<<<     ΛΛΛ     >>>   

С женщинами связаны два суеверия. Во-первых, женщину иногда считают человеком низшего сорта, часто даже (как в Коране) существом, лишенным души. Во-вторых, в женщине хотят видеть мужчину и во всем уподобляют ее последнему. Первый предрассудок настолько противоречит опыту, что с ним не стоит и спорить. Женщина—полноценный человек, наделенный теми же чувствами и способностями, что и мужчина. Более того, человеческая природа достигает своей вершины именно в женщине, точнее — в матроне, т. е. в женщине, прошедшей период климакса. Кажется, что в эту пору жизни женщина как бы получает вознаграждение за то, что она сделала для человеческого рода в молодости: матрона—это своего рода сверх-мужчина. Только не зная истории и закрывая глаза на происходящее, можно это отрицать. Проблема здесь лишь в одном: как можно было в течение стольких лет оспаривать очевидное и не считать женщину полноценным человеком?
Второе суеверие—уподобление женщины мужчине. Женщина—вовсе не мужчина, это «другая половина человечества». Ее роль в жизни иная, чем у мужчины, и нет нужды требовать, чтобы женщины выполняли в обществе те же функции, что и мужчины. Ведь женщина по самой своей природе предназначена (достаточно обратить внимание на строение ее тела) для рождения детей, что и составляет ее первое и основное призвание. Поэтому точка зрения, согласно которой молодая женщина должна заниматься делами, выходящими за пределы ее главной задачи, является заблуждением. Общество, принуждающее женщину к постоянной работе вне дома, обречено на гибель.
Положение матроны совершенно иное.
Думается, что условием преодоления указанных предрассудков является четкое разграничение задач, стоящих перед молодыми и пожилыми женщинами.

ЖИВОТНЫЕ (опыты на животных)

Трудно полемизировать с тем, кому нравственное чувство подсказывает, что опыты на животных являются злом. Однако в подкрепление этого мнения часто выдвигаются ошибочные аргументы, вроде того, что животные — наши «братья», т. е. в духе натурализма отрицается принципиальное различие между человеком и животными. При этом игнорируют основной закон природы, управляющий животным миром, — закон, согласно которому один вид животных служит для удовлетворения потребностей другого вида: насекомые существуют для мышей, мыши для сов и т. д. Непризнание основного закона природы является крайним гуманизмом, или так называемым антинатурализмом. Это — явное суеверие.
Однозначная оценка здесь невозможна. С одной стороны, опыты на животных необходимы
для медицины и производства лекарств. С другой стороны, не следует жестоко обращаться с животными, и даже не из-за них самих, а потому, что это; калечит характер человека и делает его жестоким в отношении других людей.
Одна из причин распространенности этого заблуждения — сентиментализм, согласно которому все, что оскорбляет наши эстетические чувства, является моральным злом.
См.: гуманизм, этика.

ЖУРНАЛИСТ

Человек, специализирующийся на так называемых средствах массовой информации: журналах, газетах, телевидении, радио и т. д. Задачей средств массовой информации, как следует из самого названия, является передача информации массам. Так что журналист – зто рецензент, и более никто, Он является специалистом по сбору, изложению и передаче информации. И пока он этим занимается, его труд полезен и упрекнуть его не в чем. Однако за последние сто лет журналисты присвоили себе иную функцию и выступают теперь в роли учителей, проповедников морали. Они не просто информируют читателей и слушателей о том, что произошло; как им кажется, они вправе поучать, что должно думать и делать. А поскольку взгляды журналистов имеют массовое распространение, они оказываются в привилегированном положении, приобретая настоящую монополию на решение вопросов о добре и зле.
Вера в то, что так и должно быть, что журналист вправе вести себя именно таким образом, что надлежит внимать его наставлениям,— одно из типичных заблуждений сегодняшнего дня. Журналист не обладает никаким авторитетом, чтобы нас поучать. Как таковой он не является ни специалистом в какой-либо науке, ни моральным авторитетом, ни политическим лидером. Он умеет только наблюдать, записывать и говорить. Хуже того, писать ему приходится о самых разнообразных вещах, в которых он разбирается весьма слабо. Стало быть, журналист почти с необходимостью является дилетантом. Считать его авторитетом и позволять ему поучать других людей, как это сегодня постоянно происходит, — значит впадать в суеверие.
Размышляя о причинах популярности этого заблуждения, мы не находим никакой иной причины, кроме наивной веры людей в печатное слово, особенно если журналистский материал сделан на совесть.
См.: авторитет, интеллектуал, художник.

