|
|
<<< ΛΛΛ >>>
При каждом выходе танцоров рыбы опять становились женщинами.
Оратор поприветствовал героя, наделил его именем Красная Рыба
и подарил ему "сверхъестественные сокровища этой великой церемо-
нии". Герой попросил, чтобы церемониальный дом был доставлен к не-
му. Ему сказали, чтобы возвращался к себе, а дом и аксессуары последу-
ют за ним. Итак, наш человек вернулся в Ксалк, пролежал в постели
четыре дня, затем созвал всех жителей, предложив им прежде очистить-
ся. Вечером по глухому рокотанию от невидимых существ он понял, что
его дом прибыл. Он вошел туда со своими гостями. Послышались
громовые раскаты, земля четырежды содрогнулась; маски появились
и стали танцевать. Герой показал всем собравшимся подарки, получен-
ные от рыб: четыре резных столба дома, четыре маски xwexwe, четыре
деревянных бубна и колотушки из зубов пилы-рыбы, от ударов которых
происходили громовые раскаты, наконец, четыре раковинных систра.
"Все это поместилось в зале, ведь не было ни продуктов питания, ни
каких-либо богатств, которые бы герой получил от красных рыб в каче-
стве сокровища. Потому он и сказал, что эти рыбы скупы".
Мораль, приводящая в замешательство, если не вспомнить, что
у сэлиш маски swaihwe имеют противоположный характер: они делают
богатыми тех, кто ими обладает или кто снискал их поддержку. Тот
факт, что маска, заимствованная какой-либо популяцией от соседней
с ней, претерпевает, по ходу этого перемещения, инверсию в своих
признаках, — факт, богатый уроками, позднее привлечет целиком наше
внимание. И более того, в одной уже приведенной версии сэлиш (см.
выше, с. 31—32) две сестры и их брат, живущие замкнувшись на себе
и отказывающиеся жениться, иначе говоря, открыться вовне, считаются
имеющими "каменный желудок"; однако д-р У. Г. Жилек и д-р Л. М.
Жилек-Аалл, большие знатоки культуры сэлиш, пожелали для нас уточ-
нить, что этот оборот, фигурирующий также в песнях swaihwe, как это
празднуется в настоящее время, обозначает эгоиста, его или ее, который
думает лишь о себе, отказывается действовать на благо других и об-
щаться с ними. Итак, это та же характеристика, какую квакиутль
приписывают своей маске xwexwe; сэлиш наделяют этой чертой людей,
вплоть до того, что маска, с которой тогда связывается противополож-
ное качество, позволяет им от этого избавиться. Вспоминается, что
маски xwexwe у квакиутль по-другому проявляют свой мерзкий харак-
44
тер, препятствуя детям собирать монетки, подброшенные в воздухе
(см. с. 41).
С другой стороны, маски сэлиш и квакиутль сохраняют одну общую
черту, ведь конвульсии, охватывающие рыб — в соотнесении с подзем-
ными шумами и толчками, — непосредственно отсылают к тем судоро-
гам, от которых страдают акватические духи мифов сэлиш, зараженные
слюной героя, и к способности, признаваемой за масками, представ-
ляющими этих духов, излечивать от судорог (см. выше, с. 31). Но перед
тем как отыскивать какой-либо окольный путь, чтобы добраться до этих
проблем (поскольку непосредственно располагаемая нами информация
не проливает света), следует уточнить идентификацию рыб, о которых
говорит миф, и вскрыть их семантическую функцию.
Называемые обычно в английском языке "красная треска" или "крас-
ный луциан", это не треска, но рыбы скал и глубокой воды, принад-
лежащие виду Sebastes ruberrimus, семейство скорпеновых (Scorpaenidae).
