<<<     ΛΛΛ     >>>   

Репрессивная реакция правительства и Синода на деятельность Пашкова

Евангелизационная деятельность Пашкова постепенно приобретала всероссийские масштабы. Его многочисленные имения, разбросанные по разным российским губерниям, стали местами, где можно было услышать евангельскую проповедь. На Дону он купил земли, на которых могли бы обосноваться новые общины евангельских верующих. В Севастополе его усилиями были открыты мастерские для тех, в ком он видел своих братьев во Христе. В 1882 г. он отправил И. В. Каргеля, одного из будущих лидеров евангельского движения в России ХХ в., в Болгарию, чтобы тот основал там общины евангельских христиан.
Власти занимали поначалу выжидательную позицию, ограничиваясь наблюдением за деятельностью Пашкова. Так, нижегородский губернатор сообщал министру внутренних дел о том, что «полковник Пашков, приезжая в летнее время в свое имение месяца на три или четыре, с 1876 года занимается чтением народу Евангелия. После каждого чтения, а в селе Ветошкине – постоянно, раздавались народу бесплатно книжки, Евангелие и разные брошюры и картинки; народа на чтениях собиралось много».
Активная деятельность Пашкова встревожила православных иерархов, Синод и его главу К. П. Победоносцева, который еще в 1880 г. докладывал Александру II об особой опасности Пашкова тем, что он заводит новый раскол с севера, из столицы, из среды высшего сословия и правительственной интеллигенции. Этот раскол, - подчеркивал Победоносцев, - движется навстречу идущей с юго-запада штунде, возникшей в крестьянской среде.
Та реакция, которую обнаружило правительство в ответ на распространение евангельских умонастроений среди знатных петербуржцев, а затем и простолюдинов, обрела в конечном счете сугубо отрицательный характер. В мае 1880 г. К. П. Победоносцев писал в своей докладной записке только что занявшему престол Александру III: «Последователь Редстока, господин Пашков начал здесь проповедовать на родном языке. Вначале господин Пашков  ограничивался проповедью в среде знакомых дам и мужчин из светского общества. Но вскоре он перенес ее в сферу простого народа. Он стал появляться в известных дворах и тому подобных сборных притонах рабочего населения: наш народ, который особенно слушает все божественное, собирается на эти проповеди во множестве. Пашков раздавал народу книжки, переведенные с иностранного языка и составленные в узком духе редстоковской секты. В нынешнем году собрания у Пашкова достигли уже значительных размеров, которые разрастаются еженедельно. Кроме выездов на извозчичьи дворы, раз или два в неделю отворяет великосветские залы своего дома для молитвенных собраний, на которые собираются все, кому угодно, от большого света до последнего рабочего. Залы становятся уже тесны для собраний: в прошлое воскресенье было там не менее 1500 человек всякого звания. Пашков ввел у себя особый молитвенный порядок по протестантскому образцу».
Вскоре последовал ряд ограничительных акций. Большие молитвенные собрания в особняках В. А. Пашкова, А. П. Бобринского, М. М. Корфа, Н. Ф. Ливен, В. Ф. Гагариной, Е. И. Чертковой, в которых участвовали тысячи человек,  были запрещены. За Пашковым и Корфом, а также еще некоторыми наиболее активными евангельскими христианами был установлен тайный надзор полиции. Благотворительные швейные мастерские были закрыты. В мае 1884 г.  был наложен запрет на дальнейшее существование «Общества поощрения духовно-нравственного чтения».
В 1884 г. по инициативе Пашкова был организован съезд евангельских христиан. Он должен был носить объединительный характер, и в нем предполагалось участие представителей нескольких деноминаций - как «пашковцев», так и молокан, духоборцев, штундистов, баптистов, меннонитов, пресвитерианцев. Василий Александрович надеялся, что российские евангельские верующие из разных губерний смогут на съезде лучше познакомиться, объединиться вокруг Христа и затем совместно работать на Его ниве.
В марте 1884 Пашков и Корф разослали по всей стране приглашения: «Любезные братья! Господь наш Иисус Христос, посвящая Себя за Церковь Свою и готовясь идти на крестную смерть, чтобы, подобно зерну пшеничному, падши умереть и не остаться одним, но принести много плода, обратился к Отцу Своему с предсмертной молитвой, в которой высказывается заветное Его желание. Он молит Отца не только о тех, которые первыми последовали за Ним, но и о верующих, по слову их, прося: «Да будут все едино... да будут совершены воедино».
Это завещание Христово, переданное Церкви Его целых восемнадцать столетий тому назад, по сие время остается неисполненным. Господь по сие время еще ожидает осуществления Его воли, которая была предметом последней заботы Его в земной жизни.
