<<<     ΛΛΛ     >>>   

- Благородный француз, мой храбрый брат Сентре, вы победилименя вторично.

- Ах, что вы говорите,– возразил Сентре с живостью,– не я липобежден вами, ведь мой бердыш упал прежде?

Во время этого благородного спора они были подведены к королевскомубалкону; король сошел вниз, чтоб обнять того и другого. Между тем как герольдысобирали голоса для провозглашения победителя, Сентре ускользнулиз окружавшей его толпы, подлетел к герольдмейстеру, взял у него свойбраслет и, сложив оружие, поднес его Енгеранду, как своему победителю,желая предупредить возглас герольдов. Но Енгеранд, не принимая залога,подал ему свой меч эфесом. Едва король успел остановить эти благородныепорывы, решая, что Сентре должен сохранить свой браслет, как тот бросилсяк балкону королевы и, став на одно колено пред госпожой Элеонорой4, умолял ее принятьбраслет, как цену победы, одержанной ее супругом. Раздался крик удивления;сама королева пришла поднять его с колен и решила, что Элеонора должнапринять этот богатый дар из вежливости и чтобы почтить того, кто имеетстоль возвышенную душу-Элеонора уступила, но сняв тотчас же с шеи алмазнуюнитку сказала:

- Сеньор, несправедливо будет оставить вас без знака вашейпобеды.

Сам король помогал снимать вооружение с обоих рыцарей. Сентре,заметив, что Енгеранд ранен, схватился за свой окровавленный кинжали целовал на нем кровь, обливаясь слезами.

Легкая рана героя не препятствовала ему участвовать в пиршестве,которое последовало за битвой; король посадил Сентре и Элеонору подлесебя, а королева оказала эту честь Енгеранду. День был ознаменованмногими торжествами и Сентре постоянно был предметом самого лестноговнимания. Торопясь возвратиться во Францию, Сентре простился с королеми королевой арагонскими, нежно обнял монсеньора Енгеранда, поклялсяему в неизменной дружбе и пустился в обратный путь. В Париже король Иоанноказал ему самый лестнейший прием; старые рыцари и все придворные дамывстретили молодого poursuivant d'armes рукоплесканием, лучшей наградойпобедителю.

Месяц спустя по возвращении Сентре из Испании представилсяему новый случай ознаменовать свои доблести на глазах самого короляи всего двора. Один из знаменитейших польских палатинов, сопровождаемыйчетырьмя не менее его знатными вельможами, прибыл в Париж полюбоватьсядвором короля Иоанна. Все пятеро, совершив один и тот же военный подвиг,носили золотую нитку на руке и цепь на ногах, не мешавшую, однако, свободедвижений. Они упросили монарха дозволить им оставаться при его дворе,пока не представятся столько же рыцарей, чтобы сразиться с ними.

Великолепие и изящная простота костюма польских вельможизумляли весь французский двор. Шелковое полукафтанье с золотом, охватываяталию, доходило до колен; сбоку, на поясе, унизанном драгоценнымикамнями, висела широкая загнутая сабля; легкие сапожки, украшенныезолотыми шпорами, надвинутая на лоб шапка со снопом перьев цапли, выходивших,как казалось, из груды алмазов, длинная пурпуровая мантия, подбитаясоболем или астраханской мерлушкой, падавшая до ног и застегнутая направом плече драгоценной запонкой,- в этом простом и благородном одеяниипалатины соединяли воинственный вид северных воинов с великолепиемвельмож юга. Обходительность и простота их нравов скоро были поняты,несмотря на гордый и даже немного суровый вид.

Множество молодых рыцарей и оруженосцев poursuivantd'armes спешили внести свои имена в список желавших сразиться, которыйдва маршала Франции должны были представить королю. Полагают, что Сентребыл не из последних в числе домогавшихся этой чести, а король Иоанн незадумываясь назначил его первым из пяти для поединка с чужеземнымирыцарями.

Торжество было пышное. Сентре первый любезно спросил палатина-князя,согласен ли он вступить с ним в бой. Князь, зная о славе Сентре, считал заособенную честь выбор французского монарха. Он нежно сжимал в своих объятияхСентре, пока тот нагибался, чтобы снять цепь и золотую нитку.

Ристалище было устроено подле дворца св. Павла на обширномполе св. Екатерины. Битва длилась два дня с равной честью для обеих сторон.Однако Сентре чувствовал свое превосходство над мужественным противником.Но он не воспользовался этим и в первый день довольствовался тем перевесом,какой требовала честь, а на второй день из деликатности подверг себяопаснейшему испытанию. Гордый и храбрый палатин, изучавший с детстваискусство биться своей кривой саблей, может быть, одержал бы решительнуюпобеду, если бы не чрезвычайная ловкость, с какой Сентре избегал и отражалудары соперника. Сентре, постоянно хладнокровный, что раздражало противника,долгое время только парировал удары. Зная по опыту, что смирение поражаетдобрую душу, он искусно поддерживал бой до назначенного для окончанияего часа. Заметив же, что рука князя ослабла и наносила неверные удары,он пустил своего коня вскачь и, схватив княжеского коня за крестец, такловко ударил по сабле, что она вылетела из руки. Тогда он легко соскочилс коня, поднял саблю, снял каску, скинул наручи и поспешил поднести саблюпалатину. Польский князь обвороженный грацией и деликатностью Сентре,быстро соскочил со своего коня, чтоб принять саблю и обнять такого достойногопротивника, великодушно сознаваясь в своем поражении. Король Иоаннуже сошел с балкона и обнимал обоих бойцов; сжимая Сентре, он чувствовалнежную и живую привязанность отца.

