<<<     ΛΛΛ     >>>   

Христианство в геополитическом контексте: экуменическое движение

Экуменическое движение - одно из самых впечатляющих духовных проявлений современного глобализма. Оно представляет собой деятельную устремленность христианских церквей к евангелизации «всей обитаемой вселенной» (именно так переводится греческое слово «oikoumene»).
Экуменизм имеет глубокие евангельские основания, которые содержатся в заповедях Христа: «Да будет все едино», «да уверует мир» (Ин. 17, 21), а также в посланиях апостолов, говоривших, что «один Господь, одна вера» (Еф. 4, 5).
Важнейшим инструментом экуменического общения и совместного продвижения к истине являются межконфессиональные диалоги, руководствующиеся этикой  дружелюбия и смирения. Они позволяют наименее болезненно преодолевать застарелые противоречия и разногласия богословского, социального, культурного характера. Они обеспечивают обмен плодотворными идеями, помогают  выдерживать линию на примирение и на единение в истине, способствуют полноте общения верующих,  прокладывают путь к единству.
Одной из главных предпосылок плодотворного экуменического взаимодействия является уверенность в том, что многообразие позиций христианских церквей законно и не может служить препятствием единству Церкви и исполнению ее миссии.
Вопреки раздорам и расколам, включая великую схизму 1054 г., когда Церковь разделилась на Восточную (православную) и Западную (римско-католическую), а также Реформацию XVI в., когда от католицизма отошло огромное число христиан-протестантов, внутри Церкви всегда сохранялся глубинный настрой, подвигавший ее к поиску путей и средств восстановления нарушенного единения. Это стремление стало особенно заметным в XIX – XX  вв.
Вехами, обозначавшими путь, ведущий к появлению современных форм экуменизма, явились события, связанные с высокой духовно-практической активностью многих христианских церквей. Так, в 1846 г. более полусотни британских и американских церквей объединились в Евангельское сообщество, ориентированное на благовествование, развитие христианского образования и защиту религиозных свобод. В 1908 г. представители 31 протестантской деноминации США создали Федеральный совет церквей.
Основателем современных форм христианского экуменизма называют американского методиста Дж. Р. Мотта (1865 – 1955), который в 1895 г. основал Всемирную федерацию студентов-христиан, в 1910 г. выступил инициатором созыва в Эдинбурге Всемирной миссионерской конференции, ставшей первой глобальной экуменической акцией, а в 1946 г. был удостоен Нобелевской премии мира.
В 1948 г. в Амстердаме был учрежден Всемирный совет церквей (ВСЦ). В 1951 г. возникло Мировой евангельское содружество, объединяющее национальные содружества евангельских христиан и занимающееся развитием теологического образования во всем мире, распространением библейских знаний и гуманитарной помощью.
В 1961 г. членом Всемирного совета церквей стала Русская Православная Церковь. К настоящему времени членами ВСЦ являются более 300 церквей из более, чем 100 стран.
Дух экуменизма позволил в 1965 г. папе римскому и константинопольскому патриарху взаимно отменить анафему 1054 года, разделившую Церковь на Западную (католическую) и Восточную (православную).
Экуменическая идея не смогла бы получить необходимую поддержку почти во всех странах мира, если бы в ней дух современного глобализма не сочетался с духом христианского традиционализма, а также с традициями двухтысячелетней миссионерской деятельности по распространению христианского вероучения на территориях разных стран. Именно деятельность христианских миссий стала основанием для современного организационного, политико-правового оформления экуменической идеи.
В 1974 г. в Лозанне Международный конгресс по всемирному благовествованию поставил задачу – направить основные силы на преодоление разобщения между христианами всего мира и нести идею примирения всем народам во все страны.
В настоящее время в рамках христианского экуменического движения существуют две основные модели деятельности. Одна ориентирована на совместную общественно-политическую деятельность христиан разных стран и деноминаций. Другая предполагает в качестве приоритетных видов деятельности благовествование и поиски согласия в доктринально-богословских сферах.
Стратегической целью экуменизма как религиозно-политического движения является сближение и сотрудничество представителей различных конфессий.  Христианское экуменическое движение сотрудничает и с нехристианскими религиозными организациями – Всемирным исламским конгрессом, Всемирным братством буддистов, Академией исламских исследований и др.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКУЛЯРИЗМ КАК ДЕМОНИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ РОССИИ