Не кажется ли вам, дорогие братья, что надлежит нам, членам тела Христова, напоенным одним Духом и составляющим одно тело с Ним, которые призваны к общению с Отцом и Сыном, вспомнить, что Христос жаждет совершения единства Его тела? Не кажется ли вам, что настала пора привести в исполнение завещание Главы Церкви?
Если от нас не зависит совершение единства всей земной Церкви, то по крайней мере мы обязаны способствовать объединению членов Церкви Христовой там, где Господь нас поставил.
Предлагаем вам, братья, вооружившись этою мыслью, прислать от церкви вашей одно лицо — из тех, которых Дух Святой поставил из вас блюстителями стада — для совместного молитвенного перед Богом исследования путей, Им Самим указанных, к совершению единства Церкви Христовой.
Вспомните братья, что Христос умер для того, чтобы рассеянных чад Божиих собрать во едино, чтобы составить из них одно стада, имеющее одного Пастыря. Да соберет же Господь нас Сам вокруг Себя с тем, чтобы научить нас сохранять единство духа в союзе мира.
Не сочтете ли вы возможным собраться в Петербурге к 1 апреля дней на восемь?
Приезжие могут найти помещение по прилагаемому адресу. Те из братьев, которых церковь не будет в состоянии снабдить средствами для прожития в столице, и которые притом не имеют на то собственных средств, найдут по тому же адресу бесплатную квартиру и содержание поблизости от нее в народной столовой.
Братьям, остающимся дома, да внушит Дух Святой поддерживать молитвой собранных в Петербурге, чтобы тем и другим получить равную долю благословения от Господа».
Хотя были приглашены почти четыреста делегатов, но приехать смогли меньше ста человек. Пашков взял на себя все материальные расходы, снял для проживания участников большую гостиницу, оплатил проезд и проживание в Петербурге тем, кто нуждался в этом. Среди приехавших большинство составляли крестьяне и рабочие из российской провинции. Их особенно поразило то, что за обедом они сидели рядом с титулованными аристократами, графами и князьями. Этот дух христианского единства, уничтожавший социальные различия, был для России чем-то невиданным, нигде до этого не обнаруживавшийся с такой определенностью. Именно тогда перед страной, которая через полвека должна будет погрузиться в пучину братоубийств, открылась реальная возможность избежать этой страшной участи. Спасительную руку протягивал никто иной, как Сам Спаситель. Это была возможность объединиться не вокруг идеи, либеральной, демократической, социалистической, но вокруг личности Христа. Если бы это произошло, то никакие темные силы не увлекли бы Россию в пучину. Иисус Христос уберег бы ее.
Однако, силы тьмы не дремали и предприняли все, чтобы погубить благое дело в зародыше. Через несколько дней общих собраний, проходивших поочередно в домах Пашкова, Корфа и Ливен, съезд закончился самым неожиданным образом. Внезапно все приезжие делегаты таинственно исчезли. Покинув дворец княгини Н. Ф. Ливен на Большой Морской, они не вернулись в свою гостиницу, а наутро не появились на очередном, запланированном собрании.  Организаторы ломали головы над этой загадкой почти два дня, пока суть дела не открыл один из исчезнувших делегатов. Вновь объявившись, он рассказал, что, когда все они вечером выходили из дворца, то многочисленные полицейские, поджидавшие их в засаде, арестовали всех до единого. В Петропавловской крепости, куда они были немедленно доставлены, каждого обыскали и допросили. После этого им было сказано, что поскольку ни у одного из них нет в Петербурге дел, разрешенных законом, они должны покинуть столицу. Затем все были доставлены на вокзал, обеспечены проездными билетами и отправлены каждый в своем направлении. Отправка сопровождалась предупреждением, что если кто-либо задумает еще раз появиться в Петербурге, будет наказан самым строгим образом.
Так закончился первый съезд российских евангельских христиан. Этим, однако, действия властей не ограничились. В том же 1884 г.  был наложен запрет на существование «Общества поощрения духовно-нравственного чтения». Высочайший указ гласил: «Закрыть Общество поощрения духовно-нравственного чтения и принять меры к прекращению дальнейшего распространения учения Пашкова на всем пространстве Империи».
Эта формулировка не может не вызвать удивления. У Пашкова не было своего учения. Он, как и Редсток, был евангельским проповедником. Учение, которое он проповедовал, было учением Христа. Поэтому ответ Пашкова, выглядевший в глазах многих как неповиновение властям, был совершенно логичен в глазах христиан: «Я мог бы еще отказаться от распространения брошюр, так как они являются результатом трудов обыкновенных смертных людей, и потому полезность их может быть оспорена в отдельных случаях. Отказаться же от распространения Евангелия, святого, божественного Евангелия, - это выше моих сил».

