<<<     ΛΛΛ     >>>   

Это проявление исключительно апостольского интереса и участия. Общеизвестная поговорка гласит, что “письмо — мертвый посланник” , потому что оно не может дать ничего более того, что содержит. Ни одно письмо не написано так, чтобы в нем было все и ничего не было упущено. Обстоятельства меняются, равно как время, место, личность, традиции и отношение — и ничто из этого письмо не способно отразить в полной мере. Поэтому оно трогает читателя по-разному. Иногда оно печалит его, а иногда осчастливливает — все зависит от того, как чувствует себя читатель. Живой же голос, в свою очередь, способен истолковывать, смягчать и исправлять все, что было сказано грубовато или резко. Таким образом, Павел хотел бы присутствовать среди них, чтобы “изменить свой голос” соответственно тому, как этого требовали реальные обстоятельства на месте. Так, если бы он увидел, что некоторые из них чрезмерно расстроены или обеспокоены, он мог бы смягчить свои слова, дабы слишком не огорчать их. С другой стороны, если бы он увидел, что они слишком уж спокойны или жизнерадостны, то мог бы использовать более резкие слова в своих упреках, дабы предотвратить их чрезмерное самодовольство, а в итоге — неуважительное и презрительное отношение.

Итак, Апостол пребывает в некотором замешательстве и не может определить — как лучше поступить [какой тон выбрать], общаясь с ними не непосредственно, а “на расстоянии”, в эпистолярной форме. Он как бы говорит: “Если мое послание чуточку резковато, то я боюсь, что могу скорее обидеть многих из вас, чем исправить. Если же оно слишком деликатно, то возможно, что оно не произведет должного воздействия на черствых и бесчувственных людей, ибо мертвые буквы дают только то, что в них содержится. Живой же голос по сравнению с буквой — как царица. Он может добавлять и отнимать, он может подстраиваться под все образы, отношения, под любое время, место и личность. Другими словами говоря, я хотел бы обратить вас буквою [посланием], то есть призвать вас обратно от Закона к вере во Христа. Но боюсь, что я не достигну этого при помощи мертвой буквы. Вот если бы я присутствовал среди вас, то я мог бы менять тон, браня упрямцев и утешая немощных, как того требовали бы обстоятельства в каждом конкретном случае”.

...потому что я в недоумении о вас.

То есть: “Я так расстроен, что не знаю — как поступать с вами и как общаться с вами на расстоянии, в письменной форме”. Здесь описаны воистину апостольские чувства. Он ничего не упускает. Он бранит галатов, уговаривает их, утешает их, восхваляет их веру прекрасными словами и как истинный оратор представляет свое дело с огромною заботою и верою — все это для того, чтобы призвать их назад, к истине Благовествования и “отвоевать” их у лжеапостолов. Его слова не холодны, но, напротив, ревностны и горячи. Таким образом, их следует воспринимать самым внимательным и тщательным образом.

21. Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона?

Павел хотел бы закончить свое Послание здесь. Он больше ничего не собирался писать. Нет, он хотел бы присутствовать лично и говорить с галатами. Но, будучи озабочен данным делом, он представляет сейчас эту аллегорию. Вероятно, она пришла ему на ум в последний момент. Аллегории и притчи очень глубоко впечатляют простых людей. Поэтому Христос также часто использует их. Их можно сравнить с картинками, которые выставляются прямо перед глазами людей и которые по этой причине глубоко врезаются в память — особенно простым и малообразованным людям. Итак, сначала Павел воздействует на галатов словами и письмом, то есть через слух, а затем, используя данную аллегорию, он искусно изображает то же самое перед их взорами.

Павел был большим мастером аллегорий. Ибо он применял их для раскрытия учения о вере, о благодати и о Христе, а не о Законе и делах, как это делали Ориген и Иероним. Последние заслуживают критики, потому что они превратили простые и ясные утверждения Писания в неуклюжие и глупые аллегории там, где использование аллегорий совершенно неуместно. Посему подражание им в использовании аллегорий было бы неблагодарным и возможно даже опасным делом. Ибо если человек не обладает совершенным познанием христианского учения, он не сможет представить правильной аллегории.

Но почему Павел называет “Законом” Книгу Бытие, из которой он пересказывает историю об Измаиле и Исааке, хотя эта Книга не является “Книгою Закона”, тем более что цитируемый им фрагмент не содержит никакого закона, но лишь простое повествование о двух сыновьях Авраама? Павел, соблюдая иудейскую традицию, называет первую Книгу Моисееву “Законом”. Хотя она и не содержит никакого закона, кроме того, что относится к обрезанию, и главным образом эта книга учит вере, свидетельствуя, что патриархи были угодны Богу благодаря своей вере — все же иудеи называют Книгу Бытие, вместе со всеми остальными книгами Моисеевыми, “Законом”, из-за единственной содержащейся там заповеди об обрезании. Павел, который и сам был [когда-то] иудеем, поступал аналогично. А Христос в понятие “Закон” включал не только книги Моисеевы, но также и Псалмы. Мы читаем в Иоан.(15:25): “Но да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно (Пс.34:19)”.

22. Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной.

23. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию.