ЗЛО

Подобно добру, зло относится к ценностям, а значит, науке не дано судить о том, что является злом и что злом не является. Максимум, на что мы способны,— это описать зло и исследовать, что считается злом. Но из того факта, что наука ничего не может сказать о зле, не следует, что его не существует. Наличие зла очевидно, отрицать его—значит впадать в суеверие. Еще один предрассудок состоит в том, что любое зло относительно: то, что является злом для одного человека, для другого злом не является, т. е. нет ничего, что было бы злом для всех людей. Это заблуждение, ибо человеческий род обладает фундаментальными потребностями, и действия, которые им противоречат, суть зло абсолютное, затрагивающее всех людей. К примеру, жестокость по отношению к маленьким детям — абсолютное зло, противоречащее потребности сохранения человеческого рода.
Причиной этих суеверий является, с одной стороны, позитивизм, согласно которому того, что науке не подвластно, не существует, а с другой— скептицизм, релятивизм в понимании ценностей. Такого рода предрассудки распространены обычно в периоды разложения и упадка общества.
См.: ценность, этика.

У термина «идеализм» по крайней мере четыре значения. Рассмотрим прежде всего моральный идеализм – позицию человека, верящего в моральные идеалы или даже принимающего идеал за действительность. В этом значении идеализм не обязательно является суеверием и может быть вполне разумной позицией. Во-вторых, речь может идти об онтологическом идеализме, выдающимся представителем которого был греческий философ Платон, а сторонников идеализма в этом смысле слова иногда называют платониками. Платоники полагают, что наряду с реальными предметами (такими как коровы и стулья) есть идеальные объекты (такие как математические законы и ценности). Существуя в человеческом познании, идеальные объекты представляют собой нечто объективное. В третьем значении слова речь идет о теоретико-познавательном (субъективном) идеализме, согласно которому за пределами мысли ничего не существует — человек познает только свои собственные мысли, «идеи». Наконец, четвертый, самый утонченный вид идеализма — это трансцендентальный идеализм, с точки зрения которого объекты познания существуют не только в человеческом сознании; однако вне сознания они не существуют. Как говорят сторонники этого направления, объекты познания обусловлены a priori трансцендентальными формами познания.
Два последних вида идеализма — не что иное, как заблуждения. Согласно воззрениям субъективного идеализма, выходит, например, что хирург, оперирующий на мозге, видит не мозг пациента (ведь с точки зрения субъективного идеализма мы не можем знать ничего, что находится вне нас), а свой собственный мозг (Рассел). Этот взгляд несовместим со здравым смыслом и, кроме того, отягощен массой внутренних противоречий. В отличие от XVIII и XIX вв., когда такая философия была модной (ем. философия Нового времени), в XX веке очень немногие философы разделяют это суеверие. Трансцендентальный идеализм заблуждается не в такой сильной степени, однако в конечном итоге оказывается, что слова, которыми он оперирует, невозможно объяснить по-человечески, т. е. они представляют собой невнятицу. Таким образом, теоретико-познавательный идеализм — и в той и в другой разновидности—это суеверие.

