<<<     ΛΛΛ     >>>   

Кроме того, автор «Adversus Iudaeos» видит в знамениях, сопровождавших смерть Христа, свидетелей, упоминаемых Богом при заключении Нового Завета: «Adhibitis testibus caelo et terra et angelo de Templo, adsistentibus Moyse et Helia. Hos enim testes adhibuit. cum pateretur in Israel» (28). И далее: «Testis est caelum et terra et quae in eis sunt elementa in mortem Christi» (33) Мф. 21, 38 понимается в свете слои Ис. 1, 2 - «audi, caelum, et praebe aurem, terra», приведенных в 29-м. Заметим, что Моисей и Илия становятся на место воскресших святых31. Как показывает 43, автор пользуется здесь повествованием о преображении Христовом: «Coactus est Dominus facere nouum testamentum consignantibus septem spiritibus, teste Moyse et. Helia in montem, ubi praecepit ne patefieret scripturae sacramentum, nisi filius hominis resurrexisset a mortuis».

Это последнее высказывание отличается от первого тем, что оно вводит в качестве свидетелей семь духов, кроме присутствующих Моисея и Илии. Присутствие семи свидетелей при обнародовании Божьего постановления имеет иудеохристианское происхождение. Мы встречаемся с этим у Элказая (Ипполит, «Elench.», IX, 15). Семь свидетелей суть «небо и вода, святые духи, ангелы молитвы, елей, соль и земля». Любопытно, что и в разбираемом труде мы находим в разных местах некоторые из этих элементов - небо и земля, стихии, ангел, духи. К этому надо добавить, что цитата из Ис. 1, 2 встречается также у Псевдо-Варнавы (IX, 3) и в Пятой книге Ездры (II, 14). Эта тема семи свидетелей отличается от темы трех свидетелей и носит древний и сугубо иудейский характер.

Приступим теперь к рассмотрению тем, получивших наибольшее развитие; мы можем их подразделить на три основные группы. В темах первой группы речь идет о преемственности заветов - Адам, Ной, Авраам, Моисей. Ван Дамм заметил, что такая последовательность соответствует тому, что мы видим у Иринея в «Dem. pred. Apost.» (11-29). В таком случае можно предположить, что как автор рассматриваемого сочинения, так и Ириней основываются на более раннем произведении, которое первый приводит в сокращении. Впрочем, может быть, нет особой необходимости в подобных догадках. Климент Александрийский приводит ту же последовательность, и даже ближе подходит к нашему тексту, так как говорит о «заветах». И Ориген в своем экзегетическом труде, который мы имеем все основания считать отвечающим Преданию, дает тот же перечень в связи с притчей о работниках последнего часа, толкование которого имеется и в «Adversus Iudaeos». Наличие этой темы, уходящей своими корнями в Ветхий Завет и принадлежащей к классической иудейской традиции, само по себе еще не предполагает связи с Иринеем.

Следующая важная тема, которую развивает автор данного труда - тема о преследовании праведников, как образ преследования Христа (24-25). Здесь нужно отметить несколько отдельных моментов. Прежде всего это касается использования иудейских преданий о мученичестве пророком: «Heremiam lapidabant. Esaiam secabant» (25). Очень любопытно в этой связи упоминание о мученичестве пророка Захарии, помещаемое в конце. Евангелист Матфей говорит о пророке Захарии как о последнем мученике из пророков (23, 34, 35). Мы имеем здесь дело с иудейским преданием, которое воспроизводится и в «Adversus Judaeos». Это предание видит в священнике Захарии, о котором говорится во Второй книге Паралипоменон 24, 20, пророка Захарию. Но встречается также отождествление этих двух Захариев с Захарией - отцом Иоанна Крестителя. Имеется также предание о его мученичестве. Ориген был первым из отцов, воспринявшем это предание. Однако фон Кампенхаузен доказывает, что оно относится ко второму столетию32. По-видимому, в разбираемом труде мы имеем самое древнее свидетельство о таком предании.