СТРАТЕГИЯ БОГОБОРЧЕСТВА – ПУТЬ К СТРАДАНИЯМ

Секуляризм, угашающий дух, и «Великая христианская депрессия»

На сущность секуляризма проливает свет притча Христа, в которой Он говорит о сеятеле, вышедшем сеять, и о появившемся следом за ним архивраге, который в ту же почву посеял своё. Секуляризм – это общее название всех тех взошедших семян, которые были посеяны архиврагом человечества.
Секулярный мир нового времени пережил в своей эволюции несколько эонов:

На протяжении всех этих трех этапов секуляризм набирал силу. А это означало, что одновременно в тех местах, где это происходило, угасал христианский дух. Угасание происходило медленно, но неуклонно. Если использовать выражение христианского публициста Матвея Березы, назвавшего спад религиозной активности в России в начале нового столетия «Великой христианской депрессией», то можно сказать, что к истории европейской цивилизации и культуры XVIII – XX вв. это определение подходит еще больше.
Эоны Вавилонского столпотворения и Хама с присущей им динамикой развертывания секуляризма действительно имели вид «Великой христианской депрессии».  Каждый предыдущий эон продолжал существовать в последующем. Произведенные им отравленные духовные плоды питали людей нового эона. Росло число тех, кто привыкал жить в духовной самоизоляции от Бога и евангельских истин, а также тех, кто пребывал в прямом заговоре против Бога. В результате эскалации богоборческих настроений оказалось поставлено под угрозу духовное и физическое здоровье цивилизаций, которые сложились и обрели свое неповторимое лицо под определяющим влиянием христианства, - западной и российской. Печальное свидетельство тому – медленно вырождающаяся секуляризованная Европа и быстро вырождающаяся секуляризованная Россия. Под бременем секуляризма (а это тяжесть бесчисленных личных и общественных грехов) народы быстро стареют, утрачивают высокую одухотворенность и творческую силу, тяжелеют, коснеют, пригибаются к земле и тем самым готовятся исчезнуть с ее лица.

