<<<     ΛΛΛ     >>>   

Наше внимание особенно привлекут три аспекта этих мифов. Одна
из принцесс, встреченных у Komogwa, поражена слепотой; говорится
также о том, что Komogwa питался человеческими глазами, изначальные
обладатели которых, как можно предположить, из-за этого становились
слепыми. В мифах Тихоокеанского побережья часто говорится о сверхъ-
естественном ребенке, каждую ночь вырывавшем, чтобы съесть, глаза
у жителей деревни, где он находился. Согласно цимшиан, соседей кваки-
утль, этот ребенок был сыном принца и озерной богини. Его преступные
проделки привели к гибели всего населения, за исключением его отца
и сестры отца. Удрученная упреками со стороны принца, своего мужа,
Дама озера пообещала сделать его очень богатым и превратила свою
золовку в Богатую Даму — об этом персонаже мы еще вскоре погово-
рим; все, сказала она, кто услышит, как плачет ее ребенок, станут
богатыми. Брат и сестра расстались, он пошел на север, а она — на юг.
Что касается Дамы озера, превратившейся в сирену, то она предпочла
жить в глубине моря.

Известен скульптурный столб хайда, воздвигнутый на Тану, копия
которого, выполненная туземцами, украшает вход в музей Виктории.
Среди прочих мифологических фигур изображен "морской вождь" со
свисающими глазами: каждую ночь глаза выходят у него из орбит;
в часы приема пищи его друзья возвращают их на место, чтобы он мог
видеть то, что ест. Такими глазами, как воображает их скульптор,
невозможно пользоваться: помещенные на маленьком лице, они нис-
падают на концах длинных стебельков к ногам персонажа. Ничто не
может больше контрастировать с пылающими глазами у масок swaihwe,
прочно укрепленными на цилиндрической основе как бы для того, чтобы
подчеркнуть, что в противоположность человеческим глазам, которые
можно вырвать, либо отцепляющимся глазам "морского вождя" они
— на всю жизнь. Впрочем, маски swaihwe составляют для брата средст-
во хорошо выдать замуж свою сестру (см. выше, с. 30); как подразумева-
ется, благоразумно — в чужую группу, но расположенную по соседству.

Напротив, все мифы, прямо или косвенно построенные на теме
жителей деревни с глазами, удаленными из орбит, как представляется,
относятся к слишком отдаленному браку — как с Коmogwa, живущем на
краю мира, или с Дамой озера, пребывающей в глубине вод. Эти
рискованные браки могут обернуться преимуществом либо могут быть
губительными для того или той, кто их заключает; но мы, несомненно,
не единственные, кто считает, что Фортуна — слепая богиня либо
делающая слепыми 6. Даже если допустить такое рискованное сопостав-
---------------------------
6 Фортуна (в римской мифологии) — богиня удачи, случая, а ранее — плодородия, материнства и деторождения. Изображалась на монетах почти всех римских императоров, нередко с повязкой на глазах. Вводя Фортуну в мыслительный контекст изучения североамериканских мифов, Леви-Строс оригинальным образом увязывает в этом персонаже два признака (по сути те же, что у рассматриваемых масок) — 1) разбогатение благодаря удачному случаю, браку и 2) слепоту / ослепление; под способностью Фортуны ослеплять автор подразумевает, похоже, готовность наложить на себя брачные узы.
67

ление, то из этого вовсе не следует, что инверсия, уже замеченная при
переходе от сэлиш к квакиутль, сохраняется у этих народов при рассмот-
рении под другим углом зрения: сэлиш ассоциируют умеренную эк-
зогамию и разумное разбогатение с хорошим зрением, а квакиутль
неумеренную экзогамию и сумасбродное разбогатение — с плохим
зрением.

