<<<     ΛΛΛ     >>>   

3. Мир. Из-за того, что я не смогу посвятить миру достаточное времени, необходимое для анализа, поэтому будет более адекватным и подходящим для этой сложной темы, которая стоит на повестке дня настоящего заседания, если я лишь скажу пару слов, которые непосредственно вызваны заглавием наших многочисленных дискуссий: новое мировое соглашение. Мне кажется, что если бы урок был выучен на самых современных примерах, которые с трудом можно отважиться назвать войной (из-за семантического изменения этого понятия, которое очевидно подразумевает двусмысленную роль государства в такой 'интервенции') - вышеупомянутой войны в Персидском заливе, Руанде, Конго, Косово, Тиморе, и т.д., страны совершенно разные по своему государственном устройству - урок состоит в том, что рано или поздно, отлажено или нет, но эти интервенции во имя всеобщих прав человека, и желание осудить руководителей государства и его военных командиров до всяких международных уголовных судов, действительно успешно бросили вызов священному принципу государственного суверенитета, но это часто делалось вероломным образом. Как отмечает Арендт12, только маленькие государства всегда полагают, что их суверенитет претерпевает нападки и оспаривается сильными государствами, даже когда это делается во имя всеобщих принципов. Сильные государства никогда не позволили бы бросить вызов их собственно-

139

му суверенитету. Более того, они ориентируются и заранее принимают решения, а иногда даже и сами обсуждения, о признании международного посредничества в соответствии с их собственной политико-военно-экономическими стратегиями, потому что они являются единственными, кто имеет экономическую и военно-стратегическую силу, чтобы выполнять принятые решения. Предстоящее мировое соглашение должно будет признать тот факт, что до тех пор, пока эти международные посредники не имеют независимости в обсуждении и принятии решений, и особенно о военном вмешательстве, до тех пор, пока их представительская миссия не имеет за собой законной силы, до этих пор все покушения на суверенитет во имя прав человека, которые в принципе должны совершаться, будут подозрительны и будут дискредитированы теми стратегиями, по отношению к которым бдительность всегда останется de rigueur.13

4. Серьезный вопрос о смертной казни в мире не может быть отделен от того, что я только что сказал. Не углубляясь в затяжные ожесточенные споры, которые в течение нескольких веков проходили даже в Соединенных Штатах, можно вспомнить, по крайней мере, один такой факт: со времен последний мировой войны большой пакет соглашений и международных деклараций о правах человека, праве на жизнь, и запретах, однозначно налагаемых на смертной казнью и жестокое обращение с заключенными (те декларации, которые я не имею здесь возможности цитировать, но все они инициированы ООН), создали прямое или опосредованное, над-государственное давление, к которому большое число демократических стран были, скажем так, очень восприимчивы в тот момент, когда они отменили смертную казнь. Это всегда международное и над-государственное посредничество, стоящее выше государственного суверенитета, которое предписывает государствам (как смертная казнь, так и право на прощение всегда были отличительными знаками государственной верховной власти) отказаться от смертной казни (как кажется, по собственной инициативе, но, на самом деле, по международному обязательству). Это, очевидно, в случае с Европой, с Францией на протяжении последних двадцати лет, и с около пятьюдесятью странами мира. По словам некоторых юристов, можно обнаружить, что эта растущая тенденция отказа от смертной казни становится тем, что англичане называют обычной практикой международного права14, а по-латыни - нормой jus cogens. Также хорошо известно, что среди стран, которые сопротивляются этой тенденции, среди национальных государств, которые считают себя великими Западными демократиями в духе христианско-европейской традиции, Соединенные Штаты сегодня, насколько мне известно, являются единственной страна, которая в продолжении бурной истории смертной казни (древней и современной истории, которую у меня нет времени пересказывать), не только не отказалась от смертной казни, но и применяет его все

140

более и более массово и жестоко, и надо сказать, пристрастным образом, когда это не скрывается, как показали многие современные примеры. Совместно с другими международными ассоциациями, с Международным парламентом писателей, в котором я имею честь состоять (и о котором, я надеюсь, речь пойдет завтра в связи с проблемой политических убежищ и работой Юнеско в их интересах), от имени этих институтов, а также и от моего собственного имени, я прошу, чтобы вопрос о смертной казни был задан в форме официального призыва в любом контексте, касающемся нового 'мирового соглашения'. Я поведаю вам другое мое исповедании веры. Спасибо.

Примечания переводчика:

1 Речь 'Глобализация, мир и космополитизм' была произнесена в штаб-квартире Юнеско в Париже 6 ноября 1999 года как часть цикла лекций 'Размышления о двадцать первом веке'. Главной темой дня, предложенной тогдашним Генеральным секретарем Юнеско Федерико Майором, было 'Новое мировое соглашение', эта тема была предложена Размышления Деррида имели место в связи с дебатами по этому поводу. После расшифровки текст впервые был опубликован в журнале 'Regards' в феврале 2000 года (С. 16 - 19);

2 в оригинале - 'de-territorialise', переведено как 'вы-местить', чтобы сохранить авторское написание, и чтобы избежать ассоциаций с фрейдистским вымещением;

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Может совершаться над человеком
В продолжении бурной истории смертной казни