Российский секуляризм

На сегодняшний день известны две социально-исторические разновидности процесса секуляризации — самопроизвольная и насильственная. Первая имела место в императорской России, а вторая с максимальной отчетливостью оказалась представлена в политической практике советского режима.
Секулярные идеи представлялись многим русским политическим социологам имперской эпохи весьма привлекательными, поскольку обещали государству полную свободу действий, совершенно устраняли из борьбы за власть его старинного оппонента – церковь. При этом защитников секуляризма не волновало то, что социальный мир начал обретать черты разительно дисгармоничного антимира, в котором не просто нарушена должная иерархий ценностей, а утвердилась перевернутая шкала оценок - низшее заняло место высшего, государство вознеслось над Церковью.
Идея несимметричных отношений государства и Церкви отвечала интересам революционных радикалов Но для христианских мыслителей она была не приемлема. Так, К. П. Победоносцев выступал категорически против отделения церкви от государства. Это было для него равнозначно мысли о раздельном существовании души и живого человеческого тела. Равным образом он не допускал отделения церковной жизни от жизни гражданской, полагая необходимым присутствие Церкви при важнейших таинствах человеческого существования – рождении, браке, смерти, считая, что это внушает людям уважение как к семейным святыням, так и к тому, что их оберегает, т. е. к закону и власти.
В прошлом, когда безверие еще не стало массовым общественным состоянием, существование индивида вне Церкви расценивалось как проявление безумства. Сам же безумец, выглядевший в глазах окружающих опасным и отвратительным существом, предавался сожжению. Теперь неверующему ничто не угрожало. Не имеющий возможности уйти из-под власти государства, он, однако, уклоняется от власти Церкви, и та не имеет сил, чтобы воспрепятствовать этому.
Худшие опасения Победоносцева, касающиеся негативных последствий секуляризации оправдались. В результате происшедших с Россией катастрофических перемен, а затем тотального военно-полицейского и идеологического террора, народы СССР, не имевшие общего для всех культурного прошлого и единого религиозного пространства, стали объектом деструктивных усилий государства, сделавшего ставку на богоборческий марксизм. В результате была сотворена гигантская химерическая конструкция единой для всех секулярной идеологии. Это духовно-практическое новообразование стало главным средством, с помощью которого индивиды должны были адаптироваться к новому типу государства, к его утопическим целям и неправовым задачам по их достижению.
Создав царство интеллектуальной и моральной несвободы, коммунистическая идеология с ее специфическим языком и характерной символикой встала между христианством и массовым сознанием. Религиозная вера была заменена идеологической «подкованностью», а этическая мотивация социального поведения оказалась вытеснена принципами «коммунистической убежденности». В результате сложилось массовое безрелигиозное сознание, способное существовать в плену иллюзий. Оно достаточно индифферентно воспринимало все предложенные ему подмены — идеологию вместо религии, несправедливость вместо справедливости, неправовой авторитаризм вместо права, режимное существование вместо свободы и т. д.
Секуляризм, если его рассматривать в теологическом свете, демонстрирует духовное бессилие падшего человека. Это парадигма, пронизанная богоборческим духом антихристианского мятежа, следствиями которого явились разрушения троякой направленности – а) деструкция нормативно-ценностных структур религиозного сознания; б) брутализация, огрубление и ожесточение морального сознания; в) инволюция, т. е. глубокая деградация правового сознания. Из-за повреждений и разрушений этих сложных духовных структур во всех сферах социальной жизни начали доминировать структуры нижележащие, более простые и примитивные, напрямую связанные с демоническим миром.
То состояние, в котором Россия оказалась к концу ХХ века, - это результат действия демонического секуляризма. Страна не устояла перед соблазном, аналогичным второму диаволову искушению Христа. Вспомним Евангелие от Матфея: «Потом берет Его Диавол в святой город и поставляет Его на крыло храма. И говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею». Иисус сказал ему: написано также: «не искушай Господа Бога твоего» (Мф. 4, 5 – 7).
Диавол аналогичным образом предложил России броситься в бездну богоотрицания, безумной авантюры, сокрушительной революционной ломки всех устоев нормальной, цивилизованной человеческой жизни. При этом ей было обещано, что она не только не разобьется, а будет подхвачена и вознесена на невиданную высоту и перед ней откроются заманчивые дали светлого будущего. На протяжении десятилетий, предшествовавших трем революциям, диавол искушал ее через политику, науку, литературу, искусство, философию. И Россия не устояла. В отличие от Христа, противопоставившего логике диавола логику Бога-Отца, она, забывшая о Господе, не нашла ни одного достойного возражения искусительной силе «развратительных идей». И, мечтая о взлете ввысь, она ринулась, очертя голову, вниз. Однако, ее надеждам на то, что найдутся силы, которые удержат ее от падения, не суждено было сбыться. Поддавшись диаволову соблазну, она искусила Господа. И тут же Бог от нее отступился и предал ее в руки врага человеческого. И она рухнула в страшную бездну, ломая костяки своих государственных, гражданских, культурных, духовных структур. Архивраг тут же завладел ее душой, в пределах которой погас высший свет. Она оказалась целиком во власти сатаны и готова была служить ему. Ее народ разделился на «каинов» и «авелей», и первые начали убивать вторых вначале в открытой гражданской войне, затем в тайных заговорах невиданных по своим масштабам «голодоморов» и, наконец, в организованном, хладнокровном и циничном терроре сталинских «каинов» против миллионов своих же братьев и сестер. Демонизированное государство, в котором уже невозможно было узнать прежнюю Россию, утратило свое первородное имя и двинулось по пути угашения духа и убивания душ своих граждан. Были разрушены тысячи церквей, закрыты сотни молитвенных домов. Партийными и государственными властями поощрялись все виды богохульства и святотатства. Число людей, входящих в организации воинствующих безбожников, достигло к 1932 году 5,5 миллионов. Был наложен запрет на издание христианской литературы, на евангелизационную, миссионерскую и благотворительную деятельность, а также на публичные проповеди Евангелия в общественных собраниях, в печати, по радио и в частном порядке. Нарушители этих запретов подвергались преследованиям и репрессиям. Запрещалось иметь Библию в личном пользовании. Книги Ветхого и Нового Заветов хранились только в самых крупных библиотеках и выдавались в читальные залы лишь при наличии у читателя специального разрешения, получить которое было очень трудно. Власти при помощи грубого шантажа заставляли священнослужителей сообщать им требуемые сведения о членах их церквей. Граждане других государств, желающие проповедовать Благую Весть, не могли преодолеть железный занавес, отгораживавший СССР от всего остального мира. Всё это были следствия того, что Россия не выдержала экзамена на право называться христианским, православным государством.
Советское государство, сменившее Российскую империю, стало гигантской духовной резервацией. Историческая судьба его гражданина, «нового человека», лишенного религиозного сознания и утратившего адекватные представления о сущем и должном, оказалась трагической. Чрезмерные социальные невзгоды и несчастья, плен длительного самообмана, отчужденность от своей человеческой сущности деформировали его душу, а с ней и его моральное, правовое и политическое  сознание. Его существование стало напоминать страшную и жалкую пародию на судьбу библейского Иова: в условиях всевластия демонических сил, приносящих тяжкие страдания, множество «советских людей» продолжали славить своих темных властелинов и установленный ими режим насилия.

