<<<     ΛΛΛ     >>>   

3 См.: Бердяев Н. А. Царство Духа и царство кесаря (гл. II). Париж, 1951; Йозеф Рацингер. Введение в христианство. Брюссель, 1988. С. 26–34.

[12]

смысла, который еще только должен возникнуть в будущем, в сочетании с нигилизмом обесценило настоящее и привело к своеобразному рукотворному эсхатологизму(4).

Пророческое предостережение Ф. М. Достоевского XX веку о новой Вавилонской башне (прозвучавшее в "Легенде о Великом инквизиторе") осталось услышанным и понятым очень немногими. На практике идеология эволюционизма, "строительства" привела к действительному редукционизму. Эфемерный, искусственный синтез привел к фактическому распаду. Потребовался грандиозный историко-метафизический эксперимент тоталитаризма, приведший к гибели миллионов людей и разрушению почти всех сфер жизнедеятельности общества (5), чтобы положить начало избавлению от рационалистических иллюзий, от идей прогрессизма, распространившихся в сознании людей XX века, то есть от утопии построения на земле Царства Божия без Бога. Выяснилось, что рационалистический монизм, стремление полностью детерминировать жизнь, игнорирование ее неуловимой (для ratio) глубины порождают "дух небытия" (Н. А. Бердяев), ведут к смерти, что чисто теоретически предвидеть было почти невозможно. Парадокс рационализма состоит в необходимости осознания своей же методологической ограниченности. (С этой точки зрения плюрализм можно представить как форму самоограничения рационализма, всегда тяготеющего к монизму.)

4 А. Блок в поэме "Двенадцать" уловил народившуюся психологию раздувания "мирового пожара".
5 Внутренняя логика этого процесса ярко показана у А. П. Платонова ("Чевенгур").

[13]

Оказалось, что и социальная сфера имеет свои законы, не такие, как представлялось просвещенческо-социологическому рационализму. Важнейший из них -- это признание (как ни трудно это для самодовлеющего рассудка) границы, далее которой недопустимы никакое манипулирование и вторжение, кроме Божественного. Эта граница - образ и подобие Божие в человеке, а на языке философии -- личное достоинство и свобода человека (6).

2. Христианская антропология

Только такое понимание человека (как созданного по образу и подобию Божию) подводит твердое основание под известное положение, что на социальном уровне человек -- это цель, а не средство для достижения даже самых возвышенных целей.

Человек не есть "продукт" чего-либо, иначе он был бы неизбежно вторичен. Выше человека -- только Бог, его Создатель, что исключает возможность какого-либо редукционизма, ибо редукционизма к Богу быть не может, как не может быть редукции низшего к высшему.

В Библии не содержится какого-либо определенного социального учения, что вовсе не означает ее асоциальности; Библия лишь показывает главное --

6 Принцип свободы, как органически чуждый рационализму (речь идет именно о принципе, а не о диалектике свободы и необходимости, вполне понятной попытке увязать крайние термины антиномии), ограничивает его, апофатически (отрицательно) определяя сферу нерационального.

[14]

человеческую личность в ее отношении к Богу и к людям, ее путь и ответственность. Все же остальное "приложится" (Мф. 6, 33). "Были бы братья, будет и братство", -- говорит старец Зосима у Ф. М. Достоевского. Основанием для подлинного единства может быть только свободное единение людей на глубинном уровне (в Боге), осознанном ими как их духовное первородство (7).

Божественный же промысл не исключает эволюции как элемента развития биологического ("...да произведет вода... и земля душу живую по роду ее..." - Быт. 1, 20–24) и социально-нравственного ("да любите друг друга" -- Ин. 13, 34, то есть возрастайте в любви).

Во время написания Библии еще не просматривалась угроза посягательства тоталитаризма на человеческое бытие в степени, ранее не известной в истории. Хотя в словах Христа: "Кесарево кесарю, а Божие Богу" (Мф. 22, 21) и апостола Петра: "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Дн. 5, 29) и можно услышать отдаленное предостережение против тоталитаризма.

Христианство обнаруживает сакральное, богоподобное, непостижимое одним лишь разумом в человеке, помогая и на социальном уровне определить соответственно сферу социальной апофатики (определенную методологическую недетерминированность общественных структур), основанной на доверии к человеку как творению Божию. На мировоззренческом уровне это обозначается понятием "свободы со

7 В русском Православии такое единение, не поглощающее личность, выражается понятием "соборность".

[15]

вести", предполагающем деидеологизацию общества (равноправие различных мировоззрений, как ни сомнительно это звучит с религиозной точки зрения, претендующей на абсолютность) (8). Определяется, таким образом, граница не столько рационализму как таковому (свободе мысли), сколько его практическим "приложениям", когда монизм и детерминизм, свойственные ему, становятся оправданием насилия.

В основе ложных социологических схем лежит, таким образом, ложная редукционистская антропология.

3. Воображение как трансцендирование

Не ограничиваясь констатацией иррационального (точнее: внерационального) аспекта человеческой воли, так ярко прозвучавшего в современной философии и литературе (9), постоянно "мешающего" по-

8 Еще в начале XVIII в. высказывалась мысль, что распространение представления, что все религии равноправны, ведет к уничтожению религиозных убеждений (См.: Райхард Лаут. Что говорит нам Достоевский сегодня? // Общественные науки. 1990. № 1). Без попытки анализа данного небесспорного высказывания можно сказать лишь, что сам примат свободы убеждений (ставший аксиомой современной науки об обществе и с большим трудом усваивающийся общественным сознанием) можно убедительно обосновать лишь религиозно.
9 См., например: Достоевский Ф. М. Записки из подполья. Ф. М. Достоевский, как известно, по типу мышления относится к XX в. (а может быть, и к XXI в.!), когда значительно усилилась поляризация противоположностей в человеческой природе и обществе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Как типология общественного сознания оно встречается повсюду интеллигенции русской
Социально обусловленных форм церковной жизни
Многие верные мысли в церковной печати никак
Вениамин Новик. Православие. Христианство. Демократия православия 12 христианстве
Христианское понимание прав человека1 сознания попытка