Другая принцесса не является слепой; но, выданная замуж за медведя
(другая форма чрезмерной экзогамии), она получает бороду, знак-пред-
вестник своего возможного превращения в Dzonokwa — персонаж,
отмеченный волосатостью. Когда подходит к берегу лодка ее мужа,
принцесса не может влезть на слишком крутой берег. Тогда он берет ее
на спину, подобно Dzonokwa, похищающей детей, и как это отказался
сделать для своей супруги-младенца герой следующего мифа. Затем
муж-медведь, неся свою жену, взбирается по мощному, высвобожден-
ному из-за размывания корню хвойного дерева, спускающемуся до моря
(тогда как в другом мифе корни — как раз то, чего недостает богатствам
Komogwa). Все это подсказывает, что Коmogwa, Dzonokwa и люди
образуют систему. Каждый термин здесь определяется обладанием двух
типов богатств и нехваткой третьего. Komogwa имеет медные изделия
и рыб, но у него нет продуктов леса. У Dzonokwa они есть, а также медь,
но Dzonokwa лишена рыб, которых ей приходится красть у людей.
Наконец, у людей есть рыба и продукты леса, но, пока они не получат
меди от Komogwa или от Dzonokwa, у них ее нет.

Эта триангулярная система, ассоциирующая и противопоставляю-
щая человечество двум типам сверхъестественных существ, несомненно,
объясняет те сходства, которые обнаруживаются между Komogwa
и Dzonokwa: и один и другая являются каннибалами; и существует
Dzonokwa моря, хотя это персонаж по сути земной; но на суше или на
море тем не менее остается хтоническим, наподобие Komogwa, иногда
описываемого как дух, живущий в глубине гор. Наконец, у входа в жили-
ще Komogwa возвышается статуя Dzonokwa.

Последний из трех выше обозначенных аспектов задержит нас по-
дольше. В одном варианте уже изложенного мифа (с. 82) Komogwa при-
дана дочь: принцесса, представляющаяся сперва в виде лебедя, издающе-
го запах меди; позднее, вновь приняв свой человеческий облик, она рож-
дает близнецов разного пола. Девочка умирает в детстве, а мальчик из-
дает такой же запах, как и его мать. Трудно понять, смешивается или нет
эта принцесса с девочкой, которой другие традиции наделяют Komogwa.
Та самая или другая, тогда она зовется Kominaga, "Богатая Дама",
супруга и приспешница "Каннибала, живущего на
северном краю мира". В этом качестве она играет важную роль во время
68

инициации в братстве Каннибалов, являющемся, напомним, высшим из
тайных обществ у квакиутль.

Запах меди, отличительная отметка дочери либо маленького сына
Komogwa, называют у квакиутль Килпала — термином, применяемым
также к запаху лосося. Мы обнаруживаем по этой оси отношение
эквивалентности между медью и лососем, что уже проистекало из мифов
сэлиш (с. 38—39), но из этого сопоставления можно извлечь больше.
Мифы островных сэлиш о происхождении масок swaihwe сближают
характерный запах одного из протагонистов и звук систра, который он
носит: действительно, согласно версиям, этот запах или звук рискуют
отпугнуть лососей (с. 29). Что касается мифов сэлиш Фрейзер и побере-
жья, то их герой поражен зловонной проказой: он вылавливает лосося,
который превращается в лягушку, довершая таким образом его смяте-
ние. Либо сама болезнь исходит из его тела в виде лягушек; тогда как
квакиутль в весьма сходном повествовании вводят жабу-целительницу,
подательницу меди (с. 38). Итак, здесь четырехчастная система ставит
в тесное отношение запах (везде описываемый как с трудом переноси-
мый, даже когда он исходит от вещества столь изысканного, как медь:
о зяте Komogwa говорится, что "невозможно было переносить тяжелый
запах от его сына, ибо он вонял медью"), самое медь, лягушек и лососей.
Мы вскоре вернемся к этой ассоциации.
69