Государственное безбожие

Конфессиональная политика большевизма стала одним из наиболее одиозных проявлений государственного безбожия.  Отделение Церкви от  государства, стратегия построения абсолютно секулярного государства развязали руки властям и дали им возможность уничтожать храмы и предметы культа, целенаправленно преследовать верующих. Принципы христианской нравственности и естественного права представали в большевистской интерпретации как фальшивые и лицемерные, предназначенные эксплуататорскими классами для обмана трудящихся. Теоретики и практики большевизма пошли по пути изъятия у человека его естественных прав и свобод – свободы вероисповедания, права на собственность, на свободное волеизъявление, личное достоинство и даже права на жизнь, развернув невиданные по масштабам репрессии. В результате подобной варварской практики совершился исторический откат общества во внехристианское и одновременно в доправовое состояние, при котором государство, призванное по своей природе оберегать основы цивилизованности, собственность, свободу и жизнь граждан, большей частью отнимали их.
В новом идеологическом контексте стали возникать удивительные морально-политические парадоксы, об одном из которых напомнил митрополит Иоанн в книге «Самодержавие Духа» (СПб., 1995). Речь в ней шла о том, как пришедшие к власти большевики решили установить в г. Свияжске памятник первому и главному богоборцу - Люциферу. Но, посчитав его фигуру несовместимой с материалистическим мировоззрением, они остановили свой выбор на Каине. Однако, этот библейский антигерой был признан исторически недостоверным. В итоге был поставлен памятник Иуде Искариоту как первому восставшему против Христа революционеру.
Крупнейшим теоретиком и практиком политики государственного безбожия стал И. В. Сталин. Этот диктатор, с именем которого связано утверждение  одного из наиболее жестоких в истории нового времени политических режимов, окончил духовное училище в Гори, учился в тифлисской духовной семинарии. Духовное образование будущего диктатора дало парадоксальный результат. Усвоив внешний догматический тон православного катехизиса, этот враг религии и нравственности, узурпатор права и свободы, апологет атеизма и материализма, облек в догматические формы свои публичные и печатные выступления. Догматический подход соответствовал   положению дел в условиях утверждающегося тоталитарного режима, требующего идеологического монизма, нуждающегося в том, чтобы  массовое сознание опиралось на компендиум абсолютных истин, не подлежащих критическому анализу, исключающих какие-либо сомнения.
Большевистская идеология изгнала из своего лексикона концепт гражданского общества, поскольку, согласно ее постулатам, полная, безраздельная власть в стране должна принадлежать не религиозно-общественным организациям, а партийно-государственным институтам. Секуляризованное, идеологизированное правоведение советского периода обрело исключительно «государствоцентристскую» ориентацию, позволявшую ставить на первое место не права и свободы личности, не интересы гражданского общества (о котором и не упоминалось), а интересы государства как механизма, управляющего всем ходом социальной жизни. Была, по существу, возрождена идея государства как «земного бога», которому позволительно относиться к индивидам как к средствам достижения своих политических целей. Это напоминало символический образ демонического, богопротивного государства в виде устрашающего зверя из «Откровения» Иоанна Богослова: «И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно… И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе. И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом, и народом, и языком, и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (Откр. 16, 4 – 8).

