<<<     ΛΛΛ     >>>   

Именно как такое живое событие , разыгрывающееся между сознаниями - голосами , видел и художественно изображал идею Достоевский . Это художественное открытие диалогической природы идеи , сознания и всякой освещенной сознанием ( и , следовательно , хотя бы краешком причастной идее ) человеческой жизни и сделало его великим художником идеи .

Достоевский никогда не излагает в монологической форме готовых идей , но он не показывает и их психологического становления в одном индивидуальном сознании . И в том и другом случае идеи перестали бы быть живыми образами .

Напомним , например , первый внутренний монолог Раскольникова , отрывки из которого мы приводили в предшествующей главе . Здесь нет никакого психологического становления идеи в одном замкнутом сознании . Напротив , сознание одинокого Раскольникова становится ареной борьбы чужих голосов ; события ближайших дней ( письмо матери , встреча с Мармеладовым ), отразившись в его сознании , приняли в нем форму напряженнейшего диалога с отсутствующими собеседниками ( с сестрой , с матерью , с Соней и другими ), и в этом диалоге он и старается свою « мысль решить ».

Раскольников еще до начала действия романа опубликовал в газете статью с изложением теоретических основ своей идеи . Достоевский нигде не излагает этой статьи в монологической форме . Мы впервые знакомимся с ее содержанием и , следовательно , с основной идеей Раскольникова в напряженном и страшном для Раскольникова диалоге его с Порфирием ( в диалоге участвуют также Разумихин и Заметов ). Сначала статью излагает Порфирий , и притом излагает в нарочито утрированной и провоцирующей форме . Это внутренне диалогизованное изложение все время перебивается вопросами , обращенными к Раскольникову , и репликами этого последнего . Затем свою статью излагает сам Раскольников , все время перебиваемый провоцирующими вопросами и замечаниями Порфирия . И самое изложение Раскольникова проникнуто внутренней полемикой с точкой зрения Порфирия и ему подобных . Подает свои реплики и Разумихин . В результате идея Раскольникова появляется перед нами в интериндивидуальной зоне напряженной борьбы нескольких индивидуальных сознаний , причем теоретическая сторона идеи неразрывно сочетается с последними жизненными позициями участников диалога .

Идея Раскольникова раскрывает в этом диалоге разные свои грани , оттенки , возможности , вступает в разные взаимоотношения с другими жизненными позициями . Утрачивая свою монологическую абстрактно - теоретическую завершенность , довлеющую одному сознанию , идея приобретает противоречивую сложность и живую многогранность идеи - силы , рождающейся , живущей и действующей в большом диалоге эпохи и перекликающейся с родственными идеями других эпох . Перед нами встает образ идеи .

Та же идея Раскольникова снова появляется перед нами в его не менее напряженных диалогах с Соней ; здесь она звучит уже в иной тональности , вступает в диалогический контакт с другою очень сильной и целостной жизненной позицией Сони и потому раскрывает новые свои грани и возможности . Затем мы слышим эту идею в диалогизованном изложении Свидригайлова в его диалоге с Дуней . Но здесь , в голосе Свидригайлова , который является одним из пародийных двойников Раскольникова , она звучит совсем по - иному и поворачивается к нам другою своею стороною . Наконец , на протяжении всего романа идея Раскольникова вступает в соприкосновение с различными явлениями жизни , испытывается , проверяется , подтверждается или опровергается ими . Об этом мы уже говорили в предшествующей главе .

Напомним еще идею Ивана Карамазова о том , что « все позволено », если нет бессмертия души . Какою напряженною диалогическою Жизнью живет эта идея на протяжении всего романа « Братья Карамазовы », по каким разнородным голосам она проводится , в какие неожиданные диалогические контакты вступает !

На обе эти идеи ( Раскольникова и Ивана Карамазова ) падают рефлексы других идей , подобно тому как в живописи определенный тон благодаря рефлексам окружающих тонов утрачивает свою абстрактную чистоту , но зато начинает жить подлинно живописною жизнью . Если изъять эти идеи из диалогической сферы их жизни придать им монологически законченную теоретическую форму , какие получились бы худосочные и легко опровержимые идеологические построения !

Как художник , Достоевский не создавал своих идей так , как создают их философы или ученые , – он создавал живые образы идей , найденных , услышанных , иногда угаданных им в самой действительности , то есть идей , уже живущих или входящих в жизнь как идеи - силы . Достоевский обладал гениальным даром слышать диалог своей эпохи или , точнее , слышать свою эпоху как великий диалог , улавливать в ней не только отдельные голоса , но прежде всего именно диалогические отношения между голосами , их диалогическое взаимодействие . Он слышал и господствующие , признанные , громкие голоса эпохи , то есть господствующие , ведущие идеи ( официальные и неофициальные ), и голоса еще слабые , идеи еще полностью не выявившиеся , и идеи подспудные , никем еще , кроме него , не услышанные , и идеи еще только начинающие вызревать , эмбрионы будущих мировоззрений . « Вся действительность , – писал сам Достоевский , – не исчерпывается насущным , ибо огромною своею частию заключается в ней в виде еще подспудного , невысказанного будущего Слова » [70] .

В диалоге своего времени Достоевский слышал и резонансы голосов - идей прошлого – и ближайшего (30 – 40- х годов ) и более далекого . Он , как мы сейчас сказали , старался услышать и голоса - идеи будущего , пытаясь их угадать , так сказать , по месту , подготовленному для них в диалоге настоящего , подобно тому как можно угадать будущую , еще не произнесенную реплику в уже развернувшемся диалоге . Таким образом , в плоскости современности сходились и спорили прошлое , настоящее и будущее .

