<<<     ΛΛΛ     >>>   

В силу особенностей местной географии, равно как и бушевавших здесь войн и их последствий, палестинская проблема кажется практически неразрешимой. Я выражаю категорическое несогласие с подобной точкой зрения, ибо она ведет не к созидательным усилиям, а к бездействию, создавая препятствия на пути прогресса. Но чем труднее решение, тем сильнее желание найти его. Вместо того чтобы поддаваться отчаянию, нам следует напрячь интеллект, максимально используя свои творческие возможности, и стремиться к преодолению как воображаемых преград, так и реально существующих сложностей.

До войны за независимость 1948 г. палестинский народ не существовал как самостоятельная общность ни в собственном сознании, ни в восприятии других народов, включая арабские нации. Во времена Оттоманской империи народы внутри ее и в мире в целом придавали второстепенное значение самоопределению как таковому. Когда на Ближнем Востоке начал пускать корни национализм – во время подписания мирных договоров в конце первой мировой войны, – в этом регионе проявились две параллельные тенденции: объединительное панарабское движение, рассматривавшее арабский этнос как национальную общность, и тенденция к партикуляризму с акцентом на уникальности исторического развития и культуры каждого арабского государства. Палестинцы считали себя арабами. Во время британского правления палестинская национальная общность определялась в рамках принадлежности к великой арабской нации, что придавало палестинцам самостоятельные черты, отличные от евреев, проживавших в том же регионе. Поэтому не случаен лозунг палестинцев: «Палестина принадлежит арабам» Они предпочли заявить претензии на эту территорию не от имени конкретной нации, а от имени панарабского движения. До войны 1948 г. они также потребовали и получили поддержку арабов на идеологической основе объединения, а не как отдельно взятая национальная общность.

Попытка увязать эти общие и партикуляристские тенденции просматривается и в палестинском ковенанте ООП, в котором говорится, что Палестина – национальная родина палестинского арабского народа; она является неотъемлемой частью арабского мира, в то время как палестинцы являются неотъемлемой частью арабской нации. Иными словами, даже в основополагающем документе палестинского национального движения претензии на спорные территории не заявляются только от имени палестинцев. Термин «Palestine» в английском языке и «Falastin» в арабском означает место, а не людей. Таким образом, палестинского государства на самом деле никогда не существовало; говорить же о некой специфической исторической, связи палестинцев с этой спорной территорией – связи, находящейся вне какого-либо панарабского контекста, – палестинские идеологи начали только в ходе идеологической борьбы против государства Израиль и сионистского движения в целом. Именно в этот период палестинцев начали называть потомками древних евуситов и даже высказывались предположения о существовании палестинского народа «с незапамятных времен».

Приведенные факты не ставят под сомнение легитимность палестинского национального самосознания. Современная демократическая точка зрения признает право на формирование новой национальной общности, называемое в специальной литературе «народостроением», на основе осознания собственной независимости любой группой людей, устанавливающей такую национальную общность, Палестинцы стали народом, когда решили им стать и когда начали действовать как единый национальный коллектив. Вопросы о том, каким образом они начали действовать как единый национальный коллектив и какие факторы привели к этому пробуждению, представляют интерес для историков и социологов, однако домыслы или предположения не имеют значения для определения стратегии. Стратегия зависит от существующей реальности, а не от сценариев, которые могли бы стать возможными при тех или иных условиях. Даже если мы согласимся с тем, что подъем палестинского национализма был реакцией на активную деятельность сионистов, факт остается фактом – палестинская национальная общность сейчас не только существует, но и играет основную роль в политической жизни как на региональном, так и на международном уровнях. Равно как мы, еврейский народ, не спрашивали разрешения у палестинцев на то, чтобы создать государство, так и они не нуждаются в нашем разрешении стать народом. Вместе с тем взаимосвязь между этой национальной общностью и территорией, называемой «Эрец Исраэль», или «Земля Израиля», весьма сложна, а непростая проблема требует непростого решения.