Как указывает их научное название, они красные, но то же семейство
включает в себя и черные либо иначе окрашенные виды. Интересующий
нас вид включает субъектов значительного размера, возможно превос-
ходящих один метр. Выделяются колючими плавниками и чешуей, могу-
щими поранить рыбаков. Следовательно, нет ничего удивительного
в том, что мифы этого региона часто упоминают о селениях красных
Scorpaenidae— созданий, ужасающих своим режущим плавником и ши-
пами, возвышающимися с боков (см. выше, с. 37). С более тривиальной
точки зрения у этих рыб сухое, без жира мясо, которое требуется
обильно поливать маслом, неудобное для пищеварения, чему придается
значение в мифах и о чем мы не станем здесь распространяться. Мы
затронем этот вопрос позднее (с. 133). Согласно нутка, красный
8сограепюе был могучим и грозным магом, который как-то сварил
в глиняной печи своих дочерей-девственниц, чтобы накормить гос-
тя-Ворона, а затем тут же их воскресил. Ворон пожелал сделать то же
самое, когда он давал ответный прием, но его дочери умерли, а скорпена
оказался неспособным вернуть их к жизни.
Один из мифов цимшиан (северных соседей континентальных кваки-
утль) ассоциирует красную скорпену с происхождением меди. Однажды
ночью перед ревниво охраняемой дочерью одного вождя, чахнувшей,
оттого что у нее не было мужа, появился принц небесного происхожде-
ния, "одетый в свет". На следующую ночь он отправил за ней своего
раба, но она обозналась и отдалась ему. Принц ограничился младшей
сестрой, хромой, которую он избавил от немощности. Затем он взял
реванш, сумев один завладеть медью: драгоценный металл находился на
вершине недоступной горы, откуда он сорвал его одним выстрелом из
рогатки. Медь медленно соскользнула в долину, где она раскололась,
с тем чтобы породить известные нам залежи. Позднее принц и его раб
поссорились на рыбной ловле. Первый превратил второго в красную
скорпену, у которого всякий раз, как он поднимал голову, желудок
выходил изо рта. Эксперты подтверждают, что внутренний орган этой
рыбы поднимается до самого зева, когда ее вытаскивают из воды:
красная скорпена, как говорят сквамиш, "выворачивается изнутри нару-
жу". Принц превратил и свою невестку в скорпену, так называемый вид
45
голубые-бока: "самая красивая из всех рыб, ведь это была принцесса";
затем он со своей супругой вернулся на небо, оставив на земле двух
дочерей, тем временем вышедших замуж. Однажды старшая из них
сообщила своему мужу о месторождении меди, созданном ее отцом
в верховьях Скины. Супруги организовали экспедицию, чтобы завладеть
медью, но проект не завершился: предпочли остановиться в пути, с тем
чтобы срубить и сбыть "дерево с приятным запахом". Дочь принца и ее
муж стали им торговать и разбогатели.
Что касается младшей, она вовлекла своего мужа в поиски лосося,
который превращается в медь. Ему это удалось, но испарения от этой
"живой меди" отравили его: он умер. Медь решили обжечь и благодаря
этому открыли то, что трудно интерпретировать иначе как искусство
плавки. Эпизод настолько таинственный, что обычно отказывают индей-
цам Тихоокеанского побережья в знании этого искусства, которые до
того, как мореплавателями и торговцами была завезена обручная медь,
ограничивались тем, что распиливали природный металл и ковали из
него. Как бы то ни было, принц снова спустился на землю и воскресил
своего зятя. Он объяснил, что "живая медь" опасна, и запретил ее
употребление, сделав исключение для мужа своей дочери и их потомков,
которые, как он сказал, одни лишь смогут "убивать живую медь и пре-
вращать ее в драгоценные предметы". Он действительно обучил их
предохраняться от ядовитых испарений. Благодаря этим познаниям
супруги сказочным образом разбогатели.
Этот миф, обосновывающий привилегии, отстаиваемые одной лини-
ей, на знание и обработку меди, покоится на серии оппозиций и парал-
лелей. Персонажи разделяются на две группы по их последнему месту,
небесному либо водному. С этой точки зрения две дочери, протагонисты
второй части, воспроизводят двух сестер, протагонистов первой, ибо
старшая из дочерей открывает воздушное богатство — благоухание
дерева, а младшая — водное богатство, медного лосося. От поколения
х. поколению соответствующие свойственники младшей и старшей пере-
секаются. Возникают и другие оппозиции: между принцем и его рабом,
красавицей принцессой и ее увечной сестрой, "мертвой" медью на вер-
шине горы и "живой" медью в воде, нежным запахом дерева и смертель-
ным зловонием меди, где и то и другое — источники богатства и т. д.
