|
<<< ΛΛΛ >>>
сплетает совместную судьбу с князем, чьей верной и вещей супругой она становится. А пе-
ред смертью втыкает иглу в свое святое шитье и обматывает иглу ниткой. С тем, чтобы после
ее кончины кто-то продолжил шитье. И — продолжил сказку («Повесть о Петре и Февро-
нии»).
Все это звучит весьма многозначительно: и нитка, и иголка. Получается так, что гла-
голы «жить» и «шить» для сказки это как будто синонимы. Человеческая жизнь шьется, то
есть сплетается и связывается единой нитью. Или — что то же самое — прядется и ткется.
Но человеческую судьбу — прядет, ткет или шьет не сам человек, а кто-то другой, какое-то
изначальное и вечное божество, расположенное у корней мироздания. В ходе этого прядения
возникает непрерывная священная ткань мирового жития и сказания.
Разумеется, с течением тысячелетий эту магическую силу сказка утратила. Но долго
еще под пение веретена, под мерное бряцание спиц или посвистывание иглы совершался ис-
полненный важности ритуальный танец рассказывания.
Изумляемся: фантазия! Не фантазия — гарантия. Не узор — забор, оборона: мира в
доме, огня в печи, силы в утробе, зерна в могиле, нацеленной на новую цепь голов и хвостов,
сцепившихся мордами, объединившими хвост и хобот, испускающий пламень цветка, чрева-
того птицей, продолженной пламенем хвоста — головы — хвоста — головы — хвоста — го-
ловы… «Летала сова — веселая голова; вот она летала, летала и села, да хвостиком поверте-
ла, да по сторонам посмотрела, и опять полетела; летала, летала и села, хвостиком повертела
да по сторонам посмотрела…»
После этакой присказки — точнее, в ее кольце, в обрамлении — вступаем в сказку:
второе кольцо, второй проект вечного двигателя: журавль и цапля поочередно ходят друг к
<<< ΛΛΛ >>>
Ведь постоянные эпитеты это умноже ние признаков героя
Старались придать им логический фольклор непосредственно
Синявский А. Ивандурак очерк русской народной веры басни сказки мифологии и культуры 12 простые
Распространенная в народе болезнь под названием утин
чувствует себя явлением нового времени
|