Британия отвоевала страну под названием Палестина у турок в 1917 г. Пять лет спустя эту страну разделили: к востоку от реки Иордан было создано Хашимитское королевство, к западу от Иордана – Палестина (по мандату, предоставленному Великобритании Лигой Наций). Сразу после данного раздела последовали предложения провести ряд других разделов. Один из них, санкционированный Организацией Объединенных Наций в 1947 г., преследовал цель создания двух государств – арабского и еврейского. Большая часть горных районов и восточная часть Палестины отходили арабам (кстати, в решении ООН говорилось об «арабском государстве», а не о «палестинском государстве») и и только небольшая часть территории вдоль побережья, в долинах и пустыне Негев была отдана под еврейское государство.

Лидеры еврейского народа были не в восторге от такого решения, но согласились с ним. Давид Бен-Гурион понимал, что политическая независимость еврейского народа в любом случае означала территориальный раздел между евреями и арабами на основе неизбежного и реалистического компромисса. Он пришел к выводу, что, поскольку ни одна из сторон не в состоянии полностью реализовать свои национальные чаяния, для достижения одних целей было необходимо принести в жертву другие. Если бы тогда арабские политические лидеры мыслили столь же реалистично, история Ближнего Востока, скорее всего, пошла бы другим путем.

Однако история не знает сослагательного наклонения. Арабские лидеры допустили ошибку в расчетах: они отвергли план ООН и вступили в войну, по окончании которой образовалась новая реальность, отражавшая уже иной географический расклад – Израиль приобрел новые территории, а Иордания, принимавшая участие в войне, взяла под контроль район предполагаемого арабского государства. После заключения с Израилем соглашения о прекращении огня король Абдулла ибн Хусейн решил аннексировать завоеванные им земли, созвал Совет нотаблей и заручился его согласием. С тех пор район предполагаемого арабского государства стал известен как Западный берег (реки Иордан). Палестинцы, проживавшие на Западном берегу, получили иорданское подданство, и некоторые из них постепенно начали играть все более заметную роль в политической и экономической жизни королевства.

Но еще более значительные перемены произошли непосредственно перед шестидневной войной 1967 г. Израиль не хотел воевать с Иорданией, и в первый же день войны премьер-министр Леви Эшкол направил королю Хусейну два послания (одно через посредство США, другое через ООН), в которых прямо обещал, что если Иордания не будет предпринимать никаких враждебных акций, то ей не грозит нападение со стороны Израиля. К сожалению, смысл этих посланий был истолкован не так, как хотел Израиль. Иордания вступила в войну и проиграла ее. (Относительно недавно король Хусейн заметил, что участие в войне 1967 г. было одной из двух его самых серьезных ошибок за сорокалетнее правление). Израиль выиграл войну и захватил Западный берег.

Обе эти войны привели к миграциям населения. Первые арабские беженцы начали покидать свои дома, убегая от ужасов войны, уже в 1948 г. Те из них, кто остался на Западном берегу или переправился через реку Иордан, стали иорданскими подданными, но при этом большинство из них продолжало жить в лагерях для беженцев, созданных для них Агентством ООН по оказанию помощи беженцам и их трудоустройству (АОПБТ). Многие беженцы не смогли попасть в эти лагеря и были вынуждены отправиться в сектор Газа, Ливан или другие места.

Еще большая волна беженцев хлынула после войны 1967 г. Некоторым жителям Западного берега снова пришлось пересечь реку Иордан и искать убежища в Иордании. По окончании боевых действий кое-кто из них вернулся в родные города и деревни, а другие так и остались беженцами. После шестидневной войны в окрестностях Иерусалима, в Иудее, Самарии и даже в секторе Газа началось создание еврейских поселений, сопровождавшееся изменением демографического, профиля предместий Иерусалима, Иорданской долины и западного предгорья Самарии. Беженцы по-прежнему остаются в неопределенном состоянии, которое необходимо изменить и по политическим, и по гуманитарным соображениям. Но решение пока не найдено, и судьбой этих беженцев по-прежнему играют, как мячом. Арабские страны в значительной мере предпочитают сохранить нынешний статус-кво, чтобы иметь возможность и дальше разыгрывать карту беженцев в качестве политического оружия против Израиля.