Изгнание из России

Вскоре Пашков и Корф получили приглашение явиться к министру внутренних дел. В министерстве каждому из них по отдельности было предложено подписать заранее подготовленный властями текст обязательства не проповедовать, не организовывать молитвенных собраний, не молиться своими словами и т. д. В противном случае они должны будут покинуть Россию. Ни Пашков, ни Корф не смогли отречься от своих религиозных убеждений и потому оказались в роли вынужденных эмигрантов.
Прошло некоторое время, и Пашков из Парижа посылает письменное обращение к Александру III с просьбой разрешить ему посетить свои российские владения. Разрешение было получено. Петербургские евангельские христиане чрезвычайно обрадовались приезду Пашкова. Состоялось несколько встреч у него дома и у его друзей, прошедшие как молитвенные собрания. С. П. Ливен впоследствии вспоминала о том, как шло вечернее собрание, и вдруг неожиданно открылась дверь, и вошел высокого роста, по ее тогдашним понятиям, старец, сразу приковавший к себе всеобщее внимание и вызвавший почтение. Собравшиеся все, как один, встали. На всех присутствующих произвела неизгладимое впечатление благоговейная молитва вошедшего. Казалось, он беседовал лично с Богом, близким и в то же время великим; как бы видя Невидимого, он произнес: "Господи! Покажи им, что Ты можешь совершить в России через горсточку людей, полностью отдавшихся Тебе"
Известие о молитвенных собраниях с участием Пашкова тут же дошло до царя, и тот был приглашен на высочайшую аудиенцию. Царь обратился к нему, не скрывая раздражения: «Я слышу, что вы снова занимаетесь своим старым делом!» Пашков отвечал со смирением: «Мои друзья пришли ко мне, чтобы поприветствовать меня, и при этом мы молились и читали Слово Божие». Царь еще более повысил голос: «Но вы знаете, что я не терплю этого. Я не позволю, чтобы вы меня обманывали. Если бы я знал, что вы повторите свое преступление, вы не получили бы разрешения на возвращение. Теперь идите и больше никогда не ступайте ногою своей на русскую землю!»
После отъезда Пашкова в Европу его контакты с российскими евангельскими христианами не оборвались. В ноябре 1884 г. он писал из Англии одному из своих корреспондентов в России, Я. Делякову: «Слава Господу, что Он так чудно повсюду действует на сердца людей и что по слуху о Христе Спасителе умиляются сердца и повинуются Ему, раскаиваясь в прежних своих грехах и в безбожной своей жизни. Радостно, что Господь Сам пред всеми вами открывает двери и посылает пред лицом Своим во всякое место, куда Сам идет с Вами, кладя печать на чело людей. Слава Ему, что Он возбуждает в стольких желание принять участие в деле распространения Слова Его и что поэтому оно приносит много плода при соучастии стольких ревностных слуг. Делом Господним, у нас в России производимым, интересуются здесь в Англии все христиане, которые постоянно и молятся о нем и в особенности о тех, которые работают в винограднике».
А в мае 1886 г. Пашков сообщал тому же Я. Делякову:  «Дорогой друг и брат в Господе! Последнее письмо Ваше из Оренбурга получил я в Париже тогда именно, когда мы были собраны все четверо - братья Бобринский, Корф, Зиновьев и я, которых Господь чудным образом свел на чужбине, как бы давая забыть, что мы находимся так далеко от родного края. Действительно, в это время Париж наполнился русскими, как нарочно присланными Господом из разных губерний, чтобы дать им случай услышать про любовь Христову, так как этого случая они дома не имеют. Каждый день приходилось с ними беседовать и, сидя с ними, так казалось, что Господь возвратил в Россию».

ЕВАНГЕЛЬСКИЙ РЕФОРМАТОР ИВАН ПРОХАНОВ
(Неосуществившийся проект русской реформации)

В настоящее время большая часть россиян и, в первую очередь, те, кто далек от евангельского христианства, не имеют представления ни о личности И. С. Проханова, ни о ценности того социального опыта, который был накоплен русским евангелизмом на рубеже ХIХ - XX  столетий. Между тем, этот опыт, обретенный на переломе времен, обладает чрезвычайной общественной значимостью и о нем следует забывать.