Церковь под пятой государства

В истории мировой цивилизации крайне редки случаи, когда какое-либо государство пыталось бы совершенно отстранить церковь от решения проблем, стоящих перед верховной властью. Чаще всего светские лидеры прибегали к ее помощи, возлагали на нее определенные надежды и действительно получало серьезную поддержку в деле установления и сохранения стабильного социального порядка, в социализации подрастающих поколений, в обслуживания сферы высших  духовно-экзистенциальных потребностей граждан. При этом в качестве наиболее оптимальной зарекомендовала себя модель паритетного взаимодействия государства и церкви. Однако, она требовала достаточно высокого уровня цивилизованности общественных отношений. Там же, где этот уровень оказывался низок, взаимодействие государства и церкви разворачивалось по иным сценариям. Так, в Европе нового времени внутри большей части молодых государственных организмов преобладало хищное стремление светской власти подчинить себе все сферы общественной жизни.
На протяжении нового времени авторитет религии и церкви неуклонно понижался в общественном сознании, а христианские ценности оттеснялись все дальше и дальше на периферию социальной и духовной жизни. Это давало государству дополнительную возможность грубо подавлять церковь и все дальше отодвигать ее от ключевых социальных ролей.
В России в эпоху петровских преобразований царь-реформатор лишил церковь возможности участия в принятии важнейших государственных решений. Требуя от духовенства полного, безоговорочного повиновения, Петр I не оставил для церкви социального пространства, где она чувствовала бы себя независимой и сознавала бы свою незаменимость. В результате подобного усекновения прав, она превратилась в подобие обычного учреждения, чья деятельность должна была отвечать практическим интересам государства.
При большевиках церковно-государственные отношения приобрели наиболее драматический характер, превратившись в отношения гонимого и гонителя. Реализовалось пророческое замечание поэта Генриха Гейне, утверждавшего, что будущее торжество коммунизма окажется господством «мрачных иконоборцев», которые вырубят олеандровые рощи и станут на их месте сажать картофель.
Власти, имевшие возможность стереть с лица русской земли все христианские храмы, однако, этого не сделали. Некоторая, весьма малая часть действующих соборов, церквей были все же сохранены. Возникает вопрос: почему и для чего?  На истинные причины этой кажущейся непоследовательности коммунистов-богоборцев указала мать Мария,  писавшая в 1937 г.: «Есть сейчас одно зловещее явление, происходящее в советской России. Там Церкви запрещено всё – проповедовать, учить, заниматься благотворительностью, организационной работой, объединять верующих для совместной жизни, разрешено лишь одно – совершать богослужения. Что это – случай или недосмотр? А может быть, это, наоборот, очень тонкий психологический расчет, основанный на том, что православное богослужение без дела любви, без явленной подвижнической жизни, без Слова Божия способно напитать только уже верующих, только уже что-то постигших и бессильно явить обмирщенному и обезбоженному человечеству Христову правду? Духовно голодный человек переступит порог храма и отдаст должное красоте, в нем свершаемой, но на голод своей пищи не получит, потому что он хочет не только красоты, но и любви, и ответа на свои сомнения. Таким образом, власть своим требованием замкнула церковные двери… Может быть, в этом смысле Церкви было бы полезнее не иметь официального разрешения на богослужения, а собираться тайком, в катакомбах, чем иметь разрешение только на них и тем самым не иметь возможности являть миру всю любовь Христову во всем опыте своей жизни»   (Кузьмина-Караваева Е. Ю. (Мать Мария). Жатва духа: Религиозно-философские сочинения. СПб., 2004. С. 146 – 147).

