<<<     ΛΛΛ     >>>   

Другими словами, изначально целостный индивидуум, вступая в сферу общественного труда, полагает эту свою определенную целостность, универсальность как частичность, т.е. оказывается вынужденным выполнять, как правило, только то, что социум в форме конкретных лиц и организаций предписывает ему hic et nunc.

Вместе с тем, было бы неправильно, исходя из этого, абсолютизировать частичность индивида, его подчинение в ходе производства машине, или иными словами, сводить все многообразие бытия какой бы то ни было личности исключительно к потребительной стоимости товара рабочая сила, хотя бы уже потому, что конкретный человек может фигурировать в подобном качестве лишь при достижении определенной физической и духовной зрелости, в силу чего "эта редукция абсурдна и никогда полностью не может быть осуществлена"[74].

Если все-таки допустить, что она осуществилась, то еще в XIX в., на стадии промышленного производства, определявшегося отношениями частной собственности, цивилизация, пожалуй, целиком исчерпала бы себя (во всяком случае, в развитых для того времени странах) в силу необратимой физической и духовной деградации большинства членов общества.

Сама же прогрессивность капитала, в сравнении с предшествующими формами материального производства[75], а также развитие техники, технологии в ХХ в. и совершившийся в этот период, совпавший, по сути, с научным предвидением К.Маркса переход к новым формам общественной организации, в которых частная собственность (в том виде, в котором она была характерна для прошлого столетия), уже не занимает доминирующего положения, является весьма убедительным свидетельством серьезного сопротивления "человеческого материала" антигуманным обстоятельствам и говорит о том, что в личности всегда присутствует в качестве возможности, нередко переходящей в действительность, нечто, позволяющее ей в большей мере, чем ее предшественникам, "подчинять себе", "присваивать" объективные условия своего бытия, а, следовательно, в определенной степени - совокупность всех социальных связей, т.е. сущность, сохраняя тем самым в известном смысле свою целостность.

Что же представляет собой это "нечто" и каков "механизм" его действия?

* * *

Для осуществления процесса труда в общественном производстве необходимы, по меньшей мере, две предпосылки: 1) наличие орудий, средств труда (машин, оборудования, станков, инструмента и т.п.) и материалов, подлежащих обработке (сырья, деталей, комплектующих изделий и т.д.); 2) присутствие живых, здоровых, обладающих определенной профессиональной подготовкой и способностями тружеников.

Первый, собственно материальный фактор, наряду с чисто природными свойствами, обладает - и это принципиально важно - качествами, имеющими исключительно социальный источник происхождения. И дело не только в том, что средства и материалы труда благодаря этому предстают для их собственника товаром. Они, как созданные людьми, являются в своей совокупности предметом, который, наряду со своим прямым назначением содержит в себе, как в фокусе, меру достигнутого человеком материального и духовного прогресса в целом. Подобное универсальное культурно- историческое содержание предмета раскрывается распредмечиванием, которое способно выявить в нем и такие потенциальные возможности, которые еще не осуществлены предшествующими поколениями[76].

Разумеется, возможность всестороннего развития личности заключена в предметах не только материальной, но и духовной культуры. Заметим попутно, что именно в эстетическом отношении к миру, коль скоро оно сформировано, и обнаруживается, пожалуй, наиболее органическая целостность и подлинная индивидуальность. Человек, таким образом, будучи тоже в известном смысле созданным своим непосредственным окружением, развивает в себе способности и потребности, далеко выходящие за рамки того, что он производит в настоящий момент. Поэтому обучение индивида самой простой операции равнозначно обретению им множества других разнообразных умений. Поэтому всякая человеческая способность по самой своей природе универсальна[77].

Из этого следует, что соединение индивида с миром социального, предметного бытия, который становится, таким образом, и его миром, казалось бы, открывает путь к безграничному развитию всех представителей человеческого рода. В действительности, однако, этого не происходит. Универсальность как возможность, содержащаяся в вещах, произведениях искусства, научных теориях и т.д., а также - в людях в виде их потенциальных способностей и задатков, и в прошлом, и сегодня по большей части не реализуется. Причина этого заключается как раз в способе, каким сочетаются человеческий и вещный факторы в материальном производстве и, как полагает марксистская традиция, обусловленном им в конечном счете, - духовном.

Этот способ, в свою очередь, определяется состоянием конкретного общества в его целостности или, другими словами, исторической формой определенных производительных сил. Если указанная форма предстает капиталом, то соединение индивида со средствами труда осуществляется путем экономического принуждения. Поэтому, человек в данном случае обращается с предметами, составляющими материальные условия производства, не так, как он мог бы или хотел это делать, а так, как ему это предписывает социум в лице конкретного собственника.