Иван Степанович Проханов, человек, одаренный многими талантами, был замечательным  проповедником Евангелия, христианским мыслителем, духовным писателем, поэтом, выдающимся организатором. Все эти дарования позволили ему стать выдающимся борцом за российскую Реформацию, стремившимся победить зло добром. Признанный лидер российского евангельского движения, возглавлявший его в течение нескольких десятилетий, вплоть до начала 1930-х гг., Проханов на протяжении всего этого времени руководствовался «золотым правилом христианского оптимизма»: любящим Бога все содействует ко благу (Рим. 8, 28).

Из Владикавказа в Петербург

Иван Проханов родился в 1869 г. в крестьянской семье. Его родители были молоканами, переселившимися из Саратовской губернии во Владикавказ.
Раннеевангельское движение молокан оформилось в русском духовном христианстве в 1760 - 1770 гг. Название «молокане» имеет две версии своего происхождения. Первая гласит, что оно возникло из-за того, что сами богоискатели взяли за основу образ Библии как «духовного молока, коим окормляется человеческая душа». Также особо были приняты во внимание слова апостола Петра: «Как новорожденные младенцы возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Пет. 2, 2).  Согласно другой версии, православные верующие стали называть молокан таким образом за употребление теми молока в постные дни.
Главная черта молоканского вероучения заключалась в том, что для его адептов единственным источником веры является Священное Писание. Новый Завет признавался молоканами средоточием абсолютной истины. Его содержание следует понимать духовно, но на это способны только люди, просвещенные Богом. Они отвергали все, что было связано с внешним поклонением Богу и утверждали, что Ему следует поклоняться духом.
Уровень  грамотности среди молокан был значительно выше, чем в среднем по России. Во время молений специальные чтецы читали Святое Писание, затем пресвитер, возглавляющий религиозную общину произносил проповедь, певчие пели псалмы Давида, а все остальные им вторили. Несколько раз во время богослужения все участники собрания становились на колени и молились. 
Молокане отвергали  алкоголь и курение, признавали посты. При этом только один пост на Страстной неделе считался обязательным. а в остальное время каждый устанавливал себе посты сам, если нуждался в «укреплении духа».
Молокане считали, что истинно духовным христианам не нужны светские законы и суды. Тем не менее, они признавали государственную власть над собой, считая, что она от Бога. Видя в царе помазанника Божия, они с готовностью молились за него. При этом они отрицательно относились к  армейской службе и к войне и старались уклоняться от участия в них.
Иван впоследствии признавал, что из всех факторов, влиявших на его духовное формирование в детстве и ранней юности, было молоканство. Он любил слушать пение молоканских гимнов. Даже насмешки уличных мальчишек, задиравших его и дразнивших «сектантом», «молоканином», не могли ни в малейшей     степени подорвать его убежденность в высшей правоте своей веры. Он впоследствии признавался, что инстинктивно чувствовал, как эти преследования объединяли его в единое целое со всеми теми, кто страдал за Христа и за истину. Утешая своего брата, он обычно говорил ему: «Не бойся ничего, Саша, мы выше, чем они».
Став возрожденным христианином, Проханов высказывал в своих размышлениях о молоканах и духоборах сожаление о том, что они существовали, по преимуществу, во тьме духовного пессимизма и не ведали радостной истины Евангелия, не верили в свое спасение через Христа.
Притесняемые светскими и церковными властями, молокане претерпели много лишений, твердо храня свою веру. Отец Проханова и его братья были, как молокане, высланы из Владикавказа в селение Гирусы, располагавшееся в труднодоступных, бесплодных местах горной Армении. Их судьба не была исключением: тысячи евангельских христиан, духоборов, штундистов, баптистов, исповедующих распятого и воскресшего Христа, томились в отдаленных резервациях гигантской империи. Никому не причинявшие зла, далекие от всех видов деструктивной  деятельности, желающие только одного – жить по Евангелию, - они могли бы принести большую пользу России. Но Синод, возглавляемый в то время К. П. Победоносцевым, не позволил им свободно и беспрепятственно  разбрасывать семена христианского просвещения по русской земле.
В 1888 г Иван Проханов окончил владикавказское реальное училище.  За годы учебы обнаружились его литературные способности. Больше всех других предметов он любил историю и литературу. Среди писателей на него большое влияние оказал Ф. М. Достоевский, романы которого он относил к «литературе страданий». Его привлекали идеалы свободы социальной справедливости, отстаиваемые русской либеральной интеллигенцией. Однако он не мог принять тот пункт их выступлений, в котором отрицались религия и Христос. Ему виделось в этом отрицании вопиющее противоречие. Идеи свободы, братства, равенства и даже общей собственности имели христианские, апостольские корни. Так, в Писании говорится: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян. 4, 32). Апологеты социализма этого не желали видеть и понимать.