Перечень преследуемых праведников приводится и в Первом послании Климента (4, 7), у Мелитона («Hom. Pass.», 59), у Тертуллиана («Scorp.», 8, 3) и у Киприана («Pat.», 10; «Fort.», 11). Сами но себе, такие перечни - признак иудейской «haggada»33. В христианском варианте следует добавление, что иудеи преследовали в лице пророков уже Самого Христа. Этот взгляд, присущий и данному труду, был свойствен и Мелитону и содержится также уже в Первом послании Климента (16 и 17, 1), но перечень, приведенный в нашем тексте, не имеет отношения ни к Клименту, ни к Мелитону. Надо заметить, в частности, что этот перечень начинается с Моисея, а не с Авеля, и ударение в нем ставится на пророках.

И наконец, каждому преследуемому праведнику здесь противопоставляется гонитель, пользующийся человеческой славой. Свидетельства о преследовании праведников гонителями встречается в Первом послании Климента (4) и у Киприана («Zel.» 5). Но прямое противопоставление праведника гонителю - очень своеобразный прием. Он применяется, например, в «Doc. Dam.»33 bis. В особенности же характерен он для эвионитских сочинений. Поэтому перечни, параллельные «Adversus Iudaeos», мы находим также в «Horn. Clem.» 11. 16 и сл. и в «Rec.» III, 61. Так что вполне возможно утверждать, что мы имеем здесь дело с собственно иудеохристианским преданием. В этом смысле рассматриваемое нами сочинение содержит в себе много интересных штрихов. Так, Аарон, который в Первом послании Климента охарактеризован как завистник, понимается здесь, напротив, как прообраз Христа. Такое редко встречающееся возвеличение Аарона может быть объяснимо кумранским влиянием. Интересен также ряд приведенных противопоставлений: Илия - Ахай, Иеремия - Анания, Исайя - Манасия, Захария - Иуда.

Ван Дамм заметил, что Тертуллиан использует в своем труде «Scor-piace» выражения, встречающиеся и в нашем тексте: «Helias fugatur, Hieremias lapidatur, Esaias secatur, Zacharias trucidatur» (8, 3)34. Приведенный перечень пророков и порядок их упоминания - Иеремия раньше Исайи и Захария в конце - дают повод для предположения о существовании известной связи между этими двумя произведениями. Мне кажется, что Ван Дамм прав, когда утверждает, что Тертуллиан заимствовал у автора «Adversus Judaeos». «Scorpiace» был написан в 212 году, что очень важно для определения времени написания разбираемого труда. При этом нужно заметить, что Тертуллиан, как впоследствии и Киприан («Fortunat.», 11), умалчивает о легендарной стороне истории Захария, которого он не отождествляет с отцом Иоанна Крестителя.

Несомненно и другое хронологическое сближение, которое в связи с «Проповедью о Страстях» Мелитона предложил Петерсон, не говоря уже о целом списке многочисленных параллелей, обнаруженных Ван Даммом (там же, с. 62-63). Итак, представляется очевидным, что наш автор был знаком с «Проповедью», написанной Мелитоном около 180 года. Это дает нам ориентир для установления предельно ранней даты, в то время как сопоставление с Тертуллианом определяет предельно позднее время написания «Adversus Judaeos». Так что вероятнее всего этот труд был составлен в последних годах второго столетия. Архаичность его языка - употребление, например, «machina» вместо «area», «testificatio» вместо «testamentum» - говорит о том же. Есть все основания считать, что эта проповедь была произнесена или написана в Риме, в среде, насыщенной иудейскими преданиями, но в которой антагонизм между иудеями и христианами был уже сильно развит. То же подтверждается и использованием «Диатоссарона», как и некоторыми лингвистическими особенностями («genus» вместо «generaui»).