Метаморфоза вероломного персонажа, захватчика: раб — красная
скорпена — берется здесь в плане скупости; эта рыба противополагается
лососю, живой меди, обычно обогащающей тех, кто ею владеет, при
условии, что они умеют предохраняться от исходящей от нее опасности.
Хотя цимшиан не известны маски swaihwe или xwexwe, они связывают,
в рамках оппозиционной пары, красную скорпену — из которой кваки-
утль делают подателя масок — и медь, которую сэлиш ставят в прямую
связь с ними.
Впрочем, тот же миф, но рассказанный наизнанку, существует у сква-
миш (побережье континента, на севере Фрейзер), имеющих маску под
именем sxaixai. Две дочери шамана часто прохаживались вблизи озера,
чтобы найти себе мужа. Сперва на их призывы ответила черная скор-
пена; они отказали ему из-за его выступающих глаз. Затем появилась
красная скорпена — сверкающее создание, в отсветах пламени, от кото-
46
пого вода так засветилась, как если бы снизу загорелся огонь. Они и его
не пожелали, так как у него был слишком большой рот и огромные
глаза. В действительности же девушки желали прихода "сверкающего
сына дня", в котором мы узнаем alter ego принца, "одетого в свет",
спустившегося с неба — в мифе цимшиан, тогда как здесь он поднимает-
ся из глубины вод. Наконец он показался, "золотистый, светлый и бле-
стящий, как небо", и согласился жениться на младшей. Но, подобно
водяным духам из мифа лиллуэт о масках sainnux (см. с. 37), старший
шаман, отец девушек, воспользовался своими дочерьми, чтобы привлечь
их претендентов и возложить на них задания, считавшиеся смертель-
ными. Герой смог обойти все ловушки и превратил дом в заколдован-
ный утес, куда он заключил своего тестя. Этот утес существует; если
оскорбить его, начнется буря и виновник и его лодка потонут.
Стало быть, и здесь герой, которому обязаны медью и который
отличается своим сверканием, солнечным и металлическим, оказывается
в корреляции и оппозиции со скорпеной. Во второй части книги мы
углубим представление о той роли, что отведена этим рыбам. Изложен-
ного достаточно, чтобы убедиться, что их внедрение в миф квакиутль
о происхождении масок не случайно и что оно объясняется несовмести-
мостью масок xwexweс богатствами, среди которых медь —
и вещество par excellence, и символ. Тем не менее этих частичных
и фрагментарных указаний недостаточно, чтобы понять, что, как мы
констатировали, маски swaihwe были поставлены сэлиш в непосредст-
венную корреляцию с обретением богатств, тогда как у квакиутль
прямо, а у цимшиан непрямо красные скорпены — ассоциированные
квакиутль с масками — выполняют противоположную функцию. И это
при том, что везде, где маски существуют, их пластические характери-
стики остаются одинаковыми и что наблюдается та же самая близость
между ними и землетрясениями. Если мы отказываемся закрыть вопрос
на этом констатировании неопределенности, то следует отклониться от
нашего метода и открыть какой-то оригинальный путь выхода из тупи-
ка, где мы временно блокированы.