Равным образом Проханов не принимал и учения о средствах, которыми социалисты надеялись преобразовать общественную жизнь. Будучи глубоко верующим человеком, он мыслил совершенно иными категориями, чем большинство его современников, чье сознание было пропитано ядом секуляризма.  Проханов неоднократно говорил о том, что его душу переполняли религиозные чувства. Он постоянно читал Библию, размышлял над прочитанным, молился и даже, как сам признавался, имел религиозные видения. Об одном их них он поведал в своей автобиографии: «Мне снилось, что я был в общественном парке в городе Владикавказе среди множества народа, собранного там. И вдруг появилось известие: «Христос пришел!» Я побежал к воротам и увидел Христа с сияющим лицом, скромным, полным мира и любви, стоящем на лестнице, ведущей с улицы в парк. Он разбрасывал золотые монеты в большом количестве всему народу. У меня в руках был мешок, и большое количество монет, казалось, летит ко мне в мешок.  Но когдя я посмотрел вниз, то увидел, что они пролетают через мой мешок и летят к народу. Мой друг, стоящий рядом, скзал: «Смотри, все монеты вылетают». Я сказал: «Хорошо, это предназначено людям». Этот сон укрепил мои чувства, что Божия цель для моей жизни заключалась в том, чтобы я был последником, передатчиком Его даров для нужд народа. Этот сон или, более правильно, видение никогда не оставляло меня. Я часто вспоминал его и лицо Спасителя, сияющее небесной радостью, добротой… Я чувствовал, что я должен взять на себя Его бремя, бремя Божественного Учителя человечества… Поистине это был призыв Божий для служения – распределения Его богатства страдающему миру и бедным грешникам» (Проханов И. С. В котле России. Автобиография. Чикаго, 1992. С. 43 -- 44).
Высокая одухотворенность личности Проханова притягивала к нему людей. Она же стала одной из предпосылок его христианского служения и тех незаурядных плодов, которые оно принесло.

В Петербурге

 В возрасте 19-ти лет Проханов поступил в Петербургский технологический институт, выдержав конкурс, составлявший 6 человек на одно место.
В Петербурге Проханов стал посещать евангельские собрания «пашковцев» у графини Е. И. Шуваловой и княгини Н. Ф. Ливен. Он познакомился с писателем Н. С. Лесковым и философом Вл. С. Соловьевым. Позднее он так писал о своем посещении Владимира Соловьева: «В самую темную эпоху Победоносцева Соловьев талантливо и вдохновенно писал о необходимости свободы совести. В жизни он был аскетом. Помню, как мне пришлось посетить Владимира Соловьева в одном доме на Возничьем проспекте, где он, за невозможностью легального проживания в столице, остановился у своих знакомых.  Он помещался в почти пустой комнате, где имелся только стол, два стула и подобие кровати, ибо на ней не было подушки, а только слегка покрытые доски. Мне сказали, что он всегда живет таким образом. Наружность у него была импозантная: львиная голова, высокий рост, вдохновенное лицо. Недаром этой наружностью был так поражен француз Мелькиор де Вогюэ.  Богословские сочинения В. Соловьева оставили живой след в жизни интеллигенции» .
В этот период происходит знакомство Проханова с Л. Н. Толстым. В 1993 г. он посетил Ясную Поляну, а в марте 1995 г. отправил от Петербургской общины евангельских христиан письмо Толстому с просьбой публично высказаться об отношении властей к христианам неправославного исповедания. Ответом Толстого на эту просьбу явилась его статья «Гонения на христиан в России в 1895 г.».
После окончания технологического института Проханов ощутил острую потребность в получении фундаментального богословского образования. Поэтому во второй половине 1890-х он на время покидает Петербург. Несколько лет он проводит в Европе, учится в Бристольском баптистском колледже, в Лондонском институте конгрегационалистов. В Берлинском университете, на богословском факультете он слушает Гарнака и Пфлейдерера, в Сорбонне посещает лекции по протестантской теологии.
