

Политическая деятельность Фотия с 1816 по 1826 г. достаточно прозрачна. Находясь в должности законоучителя кадетского корпуса, под руководством своего наставника Иннокентия он принял участие в деятельности русской православной оппозиции. На этапе 1816–1818 гг. его роль была очень скромна. Он исполнял поручения Иннокентия и собирал сведения среди учеников корпуса. Пылкий темперамент Фотия уже давал о себе знать. По собственной инициативе он предпринял расследование деятельности Санкт-Петербургских масонов. Его поведение было столь необычно, что его наставники и руководители архимандрит Иннокентий и митрополит Михаил заподозрили у Фотия повреждение рассудка и вызывали его для проверки в Невскую Лавру. После разгрома оппозиции в 1819 г. Фотий был отправлен в почетную ссылку из Санкт-Петербурга игуменом Деревянницкого монастыря. Митрополит Михаил постарался оставить Фотия недалеко от столицы, чтобы в нужный момент вновь привлечь к борьбе (а возможно, и спасал, убирая из под опалы).

После того как митрополитом Санкт-Петербургским стал Серафим, духовные власти вспомнили о Фотии. В начале 1822 г. его переводят в Сковородский монастырь и рукополагают в архимандрита. По распоряжению Серафима Фотий становится духовным отцом графини А. А. Орловой-Чесменской и направляет ее огромные средства на нужды церкви. В 1821 г. Фотий составляет книги «Сказание о житие и подвигах Блаженного Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского, скончавшегося в Бозе 1819 года октября 10 дня»,[4] посвященное его умершему учителю. С этого времени имеются первые свидетельства о пророческом даре Фотия. Своим единомышленникам Фотий рассылает два послания: «Видение — о явлении во сне Господа» и «Видение бывшее о Блаженном Иннокентии
Епископе Пензенском и Саратовском 1819 года 19 ноября». В письме
А. А. Орловой-Чесменском 19 ноября 1821 г. Фотий пишет о «Видениях», как о продолжении «Сказания…»[4]. Фотий писал, что на сороковой день по смерти учителя совершил молитву и увидел Иннокентия в Санкт-Петербурге и заговорил с ним, прося призвать к себе. Иннокентий обещал, что настанет время их встречи, а затем Фотию было показано место в раю, где среди святых уготовлено место его учителю. В своем сказании Фотий писал об Иннокентии как о святом, это предсказание исполнилось в
1994 г., когда Русская православная церковь приобщила Иннокентия епископа Пензенского и Саратовского к лику святых. Незадолго до своей смерти Фотий предсказал грядущее причисление митрополита Филарета к лику святых.

Весной 1822 г. Фотий познакомился с министром духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицыным. Кроме того, что в сложное для себя время князь стремился сблизиться с консерваторами, в Фотии его заинтересовал и пророческий дар. А. Н. Голицын и Александр I очень интересовались пророками. Князь посещал секту Е. Ф. Татариновой и благоволил к пророку А. И. Ковалькову. Он устроил аудиенцию у императора пророку секты Татариновой Федорову. Летом 1822 г. А. Н. Голицын представил Александру I и Фотия. После этого архимандрит был награжден драгоценным крестом и переведен в первоклассный Юрьев монастырь.

К 1824 г. ситуация в политической сфере изменилась. Готовясь к войне с Турцией, Александр I желал консолидировать силы российского общества и был расположен внять жалобам консерваторов. Императора тяготили бывшие сотрудники — руководители Библейского общества и Соединенного министерства, они не справились с поставленными царем задачами. Оппозиционеры воспользовались ситуацией и обратились к царю с критикой политики А. Н. Голицына. Хотя Фотий и играл ведущую роль в этом выступлении, за его спиной стояли более серьезные силы. Фотия вдохновляли на борьбу митрополит Серафим и А. Н. Шишков, в посланиях царю он использовал материалы, присланные С. И. Смирновым. Выступление увенчалось успехом. Весной 1824 г. Министерство духовных дел и народного просвещения было расформировано, а работы Библейского общества приостановлены. Управление духовной сферой было передано консерваторам — А. А. Аракчееву, А. С. Шишкову и митрополиту Серафиму. Но уже в 1825 г. Александр I посчитал, что дальнейшие уступки не уместны и контрреформы были приостановлены. В начале следующего царствования консерваторы обращались к Николаю I, но он не был склонен внимать их просьбам. Вскоре все они от управления были отстранены. Николай I не терпел любую оппозицию, и Фотий был взят под надзор в Юрьевом монастыре.

Архимандрит Фотий был одним из немногих клириков Русской православной церкви, не скрывавших своих политических симпатий и критиковавших религиозную политику правительства. Будучи законоучителем в кадетском корпусе, он пытался разоблачать масонов и сектантов. В 1821 г. выступал против деятельности В. Ю. Крюденер и Е. Ф. Татариновой.
В 1822 г. его критике подвергся директор департамента духовных дел
А. И. Тургенев, пренебрежительно относившийся к клиру и состоявший в масонской ложе. С самого начала своей общественной деятельности Фотий стоял на твердых консервативных позициях. Своей целью он считал защиту российской монархии и Русской православной церкви от их врагов — масонов, сектантов, мистиков, католиков, революционеров.