О принадлежности «Adversus Judaeos» к этой эпохе указывает еще одно сравнение. Известен отрывок из труда Цельса, приводимый Оригеном и звучащий так: «Послушайте, каких людей призывают эти христиане: кто грешник, кто нищий духом, кто малое дитя, короче говоря, кто убог - того Царство Божие и приемлет. Под „грешником" не подразумевается ли преступник, тать, отравитель?» («Contr. Cels.», III, 59). Нет сомнения, что «Adversus Iudaeos» дает повод для подобной критики: «Не бойтесь, вы, которые грешники, первые приступите к жизни. Да не устрашится тот, кто убивал, да не убоится, кто воровал. Те, кого Господь желает, это - все те, кто отвержен, кто неблаголепен, кто болен» (49). Смысл этих слов понятен, но очевидно и то, что их можно превратно толковать. Климент Александрийский, Тертуллиан и Ориген не отрицают всеобщности признания, однако они подчеркивают, что обращение в христианство сопряжено с определенными требованиями. В то же время «Adversus Judaeos» отражает более раннюю стадию христианства, карикатуру на которое и рисует Цельс.

3. De montibus Sina et Sion35

Последним разбираемым нами здесь трудом является псевдо-киприановский «De montibus Sina et Sion». Существуют самые различные предположения о времени его написания. X. Кох считал его написанным после Киприана («Cyprianische Untersuchungen», 1926, с. 421-425). Но Корссен выдвинул очень веские доводы в пользу отнесения времени его написания к концу второго столетия («Ein Theologischer Traktat aus der Werdezeit der Kirchlichen Literatur des Abendlandes», ZNTW, 12 [l91l], c. 1-36). Той же точки зрения придерживается и Фогельс («Die Tempelreinigung und Golgotha», Bibl. Zeitscbrift, 6 [1962], с. 104-107)36. Лексика рассматриваемого произведения имеет архаический характер. Так, например, «contrarius» употребляется в нем вместо «a?????i?????» («противника»), чего нет ни у Тертуллиана, ни у Киприана, но зато встречается в латинских переводах Послания Климента и Послания Варнавы, равно как и в «Adversus Iudaeos» и в «De centesima». «Credulus» (3), употребляется здесь в смысле «верующий». В дальнейшем стали избегать пользования этим выражением из-за несколько пренебрежительного оттенка данного слова. А в «De centesima» оно еще употребляется. Архаизмом является и встречающееся здесь слово «puer» вместо «pais» в приложении его ко Христу в смысле слуги (раба). «Depalare» (11) в понимании «загородить» встречается и в латинском переводе «Пастыря» Ермы. Прилагательное «dominicus» вместо родительного «Domini» также представляет собой архаичную черту. «Dicto audientia» - редкое выражение, встречающееся еще в Киприановской Библии (Test., II, 27) и в латинском переводе Иринея (IV, 67). Автор плохо владел латинским языком и зачастую употреблял слова, взятые не столько из тогдашнего обихода, сколько имевшие чисто этимологическое обоснование. Так, например, он пишет «ехесrare» в смысле «упразднять» (3), a «probatio» - в смысле «доказательство», «speculum» же (зеркало) он путает со «specula» (наблюдательная вышка).

Очень любопытен перевод отдельных библейских отрывков. Некоторые из них больше нигде не встречаются. Так, например, приводится текст Ин. 2, 19, - «Destringite fanum istud et ego in tribus diebus excitabo illud» (4), - в котором бросается в глаза языческий термин «Fanum», могущий быть отголоском антииудейской полемики37. Этот перевод ближе к еврейскому оригиналу, чем перевод Киприана. Или возьмем цитату из Пс. 2, 6, в которой приводятся слова «adnuntians imperium eius» (2) там, где Киприан в соответствии с текстом Семидесяти Толковников пишет «praedicans praeceptum Domini». Фраза «Posuerunt me uelut custodiam pomarii» (7) представляет собой сочетание текстов из Песн. 1, 5 («posuerunt») и Ис. 1, 8 («Sicut custodiam pomarii»), причем наряду с ней приводится и полный текст из Песн. 1, 5 - «Posuerunt me custodem in uineam» (14). Можно найти и христианские вставки в Пс. 96, 10 во фразе «Dominus regnauit a ligno» (9). Уникальной является в разбираемом сочинении такая цитата: «Мир ненавидит Меня, и Я ненавижу мир» (2). В этой цитате лишь первая часть фразы относится к Ин. 7, 7. Этот текст может быть аграфом, как и такая фраза: «Вы видите Меня в себе, подобно тому, как человек видит себя в воде или в зеркале» (13), приписываемая апокрифу Послания Иоанна38.