IV
Любой миф или мифологическая последовательность остались бы
непостижимыми, если бы каждый миф не противополагался другим
версиям того же самого мифа либо мифам, по видимости отличным,
а каждая последовательность — другим последовательностям того же
либо других мифов, и особенно тем мифам или тем последователь-
ностям, логическая арматура и конкретное содержание которых, рас-
смотренные в их мельчайших деталях, кажутся принимающими их про-
тивоположность. Мыслимо ли, чтобы мы могли применить этот метод
к пластическим творениям? Для этого потребовалось бы, чтобы каждое
из них по своим очертаниям, декору и цвету противостояло бы другим,
У которых те же самые элементы, по-другому исполненные, проти-
47
вополагались бы себе подобным, с тем чтобы служить опорой какому-то
частному сообщению. Если это верно относительно масок, то следовало
бы признать, что, подобно словам языка, никакая из них не содержит
в себе самой всего значения. Таковое проистекает одновременно из того
значения, что включает выбранный термин, и из тех значений (исключа-
емых этим же выбором) других терминов, которыми можно было бы его
заместить.
Итак, добавим в качестве рабочей гипотезы, что форма, цвет, черты
внешнего облика масок swaihwe, показавшиеся нам характерными, не
обладают собственным значением либо что это значение, взятое отдель-
но, является неполным. Следовательно, любая попытка интерпретиро-
вать их изолированно будет напрасной. Добавим далее, что эта форма,
окраска и эти черты внешнего облика неотделимы от других, которым
они противополагаются, поскольку выбраны для того, чтобы охарак-
теризовать какой-то тип маски, чей смысл был и в том, чтобы оспорить
первый тип. По этой гипотезе только сопоставление двух типов позво-
лит определить семантическое поле, в рамках которого соответству-
ющие функции каждого типа будут взаимно дополняться. Именно на
уровне этого глобального семантического поля и следует сделать попыт-
ку разместиться.
Предполагая, что существует какой-то тип маски в отношении конт-
раста и корреляции с маской swaihwe, надо будет, следовательно, об-
наружив его, суметь дедуцировать отличительные черты его облика,
отправляясь от тех, что послужили нам при описании первого. Испыта-
ем на опыте. По своим аксессуарам и сопровождающему ее костюму
маска ахайте выражает родство с белым цветом. Другая, следователь-
но, будет черной или будет выражать родство с темными тонами.
Swaihwe и ее костюм украшены перьями; если другая маска включает
отделку животного происхождения, то таковая должна быть из шерсти.
У маски едайте выступающие глаза; глаза другой маски будут иметь
противоположный вид. У маски swaihwe большой открытый рот, ниж-
няя челюсть отвисает, выставляя напоказ огромный язык; потребуется,
чтобы у другого типа маски форма рта препятствовала этому органу
выставляться. Наконец, надо будет приготовиться к тому, что мифы
о происхождении и соответствующие обоим типам религиозные, социа-
льные и экономические коннотации будут иметь между собой такие же
диалектические отношения — симметрии, противоположности или про-
тиворечия, — уже обнаруженные под углом зрения пластики. Если
можно будет верифицировать этот параллелизм, то он определенно
подтвердит первоначальную гипотезу, по которой в такой области, как
маски, сопрягающей мифологические данные, социальные и религиоз-
ные функции и пластическое выражение, эти три порядка феноменов,
кажущиеся столь разнородными, функционально связаны. Исходя из
этого, они станут подвластны одному и тому же истолкованию.
Однако достаточно сформулировать а priori условия, которым долж-
на будет удовлетворять эта идеальная маска, чтобы распознать ее
реальное существование. Исходя из чисто формальных требований, мы
фактически сделали не что иное, как описали и воссоздали, со всеми ее
пластическими характеристиками, маску, называемую dzonokwa, име-
48
ющуюся у квакиутль, а в то же время и многие другие, и в числе их
фигурирует, не будем забывать, под именем xwexwe маска swaihwe,
заимствованная у сэлиш. Впрочем, повествования квакиутль, имеющие
легендарный разворот, устанавливают связь между двумя типами: герой
одного из этих повествований, которому удается мирная победа над
масками xwexwe , — сын сверхъестественного существа Dzonokwa, и его
магическая сила особенно зависит от способности издавать крик подо-
бно своему родителю.