Европейские впечатления, так не похожие на российские, обогащают Проханова новым социально-религиозным опытом.  Не избежал он и серьезных сомнений, которые у него невольно возникали при столкновениях с противоречиями духовно-практической жизни западных протестантов. Он неоднократно вспоминал возражения своих православных соотечественников, которые говорили ему, что он напрасно стремится привнести элементы реформации в Россию и утвердить в ней протестантизм. Ведь достаточно взглянуть на жизнь западных протестантских церквей с множеством присущих ей несовершенств и недостатков, чтобы убедиться в том, как она далека от идеала. Однако, Проханов не отступил, и впоследствии часто благодарил Бога за то, что Он дал ему возможность усмотреть самое важное – кардинальные, общие для всех протестантов, принципы веры в Бога-Отца всех людей, в миссию Христа, в первозначимость Священного Писания и в необходимость строить жизнь и служение в соответствии с апостольскими, первохристианскими нормами. Бог даровал ему мудрость не страшиться разнообразия в интерпретациях библейских истин среди протестантов. Он не видел в этом ничего дурного. И его в этом поддерживала мудрое наставление апостола Павла: «Ибо надлежит быть разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11, 19).
Вот что он писал обо всем этом В. А. Пашкову, живущему в это время в Париже: «Здесь я был поражен фактом, что разнообразие мнений относительно второстепенных вопросов не разрушает, а прямо придает прелесть духовному единству различных обществ евангельского христианства. Это мне открыло глаза на ту истину, что во главу деятельности христиан прежде всего должны быть положены не догматические определения веры, способные возводить рамки, но требования любви Христовой, которая больше всего и выше всяких перегородок, которая только одна есть источник силы Церкви на земле. Таким опытом я выведен был на путь понятий христианской свободы».  (Материалы о деятельности В. А. Пашкова. Письмо И. С. Проханова В. А. Пашкову из Берлина от 17 мая 1898 г. // Архив ВСЕХБ. Рукопись).
Проханов имел возможность убедиться, что по моральной чистоте протестантские страны выше других стран и что основанием этого являются евангельские проповеди и чтение Библии на собраниях и в семьях, чему католическая и православная церкви отводят очень мало места. Он имел возможность убедиться, сто в тех странах, куда протестантизм не проник, моральный уровень населения был ниже.
Чем основательнее Проханов знакомился в западным протестантизмом, тем все более убеждался в истинности избранного им пути. В конечном итоге он вернулся на родину с твердым убеждением,  что только свободно возвещаемое Евангелие  способно изменить жизнь России к лучшему.

Борьба за права неправославных христиан

Обладая ярко выраженным литературным талантом, Проханов любил русских писателей. По его собственному признанию, книги о страданиях русского народа направили его дух в демократическое русло. Те идеи и идеалы свободы, равенства и братства, которые, благодаря демократам, буквально носились в воздухе, не вызывали у Проханова никакого протеста. Однако, он, в отличие от  социалистов, считал, что они заимствованы современной мыслью из Нового Завета и полностью соответствуют духу учения Иисуса Христа. Ему представлялось, что российские политические радикалы выказали чудовищную нелогичность своего социального мышления, приняв учение и в то же время отвергая Учителя. «Это было также и непрактично, - писал Проханов, - потому что для достижения каждой цели существует единственно правильный и эффективный метод. Если вы изберете неверный метод, это может привести к ошибкам, и результат не будет совпадать с целью ваших намерений. Достижение идеальной социальной жизни человечества действительно возможно только через любовь и добродетель. Я думал, что все, кто применяет метод ненависти или возмездия, применяет ошибочный метод. Таким образом, я был убежден, что это бессильная теория, что все это будет напрасно и не изменит условий жизни человека, и не будет преображать его духовно. Политические и социальные доктрины могут создать условия для того, чтобы люди жили по-человечески. Но они не могут изменить злого человека и превратить его в доброго. Это может быть достигнуто тольео путем религии. Отвергая религию, руководители либерального движения в России отвергают силу, через которую только их цель могла бы быть достигнута. В сердце я одобрял либеральное движение, но инстинктивно чувствовал, твердым и подлинным решением этого вопроса является не социальная революция, хотя это и может иметь место, если это необходимо, но великая духовная революция» (Проханов И. С. В котле России. Автобиография. Чикаго, 1992. С. 40 - 41).
Проханов видел цель своего существования в практическом воплощении идеалов Евангелия через социальное служение. Его личным жизненным девизом стали слова: «Жизнь для Христа». Для него не существовало проблемы поиска смысла жизни. Он неоднократно говорил и писал о том, что этот смысл был ему явлен через Иисуса Христа: «Благодаря моему обращению к религии Иисуса Христа я понимал, что только рассматривая все в свете Евангелия, можно обрести истинное понимание жизни. Для меня учение Иисуса Христа было единственным реальным путем к полному духовному обновлению индивидуальности, общества и всего человечества» (Там же. С. 76).