Имеются в данном труде и комбинированные цитаты. Так, текст из Мф. 27, 40-43 помещен в текст Прем. 2, 19, 22 (7). Еше более странна такая фраза: «Palmo mensus sum caelum et pugno comprehendi terram et confinxi hominem ex omni limo terrae» (4). Первая ее часть является сокращенной цитатой из Ис. 40, 12, которую мы находим также в латинском тексте Послания Варнавы и у Новация (Trin., 3), но без «comprehendi». Тертуллиан приводит другой сокращенный вариант: «Qui totum orbem comprehendit manu» (Marc. II, 25, 2). Вторая часть разбираемой фразы является цитатой из Быт. 2, 7, но слово «confinxit» встречается здесь, и только здесь, в смысле «e?????». Словосочетание «ex omni limo» указывает на то, что тело Адама создано из составляющих землю элементов. Все эти черты отражают иудеохристианскую интерпретацию Библии, получившую свое развитие в таргумической и мидрашской практике.

Теперь мы приступим к разбору тех характерных особенностей нашего текста, которые связаны с этимологией еврейских имен и занимают главное место в этом труде. Адам переводится тут как «terra caro facta». Такая редкая этимология этого имени находится в греческих «Ономастиках»: «?? ??????????» (Vatec, 1450). Имя Авель расшифровывается как «nomen accepit hebraicum designans parentorum luctum» (5). Эта этимология восходит к «lubiles» (4, 7). Она тоже встречается в «Ономастиках»39. Енох понимается как «inriouatus», что является дословным переводом «e??????????». Данная интерпретация находится в «Ономастиках» в форме «dedicatio» или «rennouatio». Более странна расшифровка имени Моисея как «temptatio Dei» и «inuentio» (6). Второе понимание встречается и в «Ономастиках», где оно, согласно Вурцу, относится к «Laktanzgruppe» (с. 89). Первое понимание, как будто, ассоциируется с корнем «sin» (о котором мы еще будем говорить) в последнем слоге имени Mosen. «Sina» переводится как «tentatio aeterna» и «odiam» (6). Первое этимологическое значение встречается у Иеронима и в «Laktanzgruppe» (Вурц, «Onomastica Sacra», 1913-1915, TU 41, с. 80-81 и 96); оно связано с корнем «sin»40. Второе же понимание связано с присущей мидрашской традиции игрой слов (Страск-Биллербек, III, 571). Что касается Сиона, то это слово переводится как «temptatio exacerbationis» и «speculatio». Второй смысл встречается постоянно, а первый - в «Ономастиках», но для слова «Seon», под формой «tentatio callida» (PL, XXIII, 1245), причем он связывается с корнем «sin».

Эти этимологические значения ставят целый ряд вопросов. Прежде всего, они не имеют ничего общего с александрийским преданием Филона или Оригена, однако они аналогичны (но не идентичны) той этимологии, с которой я столкнулся при изучении творчества Илария41. К тому же они предполагают автора, владеющего ивритом. Это подтверждает то, что было ранее отмечено в отношении библейских переводов. Эти этимологии встречаются частично (но никогда в дословном выражении) в различных «Ономастиках», так что, по всей вероятности, они являются плодом автора разбираемого труда и переведены на латинский язык непосредственно с иврита. По-видимому, мы имеем здесь дело с латинским иудеем, скорее всего с римлянином, владеющим ивритом. Наконец, эти этимологии имеют каламбурный характер с нарочито полемическим оттенком. Автор употребляет их именно в этом смысле, что позволяет видеть в нем принявшего христианство иудея, участника антииудейской полемики, которая у Псевдо-Варнавы или в «Adversus Iudaeos» является характерной чертой иудеохристианства.

Однако еврейские имена были предметом различных спекуляций не только в этимологическом отношении. Как уже отмечалось, «еврейское имя Адам переводится на латинский язык как „terra саrо facta", и это в том смысле, что Бог держит его в руке, обнимая со всех четырех стран света. И в самом деле - тому, кто был создан из элементов всех четырех стран света, надлежало носить имя Адама. В Писании мы находим для каждой страны света соответствующую ей звезду: первая, восточная звезда, называлась «a??????»; вторая, западная, - «?u???»; третья, северная, - «a?????» и четвертая, южная, - «?????-?????». Из названий этих четырех звезд («de singulis stellarum nominibus») нужно взять их заглавные буквы, которые в данной последовательности и составят имя „Адам" (греческими буквами)»(4).