То есть Павел как бы говорит: “Вы оставили благодать, веру и Христа. Вы отпали под Закон, желая покориться ему и получить от него мудрость. Посему я буду говорить с вами о Законе. Я прошу вас взглянуть на него внимательно. Вы увидите, что Авраам имел двух сынов: Измаила от Агари и Исаака от Сарры. Оба они были истинными сынами Авраама. Измаил был таким же сыном Авраама, как и Исаак. Потому что оба они имели одного и того же отца, ту же плоть и происходили от того же семени. Тогда в чем заключалось различие между ними? Различие, — говорит Павел, — заключается не в том, что мать одного из них была свободною женщиною, а мать другого — рабынею, хотя в этом заключается аллегория, но в том, что Измаил, рожденный от рабыни, был рожден по плоти, то есть не по обетованию и не по Слову Божию, в то время как Исаак был не только рожден от свободной женщины, но кроме того — по обетованию”. “Ну и что? Все равно Исаак был рожден от семени Авраамова, так же как и Измаил”. “Допустим. Оба они были сыновьями одного отца. И все же между ними существует различие. Хотя Исаак и родился во плоти, его рождению предшествовало обетование Божие, и он получил имя от Него”. Никто кроме Павла никогда не понимал этого различия, основывающегося на тексте Книги Бытие.

Когда Агарь зачала и родила Измаила, не было Слова Божия, которое предсказывало бы это. Но Авраам вошел к служанке Агарь с позволения Сарры — она по бесплодию своему позволила ему сделать это, дав в жены Агарь, о чем свидетельствует Книга Бытие. Ибо Сарра слышала, что по обетованию Божию Авраам должен был иметь потомство от своей плоти, и она [поначалу] надеялась стать матерью этого потомства. Однако, прождав с волнением и тревогою много лет после обетования, она разочаровалась в своей надежде. Посему эта святая женщина отдала всю честь своему мужу, уступив свое право другой, то есть рабыне. Но все же она не позволила своему мужу жениться на другой женщине вне их дома. Она дала ему свою рабыню, чтобы он женился на ней, а она могла получить детей от рабыни. Ибо так об этом сказано в Книге Бытие (16:1-2): “Но Сара, жена Аврамова, не рождала ему. У ней была служанка Египтянка, именем Агарь. И сказала Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее”.

Для Сарры такое унижение было актом величайшего смирения, и она перенесла это испытание очень сдержанно и уравновешенно. Она думала про себя: “Бог не лжет. Он непременно исполнит то, что обещал моему мужу. Но, возможно, Бог не хочет, чтобы я была матерью потомства. Я не буду ревновать из-за того, что Агарь удостоится этой чести. Пусть мой господин войдет к ней. Может быть я смогу иметь детей от нее”. Таким образом, Измаил был рожден не по Слову, но лишь по настоянию самой Сарры. Это не имело отношения к Слову Божию, обещающему Аврааму сына. Все произошло случайно, на что указывают слова Сарры: “Может быть,— говорит она,— я буду иметь детей от нее”. Поскольку не было никакого Божия обетования, как это произошло, когда Сарра родила Исаака, но было лишь утверждение самой Сарры, совершенно ясно, что Измаил был сыном Авраама только по плоти, но не по Слову. И значит, он был выношен и рожден случайно, как любой другой ребенок.

Павел обратил на это внимание. И в Рим.(9:7) он выдвигает этот аргумент, который он повторяет здесь, как часть аллегории. И он приходит к очень существенному выводу — не все сыны Авраама являются сынами Божиими. Ибо Авраам имел две разновидности сынов — тех, кто рождены от него и от Слова, или обетования Божия, каковым был Исаак, и тех, кто рождены от него без Слова Божия, каковым был Измаил. Этим доводом, напоминающим аргумент Христа из Мат.(3:9) и Иоан.(8:37), Павел затыкает уста надменных иудеев, хвалящихся тем, что они — семя Авраамово и дети его. Он как бы говорит этим: “Если я являюсь истинным семенем Авраамовым, то отсюда еще не следует, что я — чадо Божие. Исав был истинным чадом, был ли поэтому он наследником? Нет, те, кто хотят быть сынами Авраамовыми, должны быть детьми обетования, помимо плотского происхождения от Авраама — они должны веровать. В конечном счете, те, кто имеют обетование и веруют, являются истинными сынами Авраама, а следовательно, и Бога”.

Но так как Измаил не был обетован Аврааму Богом, он был сыном только по плоти, а не по обетованию. Таким образом, он был выношен и рожден случайно , как все другие дети. Ибо ни одна мать не знает — родит ли она ребенка. И если даже она чувствует, что беременна, то все равно не знает, кто это будет — мальчик или девочка. Но об Исааке было сказано вполне определенно в Быт.(17:19): “Бог же сказал [Аврааму]: именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак”. Здесь совершенно определенно названы как сын, так и мать. Таким образом, за то смирение, с которым Сарра уступила свое право, перенеся презрение со стороны Агари (Быт.16:4), Бог даровал ей честь быть матерью обетованного сына.

24. В этом есть иносказание...

Иносказания, или аллегории, не дают прочных доказательств в богословии. Но, подобно картинкам, они украшают и иллюстрируют предмет. Ибо если бы Павел не доказал учения о праведности верою, вопреки [учению о] праведности дел, используя более существенные аргументы, он ничего не добился бы этим своим иносказанием. Но так как он уже укрепил свое дело более основательными аргументами — аргументами, основанными на опыте, на случае с Авраамом, на свидетельствах Писания и на аналогии ,— то теперь, завершая аргументацию, он добавляет иносказание в качестве своего рода “украшения”. И это прекрасно, когда основание положено надлежащим образом и дело прочно укреплено — добавить еще и иносказание. Подобно тому, как картина является украшением уже построенного дома, так и аллегория является своего рода освещением речи, или рассматриваемого дела, которое уже было укреплено на других основаниях.

Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь,

25. ибо Агарь означает гору Синай в Аравии...

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сотворенные силой свободной воли
Лютер М. Лекции по Посланию к Галатам истории церкви 2 обязанностей
В цитируемом лютером отрывке говорится
Иисус христос должен был стать клятвою
Его евангелие никоим образом