Окажется ли Kominaga той самой дочерью Komogwa, о которой идет
речь, или другой, надо констатировать, что относительно этой Богатой
Дамы ничего важного неизвестно. Соседи и близкородственные к кваки-
утль хейлтсук, или белла-белла, называют ее тем же именем и поясняют
несколько больше. Они рассказывают, что одна молодая женщина
как-то наступила на испражнения медведя. Испытывая отвращение, она
разразилась оскорблениями в адрес животного. Медведь сразу же по-
явился и спросил ее, какого рода испражнения у нее самой, чтобы
осмеливаться критиковать его. Она ответила с апломбом, что перламутр
и медь. Ввиду настоятельного требования доказать это, она присела на
корточки, притворилась, что какает, и подложила под себя один из своих
браслетов. Воодушевленный, медведь женился на ней и привел ее к себе
в жилище, резные столбы которого изображали Птицу-Громовника,
водруженного на голове Kawaka (у белла-белла — это эквивалент
Dzonokwa, см. с. 57). Вскоре женщина родила медвежонка. Позднее ее
братьям удалось освободить ее и завладеть принадлежностями "танца
медведя-каннибала". По возвращении в деревню старший из братьев
и сестра вскоре исчезли; затем они вернулись, он — в качестве тан-
цора-каннибала, а она — как Kominaga.

Брак сверхъестественной женщины с Каннибалом, живущим на краю
света, либо брак человеческой женщины с медведем представляют собой
различные степени неумеренной экзогамии. Тлинкиты, имеющие тот же
миф, что и белла-белла (впрочем, он знаком всем народам побережья),
добавляют в качестве комментария, что отныне, когда женщины замеча-
ют следы медведя, они осыпают его похвалами и умоляют не похищать
их. Этой крайней форме экзогамии противопоставляется та, которую
можно рассматривать как ее низший предел: слишком тесное сближение
брата и сестры, иллюстрируемое белла-белла в финальной части их
мифа. У белла-кула, которые являются сэлиш, обособленными среди
квакиутль и белла-белла, имеется вариант, подтверждающий такую
интерпретацию. Согласно им, супруга медведя сама превращается
в медведицу, убивающую всех своих сородичей, за исключением брата
и сестры, которым удается ее убить, а они становятся инцестозными
супругами. Итак, продолжая исследование, мы вечно попадаем на одну
и ту же тему: тему арбитража по поводу слишком близкого и слишком
отдаленного брака.

Если некоторая неясность окутывает дочь Komogwa, или "Богатую
Даму" у квакиутль, то лучше прояснен соответствующий ей персонаж
Дамы Богатств у их соседей, хайда и тлинкитов. Первые называют ее
Djilaqons, главной из сверхъестественных созданий, навещающих вер-
ховья рек побережья и являющихся хозяйками рыб. Происхождение
Орлов — клана хайда — восходит к предку, поймавшему Djilaqons
и женившемуся на ней. Гораздо позже рыбаки как-то нашли в реке
лягушку с медной кожей. Они ее растерзали, пытались сжечь, но тщетно
— и погибли сами. Появилась Djilaqons, держащая трость. Подобно
тому как говорят квакиутль о Dzonokwa, она заикалась: следовательно,
была поражена нарушением оральной коммуникации, что аналогично
нарушению визуальной коммуникации (это дублируется в случае
70

с Dzonokwa), обозначенному ущербным зрением (см. выше, с. 56, 59).
Djilaqons напустила огненный дождь, уничтоживший деревню, откуда
были виновники, со всеми ее обитателями. Ее дочь, единственная, кто
спасся, в пепле собрала большое количество медных предметов*; это
богатое приданое позволило ей выйти замуж за принца, с которым она
отправилась обустраиваться на территории цимшиан (на континенте,
напротив островов королевы Виктории, где живут хайда). Итак, она
вступила в брак в чужой стране, конечно, но на хорошем расстоянии,
подобно тем бракам, к каким в действительности стремились высоко-
родные семьи.