Частичность человека состоит, следовательно, в том, что его бытие как целостность полагается в труде не им самим, а другой целостностью - обществом, или, иначе, системой исторически определенных социальных связей.

Такая система как бы "выхватывает" из индивидуальной жизни ее самую значительную часть для своего дальнейшего роста в качестве целого, принося тем самым эту жизнь в известном смысле себе в жертву.

Человек в рамках такого производственного процесса функционирует как потребительная стоимость товара рабочая сила. Это означает, что “в своем абстрактном общем свойстве, как затрата человеческой рабочей силы, труд прядильщика присоединяет к стоимости хлопка и веретен новую стоимость, а в своем конкретном, особенном, полезном свойстве, как процесс прядения, он переносит на продукт стоимость этих средств производства и таким образом сохраняет их стоимость в продукте"[78].

Присоединение новой стоимости и перенос на продукт "старой", содержащейся в средствах производства, выступают в отношении индивида формальными, чуждыми ему операциями. Он овладевает предметом не как таковым и не в соответствии со своими представлениями и намерениями, а в силу внешней необходимости. Предмет, в этом случае, отнюдь не раскрывает всех своих возможностей, и личность, действуя при его посредстве, не только не становится универсальной, а напротив, ее развитие ограничивается минимальными, необходимыми для выполнения данной функции профессиональными навыками. Индивид выступает здесь не более, чем средством сохранения и присоединения стоимости или сущности человека, постоянно "убегающей" из труда в товарную форму его конкретного результата, который принадлежит уже собственнику средств производства.

Вывод очевиден: именно специфика конкретного социального организма и является, в конечном итоге, тем "заранее установленным масштабом"[79], который делает возможность всестороннего развития большинства людей в отчужденном от них предметном мире, как правило, абстрактной, иллюзорной.

При этом следует, разумеется, отдавать себе отчет в относительности подобного "сдерживающего" влияния социальных связей. В начальный период становления данной общественно-экономической формации оно менее всего ощутимо. Ясно и то, что задаваемый ею "уровень" формирования личности "в среднем", пожалуй, превышает тот, который имел место в предшествующем историческом периоде. Коллизии возникают потому, что движение социальной формы материального производства, в сравнении с динамикой производительных сил, имеет значительно более медленный характер.

Поэтому, обусловленная указанной социальной формой (в конечном счете) мера универсальности человека, или иначе, “заранее установленный масштаб”, в силу инерции этой формы, довольно быстро становится помехой на пути индивидуального прогресса. Этот прогресс, впрочем, может, в определенной степени, стимулироваться приобщенностью к религии, достижениям техники, научным идеям и конструкторским разработкам, миру искусства и т.п. По- видимому, прежде всего, из этих сфер поступают те импульсы, благодаря которым происходит пока еще только субъективное преодоление этого "установленного масштаба", осознаваемое, например, как несовершенство имеющихся форм организации труда, системы управления производством, отраслью, страной в целом.

Это и есть "накопление" индивидуальных условий для другой действительности, идущей на смену данной, или "прорастание" нового в старом. Но для того, чтобы переход указанного предела свершился не только в сознании, но и в реальности, необходимы соответствующие способности, желание и воля. Большинству же такие качества оказываются присущими в недостаточной степени, а часто и вообще несвойственными.

В таком переходе под власть внешних обстоятельств, когда личность знает, умеет, может, но не хочет предпринимать ничего, что нарушало бы ее привычный жизненный уклад ("привычка свыше нам дана, замена счастию она"), или, наоборот, когда она неосознанно протестует против этого в формах отклоняющегося поведения - от пьянства и разрушения семейного быта до уголовно наказуемых деяний, - и заключается конкретное понимание ее частичности, случайности, конечный результат ее эксплуатации, смысл границы, устанавливаемой ее развитию данной системой социальных связей.

Словом, это и есть тот "антропологический предел"[80], который означает исчерпанность потенций данной общественно-экономической формации, или, что то же самое, социальной формы материального производства, и, следовательно, ее угасание (может быть, весьма длительное) на данном историческом этапе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Как бы подталкивает к рассмотрению культуры в связи с развитием личности деятельности средств
Китаев П. Культура человеческое измерение культурологии 5 диалектика
Человек деятельность
Пирамидальной линзы культуры
Как основной материал всякого объективного научного исследования человеческой личности