И та и другая война привела к возникновению новой демографической ситуации и новых видов гражданства. Они принесли иную национальную структуру в небольшие густонаселенные районы. Трагедия состоит в том, что в политике, как и на кухне, легко разбить яйца и приготовить из них омлет, но невозможно превратить омлет снова в целые яйца. Войны лишь усложнили и без того враждебную обстановку в регионе. Более того, вооруженные конфликты оставили в сознании людей кровоточащие раны воспоминаний – дурных воспоминаний, которые теперь будет крайне тяжело стереть в памяти. Непрекращающиеся войны и враждебные акции, множество убитых и раненых наряду с постоянной готовностью нанести ответный удар – все это сделало вопрос о национальной безопасности ключевым фактором политики. Израильские лидеры чуть ли не полвека руководствовались чувством страха перед возможностью той или иной коалиции агрессивных арабских государств начать в любой момент войну на уничтожение. Палестинцы также постоянно обеспокоены тем, что им снова придется стать беженцами, вечными скитальцами, спасающими собственную жизнь. Поэтому разве удивительно, что мечта об освобождении занятых земель» стала их основной национальной идеей?

Война так ничего и не решила. И стоит ли нам использовать силу, пытаясь урегулировать конфликты и споры, которые до сих пор не удалось разрешить с помощью силы? Или нам, может, лучше поискать выхода на основе взаимопонимания – конструктивного решения локальных конфликтов, во многом подобно тому, как устроена русская матрешка, деревянная кукла, внутри которой находится такая же кукла, но меньших размеров, внутри которой еще одна кукла, внутри которой… и т.д.

Противоречие между стремлением Израиля к обеспечению собственной безопасности и надеждой палестинского народа на «освобождение занятых земель» вряд ли можно разрешить чисто географическим путем. Израилю нужна стратегическая глубина, но и палестинцы претендуют именно на ту территорию, которая необходима Израилю для обеспечения этой самой стратегической глубины. В глазах израильтян их страна выглядит на карте словно отощавшее тело: вытянутое и с узкими бедрами, которые может без труда сломать любое неожиданное и хорошо спланированное нападение. Следовательно, упорное сопротивление Израиля созданию палестинского государства – прямой результат этого страха. И даже если бы палестинцы согласились с тем, что их страна не должна иметь ни армии, ни вооружений, кто может гарантировать, что палестинская армия не появится через некоторое время у ворот Иерусалима и на подходах к низинам? К тому же если палестинское государство будет безоружным, то как оно сможет предотвратить непрекращающиеся террористические акты со стороны экстремистов, фундаменталистов или ирредентистов?

По убеждению палестинцев, отказ Израиля выполнить все условия Резолюции № 242 Совета Безопасности ООН является доказательством того, что Израиль не намерен вернуть палестинскому народу значительные земельные территории. А когда фраза о «территориях в обмен на мир» была вычеркнута из декларации принципов, палестинцы интерпретировали это как бесспорное подтверждение их самых серьезных опасений.

Предлагаемое промежуточное решение – автономия начиная с сектора Газа и Иерихона, – нацелено на изменение такой политико-психологической атмосферы, полной тяжелых воспоминаний и смертельных угроз. На первый взгляд эта идея имеет свои достоинства, однако уже на начальных этапах переговоров возникли трудности с переходом от леденящей подозрительности и страха к теплу взаимопонимания и примирения. Главной проблемой стало определение автономной территории. Обе стороны выразили нежелание делать подобное определение частью постоянного соглашения; тот же факт, что постоянное соглашение по-прежнему остается в аморфном состоянии, еще больше усугубляет взаимные подозрения и страхи.

На мой взгляд, без подвижек в разрешении палестинской проблемы мы не сможем разрешить арабо-израильский конфликт в целом. И коли такое произойдет, нам будет очень трудно – если вообще возможно – построить Новый Ближний Восток. Так разве сейчас не самое время найти постоянное решение палестинской проблемы? Ответом может быть только «да», и совсем недавно мы начали действовать в этом направлении.

Мы должны немедленно приступить к распутыванию трех принципиальных узлов существующей проблемы: границ, структуры и управления.

Границы

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Железных дорог строительство израиль
Бессмысленно проводить какие либо границы
Сотрут израиль с карты мира
Осмеливались нападать на объекты армии обороны израиля
Хамас реализует свои общественные отношения путем террора и страдания демократия