Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Производящему человеку в силу любви к своей профессии, умения "жить работой" нередко удается сначала в единичных, а затем и в более массовых случаях, часто вопреки существующим на данном предприятии порядкам, по- новому овладевать прежней техникой и технологией, осваивая тем самым средства производства в определенной мере как свои, т.е. полагая их в виде реальной возможности совершенствования индивидуальных способностей. Это позволяет ему осознать свою силу, обрести человеческое достоинство, стать хозяином своей жизни. Важнейшие противоречия жизни личности, основы которых еще не устранены историческим развитием, устремляются, таким образом, либо внутрь - в “дихотомизацию” и частную жизнь, либо вовне - в “сознательную эксцентрацию жизни-борьбы"[81]. Все социальные движения, приводящие в итоге к постепенному или скачкообразному "сбрасыванию" изжившей себя исторической формы материального производства, начинаются с подобной "спонтанности", с того, что какие-то люди перестают идти в ногу со всеми (речь идет, разумеется, не о пустом эпатаже, дешевом фрондировании, анархическом бунте или случаях криминального характера). Эти пионеры прокладывают путь, за ними идут другие, третьи, начинается "цепная реакция" резких подвижек сначала в умонастроениях, а затем и в действиях все большего числа индивидов. Когда в это движение, так или иначе, включается большинство членов общества и происходит качественный социальный сдвиг, или очередной шаг по пути истории. Из всего этого не следует неприятие принципа ее материалистического понимания. Просто позиция, на которую опирается наше исследование, несколько иная, это позиция действительного бытия конкретного человека по отношению к которому общесоциальное рассматривается как важнейший, существенный его момент, и не более того. Другими словами, итоговая детерминированность социума роизводственными отношениями не может и не должна, на наш взгляд, прямо роецироваться на существование отдельной личности, поскольку это существование является относительно автономным процессом. Принципиально важно подчеркнуть, что сопротивляется объективным обстоятельствам, преодолевает их и, следовательно, развивается человек, обладающий характером как средоточием его индивидуальности. Такой коренной особенности конкретного индивида в советской человековедческой литературе уделялось, на наш взгляд, недостаточное внимание. И это неудивительно, потому, что характер как интегративная категория, отображающая реальные особенности целостного субъекта, не вписывается в многоуровневую модель личности, неприложима к абстрактному индивиду с его сознанием, противопоставленным его же деятельности. О характере, как бы мимоходом, упоминает Б.Г.Ананьев, отмечая его уникальность и достаточно длительный период становления: "Самосознание и "Я" - ядро личности с определенной взаимосвязью основных тенденций, генетически связанных с личностью, и потенций, генетически связанных с субъектом деятельности, характер и талант человека с их неповторимостью - все это самые поздние продукты развития человека"[82]. Э.В.Соколов определяет характер "как систему закрепленных в личности ценностных ориентаций, проявляющихся в практической деятельности, в способе выполнения ею социальных ролей, в отношении к людям и фактам социальной действительности"[83]. И та, и другая дефиниции, при несомненности фиксируемых в них черт этого феномена, исходят, по всей видимости, из такого понимания общественных связей, которое можно назвать, скорее, средой, социальным контекстом, нежели завершенной до известной степени и в этом смысле целостной системой. Характер, на наш взгляд, должен определяться как обусловленный всем предшествующим жизненным опытом способ отношения конкретного человека к действительности и самому себе как ее части. Он - "субстанция" всех его поступков и, следовательно, основа их единства в жизненном процессе. Представая синтезом всех предыдущих влияний и воздействий, он опосредует взаимодействие жизни общества в целом и индивидуального бытия, в значительной мере предопределяя формы последнего в данном социальном контексте. При включении в систему общественного труда, в которой агенты производства противостоят друг другу с одной стороны, как собственники материальных предпосылок последнего, а с другой, - как собственники только своей рабочей силы, характер оказывается, с точки зрения возрастания стоимости, в известной мере ненужным и даже вредным, ибо он, заявляя о себе, может, в конце концов, дестабилизировать ход этого процесса. Кооперированный в крупном масштабе труд имеет, стало быть, достаточно сильную тенденцию к стиранию индивидуальности, торможению формирования человеческой "самости". Характер в мире отчуждения складывается, таким образом, как драматическая попытка "удержать", сделать своей все время ускользающую от реального субъекта человеческую сущность. Эта "самость" личности, с одной стороны, и совокупность всех общественных отношений - с другой, являют собой, по нашему мнению, два своеобразных полюса, или, соответственно, возможность и условие действительного бытия. При господстве капитала в эпоху К.Маркса, а в нашем недавнем прошлом - отношений государственной собственности, система социальных связей, в ходе своего воспроизводства в общественном труде и, прежде всего в его абстрактном аспекте, будучи чуждой индивидам, стремится подчинить их, сделать частичными, случайными и, тем самым одинаковыми, тождественными друг другу. Сама человеческая сущность как совокупность общественных отношений не может, вместе с тем, существовать без своего главного условия - определенной индивидуальности, характера. Она сама - единственная конкретная возможность действительного формирования последних. Складывается своеобразная ситуация, когда общество как целое имеет тенденцию устранять то, без чего оно не в состоянии пребывать в качестве такового. Чем в большей степени антагонизм экономических и других интересов пронизывает социум, тем сильнее сущность человека подчиняет его самого, "уходя" из его бытия и нередко обрекая его таким образом на положение, близкое к животно-растительной жизни. В результате на такое общество и его институты ложится едва ли не большая ответственность за поведение индивида, нежели на него самого, тем более, что в таких обстоятельствах ценность жизни в его собственных глазах оказывается очень часто весьма невысокой. Характер же становится, как процесс "побед" над нивелирующим влиянием отчужденной системы общественных отношений или, другими словами, как синтез возможностей и условий в действительном, зрелом, т.е. реально обладающем сущностью (а не ее видимостью) человеческом бытии. Характер, следовательно, воплощает собой то сопротивление "человеческого материала", которое постоянно ощущается обществом, олицетворяющими его институтами и не позволяет во имя прогресса социального целого пожертвовать (в абсолютном смысле этого слова) большинством индивидов. Наряду с этим более детальная оценка взаимосвязи индивидуума и социума требует дальнейшей конкретизации понятия “характер”. Хотя сущность человека |
|
|
|
|