Нужно заметить, что автор утверждает, будто он воспринял такое толкование из Священного Писания. На самом же деле эта этимология встречается в «Пророчествах Сивиллы» (III, 24), откуда автор и мог ее почерпнуть. Третья книга этих Пророчеств была знакома Тертуллиану и встречается также в иудеохристианском апокалипсисе - Второй книге Еноха, дошедшей до нас на древнеславянском языке. Этот текст был издан Вайаном, и в его издании на с. 101 можно прочесть об имени Адама следующее: «Я создаю его имя из четырех элементов - из Востока, Запада, Севера и Юга. И над ним я помещаю четыре особые звезды». Связь между этими двумя темами не подлежит сомнению. Первоначальный язык славянского варианта книги Еноха - греческий. Время ее написания - начало второго столетия. Эта книга вполне могла иметь хождение в христианских кругах конца второго столетия. Сочинение «De montibus» написано под ее влиянием, что дает нам еще одну отправную точку для датировки этого произведения и для понимания его апокалипсического характера. Св. Августин в своем «Tract. Joh., 10» (PL. 35, 1473) также касается символики имени Адама. Начинает он эту тему следующими словами: «Наес etiam ab anterioribus maioribus nostris dicta sunt», что указывает на наличие более древнего источника. Еще ближе к этому древнему источнику автор труда «De Pascha computus», время написания которого нам доподлинно известно (243 г. ). И наконец, любопытный «Комментарий к Евангелию от Марка» в «Spuria» Иеронима (PL, 30, 638 А) тоже ссылается на него, равно как и «Expositio quatuor evangeliorum» (PL, 30, 533 В), правда, с несколько другой символикой. Исходным для них общим древним источником, похоже, и является рассматриваемый нами сейчас труд.

Но приведенное выше объяснение имени Адама - не единственное. Наряду с ним существует и другое, с привлечением метода гематрии. Четыре буквы слова «Адам» составляют число 46 (1+4+1+40). «Число 46 указывает на страсть Адамовой плоти, плоти самой по себе образной, которую Христос воспринял и вознес на древо. Число 46 выражает страсть, потому что, пострадав в шестое тысячелетие и в шестой час и воскреснув из мертвых, Он в сороковой день вознесся на небо; или еще потому, что Соломон в течение 46 лет строил Храм Богу, в уподобление которому Христос говорил о Своей плоти» (4). И приводится цитата из Евангелия от Иоанна 2, 19: «Сей храм (fanum) строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?» Практика применения гематрии часто встречается в иудеохристианской среде, в частности в «Пророчествах Сивиллы» (1, 326-330).

Поскольку разбираемое нами сочинение ссылается на Ин. 2, 19, в связи с гематрическим толкованием, то не исключено, что уже в тексте самого Евангелия от Иоанна число 46 имело символический характер и относилось к Адаму, так как нигде нет указаний, что понадобилось 46 лет для построения второго Храма. В таком случае это означало бы, что связь между Христом и Храмом имеет отношение к связи между Христом и Адамом. Повествование же о скале Храма, как о месте погребения Адама, входит в иудейское предание. Отметим, что Августин в своем «Tract. Job.», 10 упоминает это предание вместе с толкованием четырех странах света, что делает еще более очевидной его связь с «De montibus». Автор сочинения «De Pascha computus», говоря о Храме, построенном «in mysterio Adae» (12) и приводя то же гематричес-кое толкование, также ссылается, по-видимому, на наш текст42.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Встречающиеся у киприана60 проповеди выражение
Приводимые цитаты свидетельствуют о существовании переводов библии на латинский язык уже к концу
В этом апостол павел следует апостолу иоанну
Даниелу Ж. Истоки Латинского Христианства. иудеохристианство библия Муратори 12 отметим