Повторяем : Достоевский никогда не создавал своих образов идей из ничего , никогда не « выдумывал их », как не выдумывает художник и изображенных им людей , – он умел их услышать или угадать в наличной действительности . Поэтому для образов идей в романах Достоевского , как и для образов его героев , можно найти и указать определенные прототипы . Так , например , прототипами идей Раскольникова были идеи Макса Штирнера , изложенные им в трактате « Единственный и его собственность », и идеи Наполеона  III, развитые им в книге « История Юлия Цезаря » (1865) [71] ; одним из прототипов идей Петра Верховенского был « Катехизис революционера » [72] ; прототипами идей Версилова (« Подросток ») были идеи Чаадаева и Герцена [73] . Прототипы образов идей Достоевского далеко не все еще раскрыты и указаны . Подчеркиваем , что дело идет не об « источниках » Достоевского ( здесь этот термин был бы не уместен ), а именно о прототипах образов идей .

Достоевский вовсе не копировал и не излагал эти прототипы , а свободно - творчески перерабатывал их в живые художественные образы идей , совершенно так же , как поступает художник и со своими человеческими прототипами . Он прежде всего разрушал замкнутую монологическую форму идей - прототипов и включал их в большой диалог своих романов , где они и начинали жить новой событийной художественной жизнью .

Как художник Достоевский в образе той или иной идеи раскрывал не только ее исторически - действительные черты , наличные в прототипе ( например , в « Истории Юлия Цезаря » Наполеона   III ), но и ее возможности , а эти возможности для художественного образа как раз важнее всего . Как художник Достоевский часто угадывал , как при определенных изменившихся условиях будет развиваться и действовать данная идея , в каких неожиданных направлениях может пойти ее дальнейшее развитие и трансформация . Для этого Достоевский ставил идею на грань диалогически скрестившихся сознаний . Он сводил такие идеи и мировоззрения , которые в самой действительности были совершенно разобщены и были глухи друг к другу , и заставлял их спорить . Эти далекие друг от друга идеи он как бы продолжал пунктиром до точки их диалогического пересечения . Он предугадывал таким образом будущие диалогические встречи ныне еще разобщенных идей . Он предвидел новые сочетания идей , появление новых голосов - идей и изменения в расстановке всех голосов - идей в мировом диалоге . Вот почему этот русский и мировой диалог , звучащий в произведениях Достоевского , с уже живущими и с только еще рождающимися голосами - идеями , незавершенными и чреватыми новыми возможностями , до сих пор еще вовлекает в свою высокую и трагическую игру умы и голоса читателей Достоевского .

Таким образом , идеи - прототипы , использованные в романах Достоевского , не утрачивая своей смысловой полнозначности , меняют форму своего бытия : они становятся сплошь диалогизованными и монологически не завершенными образами идей , то есть они вступают в новую для них сферу бытия художественного .

Достоевский был не только художником , писавшим романы и повести , но и публицистом - мыслителем , публиковавшим соответствующие статьи во « Времени », в « Эпохе », в « Гражданине », в « Дневнике писателя ». В этих статьях он высказывал определенные философские , религиозно - философские , социально - политические и иные идеи ; высказывал он их здесь ( то есть в статьях ) как свои утвержденные идеи в системно - монологической или риторико - монологической ( собственно – публицистической ) форме . Эти же идеи он высказывал иногда и в своих письмах к различным адресатам . Здесь – в статьях и письмах – это , конечно , не образы идей , а прямые , монологически утвержденные идеи .

Но с этими же « идеями Достоевского » мы встречаемся и в его романах . Как же мы должны рассматривать их здесь , то есть в художественном контексте его творчества ?

Совершенно так же , как и идеи Наполеона   III в « Преступлении и наказании », с которыми Достоевский - мыслитель был совершенно несогласен , или идеи Чаадаева и Герцена в « Подростке », с которыми Достоевский - мыслитель был отчасти согласен , то есть мы должны рассматривать идеи самого Достоевского - мыслителя как идеи - прототипы некоторых образов идей в его романах ( образов идей Сони , Мышкина , Алеши Карамазова , Зосимы ).

В самом деле , идеи Достоевского - мыслителя , войдя в его полифонический роман , меняют самую форму своего бытия , превращаются в художественные образы идей : они сочетаются в неразрывное единство с образами людей ( Сони , Мышкина , Зосимы ), освобождаются от своей монологической замкнутости и завершенности , сплошь диалогизуются и вступают в большой диалог романа на совершенно равных правах с другими образами идей ( идей Раскольникова , Ивана Карамазова и других ). Совершенно недопустимо приписывать им завершающую функцию авторских идей монологического романа . Они здесь вовсе не несут этой функции , являясь равноправными участниками большого диалога . Если некоторое пристрастие Достоевского - публициста к отдельным идеям и образам и сказывается иногда в его романах , то оно проявляется лишь в поверхностных моментах ( например , условно - монологический эпилог « Преступления и наказания ») и не способно нарушить могучую художественную логику полифонического романа . Достоевский - художник всегда одерживает победу над Достоевским - публицистом .

Итак , идеи самого Достоевского , высказанные им в монологической форме вне художественного контекста его творчества ( в статьях , письмах , устных беседах ), являются только прототипами некоторых образов идей в его романах . Поэтому совершенно недопустимо подменять критикой этих монологических идей - прототипов подлинный анализ полифонической художественной мысли Достоевского . Важно раскрыть функцию идей в полифоническом мире Достоевского , а не только их монологическую субстанцию .

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Полно проявляются в них классические особенности
Принцип изображения
Вера живет на самой границе с атеизмом
Прежде всего карнавальных действ