Секуляризм – причина проклятий, заставляющих страдать целый народ

Все живое, пребывающее в мире, лежащем во зле, может в любой момент оказаться добычей боли и страданий. Русский философ Константин Леонтьев, считавший способность испытывать боль универсальным свойством живой материи, писал: «Все болит у древа жизни людской… Болит начальное прозябание зерна. Болят первые всходы, болит рост стебля и ствола;  развитие листьев и распускание пышных цветов (аристократии и искусства) сопровождаются стонами и слезами. Болят одинаково эгалитарный быстрый процесс гниения и процесс медленного высыхания, застоя, нередко предшествующий эгалитарному процессу. (Например, в Испании, Венецианской республике – во всей Италии высыхание  XVII и XVIII веков предшествовало гниению XIX.) Боль для социальной науки – это самый последний из признаков, самый неуловимый; ибо он субъективен, и верная статистика страданий, точная статистика чувств невозможна будет до тех пор, пока для чувств радости, равнодушия и горя не изобретут какое-нибудь графическое изображение, какое-нибудь объективное мерило…» (Византизм и славянство. М., 2001. С. 99).
При Леонтьеве молодая социологическая наука, делавшая во второй половине XIX в. свои первые шаги, еще не выработала универсального измерительного средства, позволяющего создавать графические изображения «статистики страданий». Впрочем, и впоследствии ей не удалось создать что-либо подобное. Объясняется это во многом тем, что большинство западных и российских социологов, психологов, антропологов являлись в прошлом и продолжают оставаться и сегодня обладателями секулярного мышления. Не признавая за сакральным миром права на существование, а за Священным Писанием безусловного авторитета, они в данном вопросе неизбежно заходят в тупик. Между тем, у социогуманитарных наук имеется возможность резко раздвинуть пространство своих объяснительных возможностей, если они смогут отказаться от плоских стереотипов секулярного мышления и возвыситься до уровня христианского миропонимания, чтобы тем самым проникнуть в тайны феномена  социальной боли.
В библейском понимании боль, которую способны испытывать люди, – это их отрицательное приобретение в результате грехопадения. Отпрянув от Бога, люди, обрекли себя на множество болезненных ощущений, от мук деторождения и до мук умирания. Падший человек практически не способен совершенно избежать страданий.
В отдельных случаях боль и сопровождающие ее страдания могут быть посланы Богом не только конкретному человеку, но и целому народу для того, чтобы не только наказать за грехи, но и одновременно заставить переосмыслить свое поведение, свою жизнь в прошлом и настоящем, произвести необходимую переоценку ценностей и встать на путь, открывающий возможность спасения.
Страдания не безосновны; они представляют собой справедливое возмездие со стороны Бога, наказание за недостойное поведение. В отдельных случаях гнев Бога может распространиться и на потомство виновного грешника, на его детей и на детей детей до третьего и четвертого рода (Исх. 34, 7). Целый народ может пострадать за свое вероотступничество и вынужден будет какое-то время нести бремя испытаний.
В 1995 г. в Нью-Йорке была опубликована книга американского ученого Даниэля Ранкур-Лаферрьера «Рабская душа России: проблема нравственного мазохизма и культ страдания». В преамбуле автор приводит разные примеры бедствий и страданий, обрушивающихся на русских людей, и спрашивает, как русские выносят такую боль и какие особенности их ментальности позволяют им выживать в условиях, при которых им уготована роль жертв? Далее автор ведет свое рассуждение в категориях психоанализа и трактует русскую ментальность и культуру как мазохистскую.