Во время своего выезда за границу Проханов имел возможность наблюдать многие особенности государственно-церковных отношений в европейских странах. Так, в Париже его поразил тот факт, что французское правительство оказывает финансовую поддержку высшим учебным заведениям и факультетам протестантской ориентации. В Англии он был удивлен тем, что там разрешалось организовывать религиозные собрания где угодно, без специального разрешения гражданских властей. В Гайд-парке он наблюдал, как группа людей живо обсуждала важные религиозные вопросы в нескольких шагах от полицейского, не обращавшего на них никакого внимания.        Это не походило на ту практику привычных ограничений, множество которых он привык наблюдать в России. Подобные впечатления рождали в его душе смешанные чувства радости, удивления и горечи. «Как я пожалел, - писал Проханов, - что не был художником, я бы с радостью запечатлел эти удивительные сцены религиозной свободы, потому что я прибыл из такой страны, где любые митинги и собрания считались тяжким преступлением. Эти различия между странами вызывали чувство подавленности. Я думал о моей стране, в которой невозможно было организовать даже самое маленькое религиозной богослужение, не говоря уже о разных политических встречах. Мне было стыдно за правительство России и сердце переполнялось чувством великого сострадания к нашему народу. В душе звучало только одно слово: «Свобода, свобода, свобода!» (Проханов И. С. В котле России. Автобиография. Чикаго, 1992. С. 97 - 98).
Возвратившись на родину, Проханов далеко не сразу получил возможность обосноваться в столице империи. Только в 1901 г. он  поселяется в Петербург, где поступает на тормозной завод Вестингауза. Как высококвалифицированный инженер, он получает должность заведующего техническим отделом и принимает самое непосредственно участие в создании трамвая и в организации городского трамвайного движения.
Профессиональная деятельность не помешала Проханову активно включиться в евангелизационную деятельность. Будучи талантливым поэтом, он пишет большое количество евангельских гимнов. Составив из них сборник, Проханов издает его тиражом в 20 тысяч экземпляров в петербургской типографии Министерства внутренних дел, располагавшейся на Фонтанке.
На этом отношения Проханова с российским МВД не закончились. Когда в августе 1904 г. Николай II назначил князя Святополк-Мирского новым министром внутренних дел, тот сразу же обнаружил интерес к вопросам религиозной жизни. В адрес руководителей духовных движений было направлено обращение с просьбой предоставить обстоятельную информацию о религиозной ситуации в стране. В ответ И. С. Проханов, вместе с двумя соратниками, В. В. Ивановым и П. И. Кушнеровым, отправили министру аналитическую «Краткую записку о возникновении евангельского движения в России». В ней они писали о том, что евангельские христиане с уважением относятся к православной Церкви и ко всем прочим церковным организациям. Они ни с кем не враждуют, а желают только одного – чтобы свет Евангелия проникал в сердца граждан России и чтобы евангельские христиане не подвергались преследованиям за свои религиозные убеждения.
В «Записке» содержалось пожелание принятия закона о религиозной свободе. Этот закон, - писали Проханов и его товарищи, - «должен быть изменен таким образом, чтобы в пределах Российской Империи под скипетром Всемилостивого Государя Императора из-за религии русским людям (раскольникам вообще и евангельским христианам в частности) не чинилось стеснений ни в деле свободного присоединения к какой угодно религиозной общине, ни в делах выдачи паспортов с желаемым для них  вероисповедным наименованием, ни в деле записей браков, рождений и смертей, ни в деле устройства молитвенных домов, поступления на государственную и общественную службу, чтобы отбирание детей, имений, насилия и ссылки были невозможны, чтобы на всем пространстве Российской Империи с этого дня не оставалось ни одного сосланного или оштрафованного, или заключенного в тюрьму за дело религии. Исключение может быть сделано для лиц, совершивших изуверство на религиозной почве, но опять с ясным указанием, что наказание производится не за убеждение и религию, а за изуверство» (И. С. Проханов, В. В. Иванов, И. П. Кушнеров. Краткая записка о возникновении евангельского движения в России // Архив ВСЕХБ. Машинопись. С. 8).
Когда, спустя некоторое время, в апреле 1905 г. был обнародован царский Указ о началах веротерпимости, а в октябре того же года вышел Манифест о даровании населению незыблемых основ гражданской свободы, то в них оказались учтены многие пожелания евангельских христиан.
Местные власти в отдаленных уголках империи не торопились исполнять распоряжения центральной власти. Из тюрем и ссылок вернулась только небольшая часть христиан, пострадавших за веру. Это обстоятельство заставило Проханова добиваться аудиенции у премьер-министра С. Ю. Витте, которого он высоко ценил как государственного деятеля высокого ранга, способствовавшего переходу от автократии к парламентскому правлению. Витте его принял и отнесся вполне благожелательно к его просьбе. Спустя неделю вышло специальное распоряжение по Министерству внутренних дел, предписывающее освободить всех, кто оказался в заключении и ссылке по причине неправославного вероисповедания.