Очень ярко консервативные взгляды Фотия проявились во время выступления оппозиции в 1824 г. В своих посланиях Фотий сообщал Александру I о том, что монархия и церковь России в опасности. Существует всемирный заговор иллюминатов, эмиссар которых Р. А. Кошелев давно проник в окружение царя и с помощь князя А. Н. Голицына руководит религиозной политикой. Благодаря влиянию масонов ущемлены права Св. Синода, унижен православный клир и повреждается христианское учение. Как на главную опасность Фотий указывал на издание мистических произведений и сопровождение русского (испорченного) перевода Библии вредными комментариями. Целью деятельности врагов церкви и отечества Фотий указывал введение новой (сатанинской) религии.

Очевидно, что, несмотря на яркую эмоциональную окраску, общественно-политические взгляды Фотия вполне совпадали с общей программой консервативного течения. Те же мысли высказывались и в сочинениях
С. И. Смирнова и Е. И. Станевича, легших в основу посланий Фотия. Александр I не воспринимал Фотия как политического деятеля, он предоставлял ему аудиенции и принимал его послания, но никак не реагировал на них. Кроме разрешения писать лично царю в 1825 г. Фотий получил лишь одно поручение — совместно с А. А. Аракчеевым и митрополитом Серафимом расследовать ересь есаула Е. Н. Котельникова. Последним зада-
нием Александра I, данным Фотию осенью 1825 г. было утешение
А. А. Аракчеева после убийства Н. Ф. Минкиной. Можно предположить, что Александр I был принципиальным противником привлечения клира к политической жизни, считая основной его задачей заботу о душах его подданных.

В Юрьевом монастыре прошли последние десять лет жизни архимандрита Фотия. Отрезанный от общественной и политической жизни Фотий обратился к юродству. Это был редчайший случай, когда подобную религиозную практику избрал настоятель монастыря. Деятельность Фотия в последнее десятилетие не может быть объяснена рационально. Многое в его деяниях противоречило логике. Даже в бытовых мелочах он был необычен. Монахи вспоминали, что во время работы в монастырском саду он заставлял их делать совершенно бесполезную работу — пересаживать молодые деревья с места на место. Юродство отразилось в переписке и сочинениях Фотия.

От современных клириков можно услышать обвинение Фотию в том, что он мало заботился о спасении душ крестьян соседних с монастырем деревень. Вряд ли это можно вменить в вину настоятелю монастыря. При этом обнаружены сведения о том, что Фотий произносил проповеди, адресованные именно к крестьянам. Количество жителей окрестных сел, посещавших службу в Юрьевом монастыре, было таково, что содержанием проповедей заинтересовалось III отделение Его Императорского Величества канцелярии. Предвосхищая труды славянофилов, Фотий проповедовал о том, что высшие слои русского общества погрязли во грехе, а простой народ и солдат называл истинными сынами церкви.

По имеющимся свидетельствам Фотий вел самую строгую жизнь. Под дорогой одеждой он носил власяницу и вериги. Ограничивал себя в еде, спал по два часа в сутки. Каждую ночь с 12 часов он начинал службу. При этом обстановку Юрьева монастыря мог выдержать лишь очень подготовленный человек. Не долго задержался там князь С. А. Ширинский-Шихматов (Аникита). Сохранились воспоминания о том, как в назидание монахиням, пришедшим жаловаться на свою настоятельницу, Фотий велел князю залезть под диван, на котором сидел. Без благословения настоятеля Аникита отправился в паломничество на Святую Землю, откуда уже не вернулся.

Обширный материал, иллюстрирующий деятельность Фотия в Юрьевом монастыре в последнее десятилетие его жизни, не дает оснований подозревать его в двуличие и корысти (как считали и считают некоторые исследователи). Часть странностей архимандрита можно отнести на недостатки его образования и воспитание в крестьянской среде (отсюда «мужицкая сметка»). Но другая часть объяснению не подлежит. Прямое общение с Богом, исцеление бесноватых, чудеса — все это находится вне рационалистического мышления и неподвластно человеческому разуму. Жизнь Фотия невозможно подчинить логике, оценивать ее возможно лишь с православных позиций. Фотий жил по законам Русской православной церкви. На соответствие с церковным учением и надлежит проверять его жизнь. В первой половине XIX в. чудеса были еще привычным явлением русской жизни. Канонизировались святые, появлялись чудотворные иконы и пророки. Но уже тогда современники и даже клирики не воспринимали Фотия (последние так и не дали ему оценки). Он выходил за рамки повседневной жизни. В своей деятельности Фотий копировал церковное благочестие XVII в., кажущееся многим анахронизмом в начале века XIX.

[4] Купалов А. Смирнов Степан Иванович // Русский биографический словарь / Ред. А. А. Половцев. СПб., 1904. Сабанеев–Смыслов. С. 660.

[4] Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета. М., 1855. С. 97.

[4] Там же. С. 52–97.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Примечание
Определен директором департамента министерства народного просвещения
Основные этапы своей биографии феодосий пересказывал в письме а
Духовная цензура в россии
Письма митрополита московского к родным