Djilaqons носит также имя "Дама-имеющая-владения",
и слово skil обозначает сверхъестественную птицу. Хотя ее никогда не
видели, но кто бы ни услышал ее звук, подобный звуку колокольчика
или звуку от соударяемых медных пластинок, становится богатым.
фортуна явно благосклонна к тому, кто увидит Djilaqons, особенно если
ему удастся ухватиться за полу ее плаща либо, если он услышит, как
плачет ее ребенок. Квакиутль то же самое говорят о Dzonokwa— когда
заставят плакать ее ребенка, ущипнув его, хотя его мать утверждает, что
он никогда не плачет (см. с. 60). Итак, представляется, что у индейцев
многими из обычных черт Богатой Дамы наделена и Dzonokwa — Бога-
тая Дама без размаха**, хотелось бы сказать, если бы это не была
великанша, — и что этим объясняется меньшая роль, отводимая ими
Богатой Даме.

У хайда и тлинкитов есть эквивалент Komogwa, которого первые
называют Qonoqada, а вторые — Gonaqadet. Статус морского чудища,
называемого Wasgo у хайда, менее ясен, хотя, подобно Gonaqadet, он
умирает, пойманный в ловушку в расщелине дерева. Это последнее имя
имеет два значения; оно обозначает прежде всего морское чудище,
доставляющее огромные богатства тем, кто его заметит, и дочери
которого, гомологи Djilaqons у хайда, являются, согласно тлинкитам,
хозяйками рек побережья. Вспомним, что у квакиутль Kominaga, Бога-
тая Дама, является также дочерью Komogwa. С другой стороны, тлин-
киты называют Gonaqadet чужаков, приглашенных на праздник. Дейст-
вительно, им придется вскоре сделать ответное приглашение, принять
еще более пышным образом, и их визит, подобно приходу Gonaqadet,
предвещает всевозможные щедроты. Такое уподобление восстанавлива-
ет в памяти огромную статую Dzonokwa, сфотографированную Кур-
тисом в стране квакиутль, широко раскрытые руки которой принимают
ожидаемые подарки, причитающиеся от семьи женщины в ответ на
подарки, уже преподнесенные семьей мужа .

Богатая Дама у тлинкитов — Lenaxxidek — фигурирует в интриге,
весьма сходной с интригой мифа цимшиан, которой мы уже уделили
место (с. 67). Индеец однажды похищает младенца женского пола у его
матери, которая была водной богиней. Но каждую ночь ребенок выры-
-------------------------
* Примечательно, что в диалектах сэлиш бассейна Фрейзер (халкомелем) слово для обозначения меди — sqwal — связывается с корнем, значение которого вареное" или "жженое".
** Игра слов: "au petit pied" букв. означает "с маленькой ножкой (стопой)". Примеч. пер.
71

вал и поедал глаза у обитателей деревни. Одной женщине с ребенком,
больной и жившей в стороне, удалось спастись от маленького людоеда,
которого она убила тростью (атрибут Богатой Дамы у хайда, см. с. 70).
Она стала Lenaxxidek:. Всякий, кто услышит плач ее ребенка и захватит
его, не должен соглашаться вернуть его иначе, как в обмен на медные
изделия, которыми она владеет. Похитителя она поражает в спину
своими медными когтями и предупреждает, что те, кто примет в дар
корки от ран, зарубцовывающихся медленно, станут богатыми — что на
деле осуществляется.