В более общем виде термин dzonokwa обозначает класс сверхъестест-
венных существ, чаще всего женских существ, но, каков бы ни был их
пол, наделенных большими женскими грудями. Поэтому будем исполь-
зовать это слово в женском роде. Dzonokwa живут в самой чаще леса,
это свирепые великанши, а также людоедки, похищающие у индейцев
детей, чтобы съесть их. Вместе с тем они поддерживают с людьми
двойственные отношения — то враждебные, то наделенные определен-
ным сотрудничеством. Ваятелям квакиутль нравится изображать
Dzonokwa; известны и ее многочисленные маски, с характерными чер-
тами, позволяющими легко ее идентифицировать.
Эти маски — черные или, скорее, в их декоре превалирует черный
цвет. Чаще всего у них отделка из черной шерсти, изображающей
волосы, бороду, усы (чем украшены даже женские экземпляры), а держа-
тели масок накрывались черной накидкой либо медвежьим мехом или
мехом темной масти. Вместо выступающих и вытаращенных глаз, какие
у масок swaihwe, глаза, погруженные в глубь орбит, пустые либо полу-
прикрытые. На деле вогнутость не ограничивается глазами: щеки также
49
впалые и аналогично — другие части тела, когда Dzonokwa изображается
стоящей.
Один из мифов квакиутль выводит героя, "увидевшего в реке утес,
изрытый впадинами [...] Он увидел, что дыры были глазами Dzonokwa [...] Он
нырнул в воду, в глаза Dzonokwa". Согласно другому мифу, череп Dzonokwa
служит ванной. Церемониальные блюда, иногда огромные, символизируют
людоедку. Основное блюдо вырезано на месте живота персонажа, спящего
на спине, согнув ноги. Это как бы сервировка стола, где вогнутые предметы
соответственно изображают лицо, грудь, пупок и коленные чашечки.
Рот у масок и других изображений не широко раскрыт, а, наоборот,
наморщен от надувания губ, производимого чудищем в момент испуска-
ния им своего характерного крика "у! у!". Эта позиция губ исключает,
чтобы язык был высунут либо даже видим; но в отсутствие свисающего
языка всем статуям, изображающим Dzonokwa, приданы сильно отвиса-
ющие груди — до земли, как иногда говорят, настолько они большие.
Вспомним, что, согласно сэлиш, прототипы масок swaihwe происхо-
дят с неба либо из толщи воды, иначе говоря, сверху либо снизу. Людоеды
или людоедки, прототипы масок Пгопокууа, как нам сказали, происходят
с гор либо из леса, издалека. С точки зрения функциональной маски
swaihwe представляют предков, основателей наиболее высоких линиджей:
они воплощают социальный порядок, в оппозиции к Dzonokwa, которые
суть асоциальные духи, не предки — ведь, по определению, это творцы
следующих за ними поколений, — но похитители или похитительницы
детей, препятствующие этому следованию. Во время танцев маскирован-
ный персонаж стремится ослепить маски swaihwe ударами копья (см.
выше, с. 28, 32). Как объясним ниже, Dzonokwa слепа либо поражена
дефектом зрения (см. с. 60) и сама стремится ослепить, налепляя смолу на
веки тем детям, которых она похищает, неся их в корзине, тогда как маски
swaihwe сами переносятся в корзинке. Наконец, если маски swaihwe
никогда не появляются во время зимних сакральных ритуалов, то маски
dzonokwa по праву принимают там участие.
Уместно вспомнить, что квакиутль разделяли год на две половины.
Во время половины, называемой бакус, охватывавшей весну и лето,
превалировала система, состоявшая из кланов. После четырехдневного
карнавала, называемого класила, в течение которого выступали маски
предков, открывался период цецека, занимавший осень и зиму. От
периода к периоду менялись имена собственные, песни и даже музыкаль-
ный стиль. Профанная социальная организация уступала место религи-
озным братствам. Вступала в силу особая система, определяемая от-
ношениями, в которые, как считалось, индивиды входили со сверхъесте-
ственным. В течение этого зимнего периода, целиком посвященного
ритуалам, каждое братство приступало к инициации тех, кто по своему
рождению и рангу имел право этого домогаться.