Проханов предпринмал немалые усилия к тому, чтобы облегчить положение неправославных христиан в России через Государственную Думу и ее депутатов. Так, он встречался с лидером конституционно-демократической партии П. Н. Милюковым и знакомил того с материалами, касающимися преследований евангельских верующих. Ему приходилось многократно обращаться в думскую комиссию по религиозным культам. Необходимость в этом возникала каждый раз, когда Проханов получал письма с жалобами из разных уголков России, где местные власти либо не давали разрешения на проведение богослужений, либо закрывали существующие молитвенные дома. Если при этом Департамент по делам религии и Министерство внутренних дел не спешили должным образом отозваться на жалобы тех, чьи права ущемлялись, депутаты Думы вмешивались и помогали разрешать возникающие проблемы.
Занимаясь практической правозащитной деятельностью, Проханов убедился в том, что одним из главных препятствий на его пути является повсеместная правовая неграмотность русских людей, как простолюдинов, так и государственных чиновников разных уровней. Это обстоятельство заставило его заняться составлением  сборника  всех российских законодательных актов, касающихся религиозных вопросов. В результате в свет вышла книга «Закон и вера» (СПб., 1910), где, наряду с нормативной частью, присутствовали и комментарии к законам.  Последствия ее издания превзошли все ожидания. «Эта книга, - писал Проханов, - имела колоссальный успех. В ней наши братья увидели, что законы на их стороне, и могли отстаивать себя. Они показывали мою книгу местным властям, ссылаясь на определенный параграф. Власти в большинстве случаев не знали законов сами, изумлялись и соглашались с нашими братьями. Нередко власти писали, прося нас выслать эту книгу. Таким образом, книга законов, опубликованная мною, стала руководством не только евангельских христиан, но также и самих властей. Даже Каменский, председатель комиссии по религиозным культам в Государственной Думе, был приятно изумлен, когда я подал ему мою книгу, и сказал: «О! Это то, что нужно для нашей работы!» (И. С. Проханов. Автобиография. Архив ВСЕХБ. Машинопись. С. 32).
В 1905 г. Проханов получил разрешение издавать ежемесячный журнал «Христианин». А в 1910 г. стал выходить еженедельник «Утренняя звезда». В них освещались самые разные вопросы религиозно-гражданской жизни российских христиан.
В 1909 г. вышел в свет песенный сборник «Гусли».  Он включал более пятисот духовных гимнов, слова которых были сочинены самим Прохановым, а музыка  - студентом Петербургской консерватории К. Г. Инкисом.
В рождественские праздники 1912 г. в Петербурге торжественно открылся Дом Евангелия, предназначенный для молитвенных собраний петербургских евангельских христиан.
В 1913 г. Проханову удалось получить официальное разрешение на открытие Петербургских библейских курсов евангельских христиан. Это было очень важное завоевание, поскольку в России до этого не существовало ни одной протестантской богословской школы. Молодое, набирающее силу евангельское движение крайне нуждалось в образованных церковных служителях и пасторах. Готовить их в западных протестантских колледжах было затруднительно по многим причинам. Поэтому Проханов прилагал огромные усилия к тому, чтобы создать свой, российский образовательный центр и был очень рад, когда его мечта осуществилась.
Однако, потепление отношений между государством и российскими протестантами было, к сожалению, кратковременным. В 1914 г., в связи с начавшейся войной, ситуация в стране резко меняется. В националистической прессе открылась кампания травли евангельских христиан. В церковной печати стали появляться публикации о том, что протестанты представляют угрозу национальной безопасности России. Возобновились былые преследования за веру, а с ними и практика тюремных заключений и ссылок. Закрылись евангельские журналы «Христианин» и «Утренняя Звезда». Прекратилось издание протестантской литературы. В Петербурге каким-то чудом продолжал работать только один маленький магазинчик «Радуга», на полках которого можно было увидеть евангельскую литературу. Но Проханов не унывал. Суть его мироощущения хорошо передает сочиненное им стихотворение «Христианин»:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Государственный секулЯризм как демониЧескаЯ стратегиЯ самоуниЧтожениЯ россиистратегиЯ богоборЧества
Какими человек-христианин думает достигнуть вечного спасения
В котором пребывала православная церковь
Она широко известна всему петербургу
Записки из подполья достоевского