Чего не придумывали тогда добродушный король Иоанн и егоблагородный, веселый и предупредительный двор, чтобы смягчить печальпольских вельмож после их поражения. Отправляясь к берегам Вислы, онищедро наградили Сентре, провожавшего их целый день, богатыми подаркамии ласками.

Немного спустя простой курьер привез французскому монархуизвестие, что двенадцать британских рыцарей переехали море и, побывнекоторое время в Кале, отказались подчиниться принятым обычаям,что они не хотят явиться ко двору, решились не предпринимать ни чего такого,что обязывало бы их послать герольда и даже не примут герольда от тогогосударя, которого не признают королем французским, так как он был сыномФилиппа Валуа. Известно, что их король тщетно оспаривал французскуюкорону. Поэтому британские рыцари остановились только на рубежесвоей территории, выстроили вышку, раскинули палатки, к ним привесилисвои двенадцать гербовых щитов и решились дожидаться французских рыцарей,которые посмеют дотронуться до их щитов.

Такое известие возбудило негодование французского рыцарстваи зажгло ненависть между обеими нациями. Много рыцарей просило позволениянаказать британскую гордость. Они собирались по двенадцати в порт Амблетез,откуда, не справляясь о числе противников, отправлялись снимать их щитыс той уверенностью, которая не разбирает опасности. Никто из них не имелуспеха в переламывании копья, в чем постоянно упражнялось британскоедворянство со времен рыцарей Круглого Стола. Такую оскорбительную новостьскоро узнали в Париже. Король Иоанн взглянул на Сентре и ему показалось,что честь нации уже отомщена. Сентре, воспламененный взором государя,обнял колени монарха и полетел к славе.

Он отправился в сопровождении рыцарей испытанной привязанностии мужества, прибыл на место и снял щиты; британцы вышли из палаток в полномвооружении и, думая сразиться со слабым врагом, не побоялись показатьна валявшееся в пыли французское оружие. Проникнутые справедливымнегодованием, Сентре и его товарищи ударили на британцев с яростью.Последние скоро уступили: копья, бердыши, мечи были для них одинаковогибельны; Сентре опрокинул тяжестью своих ударов пятерых. Наконецони принуждены были просить пощады.

Сентре, овладев их щитами и знаменами, приказал подобратьфранцузские и поставил их с почестями на помосте. Он пренебрег конями,и, отправляя британцев в Кале, сказал им, что на этом самом месте он останетсятри дня в готовности защищаться против всякого, кто только нападет нанего из Кале. Но три дня прошло, ни один британский рыцарь не показывался.Тогда он разрушил помост и, быстро возвратясь, вступил в Париж при кликахмногочисленной толпы. Щиты были повергнуты к стопам короля. Монархнемедленно наградил победителя: на другой же день назначено было собратьсямногочисленному обществу и Сентре был пожалован в рыцари.

Однако военные подвиги обыкновенно предпринимались простымирыцарями, любителями приключений, и не сопровождались ни пышностью,ни торжественностью турниров.

Турниры представляли собой военные упражнения, происходившиена арене, окруженной зрителями.

Во Франции, в Англии, в Испании и в других европейских государствах,короли и верховные владельцы в праздничные и торжественные дни по случаюих браков, коронаций, крестин их детей и многих других случаев, когдабывали при дворах публичные собрания, имели обыкновение устраиватьтурниры. На этих турнирах одинаковое число рыцарей с каждой стороныбились друг с другом тупым оружием (armes courtoises), т. е. копьями с закругленными,тупыми концами, или затупленными мечами, так что удары бывали не слишкомопасны.

Король Филипп Валуа издал множество законов и постановленийотносительно турниров; в особенности он узаконил, кого исключать,что можно видеть из следующих пунктов одного постановления.

1. Дворянин или рыцарь, сказавший или сделавший что-либо противноекатолической вере, исключается из турнира, и если, несмотря на преступление,он будет домогаться участия, основываясь на знатности своего происхождения,то да будет он сильно побит и изгнан другими дворянами.

2. Кто не дворянин по отцу и матери, по крайней мере в третьемколене, и кто не представит свидетельства о своем воинском звании, тотне допускается в число сражающихся.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Он одним ударом копья сбросит противника на землю
Эта досада бывала поводомк возобновлению турниров

Они отправлялись на турнирв вооружении такого цвета
Паладин вздыхает при размышлении о том