Деревня тогда раскалывалась на две группы. Не-инициированные
образовывали публику, перед которой инициированные выставляли себя
напоказ. И среди последних требуется различать две категории. Высший
класс охватывал братства Тюленей и Каннибалов, и каждый из них
подразделялся на три ступени — на то, чтобы пройти их, отводилось
двенадцать лет. Несколько ниже двух великих братств располагалось
50
братство Духа войны. Зяблики и Воробьи, составлявшие низший класс,
подразделялись, в порядке возраста, на Тупиков, Уток-селезней, Коса-
ток и Китов. Параллельные братства сгруппировывали женщин. На
концах лестницы, между Зябликами и Тюленями, царил дух соперничест-
ва и даже вражды. Ритуалы инициации имели театральный вид: то
драматические представления, то близкие к цирку, требовавшие искус-
ной постановки, включавшей трюкачество, акробатику и фокусы.
В этой сложной системе, изображая которую мы ограничиваемся
широкими мазками, маска dzonokwa, принадлежавшая к братству Тюле-
ней, играла второстепенную, но непременную роль. Танцор, державший
ее, притворялся спящим или хотя бы сонным. Веревка, протянутая от его
сиденья до двери, позволяла ему передвигаться на ощупь. Этот пер-
сонаж также обычно прибывал слегка с опозданием, как бы с тем, чтобы
присутствовать на резне, которую имитировал вновь инициированный
в братство Каннибалов. Ритуальные песни прославляют силу людоедки:
"Вот великая Dzonokwa, захватывающая в свои руки людей, вызыва-
ющая кошмары и помрачения сознания. Великая носительница кош-
маров! Знатная дама, заставляющая нас терять сознание! Ужасная
Dzonokwa!" И все же она слишком сонная, чтобы танцевать, блуждает,
огибая очаг, и спотыкается; надо снова препроводить ее на место, где
она сразу же засыпает. Всякий раз, как пробуждается, она не принимает
активного участия в церемонии, и как бы ни тыкали в направлении нее
пальцем, она опять впадает в сон. Невозможно вообразить в большей
степени противоположное поведение тому, что делают танцоры swaihwe
(или xwexwe), которые у сэлиш сами тычут пальцем в небо, чтобы
показать, откуда они приходят (вместо того чтобы кто-либо третий
указывал пальцем на Dzonokwa— туда, где она находится и откуда не
желает пошевелиться), а у квакиутль — не желают, даже будучи про-
ткнутыми копьем, прекратить танцевать, как бы их ни принуждали
к этому (см. выше, с. 41; ср.: с. 35).
Если квакиутль заимствовали маску swaihwe у сэлиш, то и те и дру-
гие владеют совместно персонажем Dzonokwa либо его эквивалентом.
Группы с Фрейзер и островные комокс называют ее Sasquatch или
Tsanaq: черная великанша, с заросшими бровями, глубоко посаженными
глазами, с длинными густыми волосами, наморщенным ртом с круп-
ными губами и впалыми, как у трупа, щеками. Держатель маски покры-
вался черной накидкой и стоял у двери, шатаясь, как если бы ему не
удавалось побороть сон. Очевидно, это тот же персонаж, что и Tzualuch
У лумми, великанша-людоедка, рыщущая, чтобы похитить детей к себе
в корзину, и что Tal на острове и на континенте, людоедка, которая
варит детей в глиняной печи и пепел которой, когда она туда сваливает-
ся и там подыхает, порождает москитов, каннибалов в миниатюре.
Однако если ношение маски породило наследственную привилегию, то
купить ее могла любая семья, лишь бы имелись средства. В проти-
воположность swaihwe— привилегии нескольких линий высокого ранга,
покупка маски tal представляла собой для "нуворишей" обременитель-
ный способ, но во всех прочих отношениях легкий для обретения социа-
льного статуса. Итак, в этом отношении два типа масок противопостав-
ляются.
51
V
<<< ΛΛΛ >>>
В качестве платы за эту ожидаемую услугу получила магические одежды людоедки
Землетрясения могут иметь интересный результат можно надеяться
Историков искусства проблему народов
|
|