Впрочем, существует знак того, что прошла Богатая Дама: у нее
имеется забавная привычка тщательно укладывать стопками скорлупки
от ракушек, которые она ест. Церемониальная трость квакиутль, от-
деланная наложенными сверху маленькими медными пластинками, ил-
люстрирует легенду, относящуюся к раковинам, собранным на песчаном
берегу и превращенным в медные предметы. В других мифах региона
корки от раны либо засохшие сопли, помещенные в ракушки, воз-
растающие по размеру, увеличиваются и становятся ребенком, которому
суждено высокое предназначение. Со своей стороны, тлинкиты запреща-
ли собирать ракушки на песчаном берегу. Нарушение этого запрета
вызывало бурю. Итак, представляется, что пустые раковины имеют
мистическую ценность — возможно, потому, что они выступают при-
родным дубликатом медных предметов, анатомическим эквивалентом
которых, согласно мифам, являются корки ран. Точнее, пустые ракови-
ны, корки ран и медные предметы оказываются объединенными двойной
связью: метафорической, поскольку пустые раковины подобны медным
предметам, а корки — это как бы раковины человека, и метонимической,
ведь мифы делают из раковин и из корок средство добыть медные
предметы.

VIII

Сверхъестественные существа, наделенные плачущим младенцем
(или надо, чтобы он заплакал, либо они сами кричат, подобно малень-
ким детям), весьма широко распространены в Америке, и можно пред-
положить, что они образуют достаточно архаическую тему для того,
чтобы быть рассеянными по обоим полушариям. Древние мексиканцы
видели в Выдре-ауитцол на языке науатль — зловредную инкарнацию
бога Тлалока и наделяли его криком, подобным крику плачущего ребен-
ка; но горе тому, кто, испытывая сострадание, пошел бы на розыски: он
был бы схвачен и утоплен. Верование тем более интересно для нас, что
квакиутль сменили на противоположную, с негативной на позитивную,
ценность, приписываемую мексиканцами выдрам; фактически они сдела-
ли из морских выдр подательниц больших богатств. У них, следователь-
но, в функции выдр удваивается функция Богатой Дамы. Однако для их
соседей цимшиан таковая была водным созданием, она дала в приданое
сестре своего человеческого мужа "одеяние богатства"; согласно хайда
и тлинкитам, Богатая Дама делает богатым всякого, кто услышит, как
плачет ее ребенок.
72

Подобные же верования существуют в Южной Америке. По всей
гвиано-амазонской области говорят о водных духах, плачущих, как
маленькие дети. Один из этих духов представляется в облике изу-
мительно красивой женщины, убивающей юношей, которых она соблаз-
няет. Араваки Гайаны еще больше сближаются с индейцами северного
Тихоокеанского побережья, так как они верят в Даму Воды, которая,
застигнутая врасплох человеком, оставляет на берегу свой серебряный
гребень.

Тэгиш, смежным с тлинкитами на севере и на востоке, также знакома
Богатая Дама, которую они изображали в облике женщины-лягушки.
Услышавший плач ее ребенка и сумевший им завладеть должен был
отказываться его вернуть, пока женщина-лягушка не испражнится золо-
том: эта ассоциация лягушки с драгоценными металлами уже появ-
лялась у нас дальше к югу (см. с. 69). Так, согласно квакиутль, лягушка
может видеть то, что находится в глубине воды, и эта природная
способность позволяет ей обнаружить там богатое жилище Komogwa.
В награду она получает исключительное право разрезать медь зубами.
Сэлиш, еще более удаленные от тэгиш, откликаются им, однако, верова-
нием в сверхъестественное существо, сходное с лягушкой и кричащее
подобно ребенку. Всякий, кто его найдет, завернет в одеяло и сохранит
у себя, наверняка разбогатеет. На языке сэлиш этот дух называют
Komakwe — возможно, то же самое имя, что дается квакиутль морскому
богу Komogwa, подателю богатств.

Согласно комокс, Komokoae живет на вершине горы, имеющей
форму медведя гризли. У него большой металлический сундук, где он
хранит медные пластинки, серьги и другие сокровища.

Верование сэлиш заставляет также подумать об очаровательном
маге у хайда — в виде маленького коренастого существа. Тому, кто его
похитит и поколотит кусочками драгоценных предметов, также похи-
щенных, он обеспечит изобилие одеял и меди.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В версиях острова рассказывается
культура ЛевиСтрос К. Путь масок 11 женщина
Историков искусства проблему народов