В этой работе, далеко отстоящей от христианского взгляда на вещи, примечательна констатация непомерных страданий в качестве существенного атрибута социальной жизни русского народа. Действительно, на протяжении ХХ века в России случилось столько социальных катастроф, а в самом типе человеческой личности, в ее психике и мышлении произошли  такие негативные мутации, что это заставляет многих современных ученых говорить о нисхождении массового российского человека на более низкую ступень социокультурного развития. Это нисхождение сопровождалось тяжелейшими страданиями десятков или даже сотен миллионов людей, ставших жертвами процесса, получившего название антропологической катастрофы.
Если безрелигиозное сознание не принимает во внимание сакральных предпосылок антропологической катастрофы, то  христианское сознание воспринимает ее как следствие гнева Божьего. Любая социальная катастрофа имеет теологический подтекст, перед которым бессильна светская наука, но который может быть вскрыт в результате богословского анализа.
Священное Писание содержит немало примеров, служащих образцами такого видения крупномасштабных катаклизмов.  Так, гибель городов Содома и Гоморры явилась следствием нечестивого поведения людей, которые сами своими поступками призвали гнев Божий на свои головы. То же самое следует сказать и о десяти казнях египетских, явившихся следствием богопротивного поведения фараона, а также о вавилонском пленении евреев, отвернувшихся от Бога.
России в ХХ веке пришлось испить в полной мере чашу гнева Божьего прежде всего потому, что несколько поколений россиян оказались поражены грехом личного безверия. К ним могут быть обращены слова Священного Писания: «…Они солгали на Господа и сказали: нет Его» (Иер. 5, 12).  За грех лжи на Господа всякий человек неизменно несет прижизненное наказание или посмертное возмездие.
Когда настроениями безверия оказалось охвачено массовое сознание всех слоев населения, не испытывающих уважения к религии, не верящих  в Божественное мироустройство, с легкостью пренебрегающих Божьими заповедями, позволяющих себе богохульства и святотатства, это не могло пройти бесследно и  остаться без наказания.
Люди, бросившие вызов Богу, уподобились дерзким рабам, пожелавшим низложить господина. В результате их отступничества все вокруг изменилось самым роковым образом, а также неузнаваемо изменились и они сами. Духовное пространство, в котором когда-то в прошлом пребывали на почетном месте христианские ценности, предстало в виде сумрачного «антимира», наполненного перевернутыми социокультурными смыслами. И теперь в нем власть имущим уже ничего не стоило называть зло добром, тьму светом, казнить праведников и возвышать преступников. В этом пространстве советской цивилизации человек воспринимал собственную безбожность как благо, ощущал падение как взлет, считать себя созидателем, сея разрушения и т. д.
В итоге злая ирония истории привела миллионы людей совсем не туда, куда им хотелось бы. Вера в гений политических вождей-узурпаторов обернулась горькими разочарованиями. Надежды на светлое будущее превратились в прах и пепел. Пафос собственной избранности, питаемый богоборческой дерзостью и гордыней, трансформировался в чувства отчаяния и духовной опустошенности.
Содержание духовного пространства российской цивилизации, превратившейся в советскую, изменилось на всех уровнях, от макрополитического до микросоциального, повседневного. Люди, долго и настойчиво разрушавшие среду своего духовного обитания, остались в итоге наедине с собственной греховной природой и обступившими их силами тьмы, а их родная советская повседневность превратилась в удручающее и одновременно устрашающее подобие земного ада.
Русский поэт Игорь Холин (1920 – 1998), мастер поэтических зарисовок советского быта, оставил лаконичные и, вместе с тем, чрезвычайно красноречивые картинки, изображающие повседневность советских людей в ее соотнесенности с библейским интертекстом. Вот одна из них:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

О социальном теле государства
В своем автобиографическом романе долгий путь сорокин вдохновенно пишет о тех впечатляющих ритуалах
Исторические очерки политической теологии
Поскольку обещали государству полную свободу действий
Какими человек-христианин думает достигнуть вечного спасения