ИДЕОЛОГИЯ

Следует разделить обыденное значение этого термина и то значение, в котором его употреблял Маркс. В обыденном значении мы говорим, к примеру, об идеологии Просвещения, гитлеровской или коммунистической идеологии. В этом смысле идеология есть особая разновидность мировоззрения, содержащего, наряду с ответами на метафизические, экзистенциальные и моральные вопросы, еще две части. Во-первых, в идеологию входит определенная историософская теория, объясняющая роль данной группы людей (нации, класса и т. д.) в человеческой истории; во-вторых, она содержит программу освобождения человечества. С идеологией в обыденном значении этого слова связаны два суеверия.
Одно из них возникает вследствие понятийной путаницы, считая идеологией любое мировоззрение. В этом случае идеологией была бы, например, религия. Однако в подлинной религии никаких рецептов улучшения судеб человечества нет, она содержит лишь те требования, выполнение которых может привести верующих к личному спасению. В религии есть также элементы, чуждые идеологии как таковой (в особенности позиция по отношению к нумену, Божеству).
Другое суеверие состоит в том, что идеологией называют любую точку зрения, даже вполне научно обоснованную. Некоторые философы так увлекаются, что объявляют идеологией даже логику и математику. В основе этого суеверия лежит скептицизм. А о том, что это именно суеверие, свидетельствует сам способ его обоснования. Исходя из того реального факта, что человек в своих суждениях, особенно в политических и т.п. взглядах, часто руководствуется идеологией, производят обобщение и начинают приписывать идеологический характер даже точным наукам. Однако известно, что все здравомыслящие люди признавали законы элементарной математики, хотя и придерживались совершенно разных мировоззрений.
Идеология в Марксовом понимании охватывает все содержание духовной жизни человеческого общества, т. е. религию, искусство, политические взгляды, гуманитарные науки и философию. Идеология является надстройкой над определенными производственными отношениями, т.е. их духовным выражением, а также оружием в борьбе. А поскольку всякий тип производственных отношений, согласно Марксу, связан с определенным классом, идеология всегда выражает умонастроение данного класса и защищает его интересы. Поэтому идеология всегда провозглашает истинным то, что выгодно данному классу, и отвергает как неистинное то, что может пойти ему во вред. Например, для коммунистической идеологии, идеологии класса пролетариев, истинно, что в Швейцарии рабочие умирают от голода, ибо такое утверждение полезно так называемому пролетариату в его борьбе, оно полезно коммунистической партии. А то, что заработная плата швейцарских рабочих одна из самых высоких в мире, что практически каждая рабочая семья в этой стране имеет автомобиль и т.д.,— все это отрицается, ибо не выгодно партии. Марксова точка зрения на идеологию является по крайней мере двойным заблуждением. Во-первых, идеология сводится к интересам класса, а это явная неправда, ибо взгляды людей также подвержены сильному влиянию других факторов, особенно национальных, религиозных и т. д. С другой стороны, теория Маркса — типичный релятивизм, т.е. разновидность скептицизма. И как всякий скептицизм, она испытывает внутренние трудности: считая саму себя идеологией, она в то же время заявляет о своей абсолютной истинности.
См.: мировоззрение, религия, релятивизм, скептицизм.

ИДОЛОПОКЛОНСТВО

Дословно — божественные почести, воздаваемые идолам, т. е. сотворенным предметам, что предполагает отношение к этим бренным творениям, «обожествлениям», как к своего рода богам. Сторонники различных религий (например, буддисты или приверженцы библейских религий) бывали порой несправедливы к людям, почитавшим идолов; чаще всего фигуры идолов символизировали божество. Но сегодня распространено самое настоящее идолопоклонство, это одно из наиболее часто встречающихся суеверий. В частности, идолопоклонством являются гуманизм (обожествление человека), национализм (обожествление нации), сциентизм (обожествление разума).
На первый взгляд идолопоклонство—это разновидность религии. Некоторые религии являются поклонением внемировому Богу, а идолопоклонство направлено на предметы, которые существуют в мире. Но именно поэтому идолопоклонство — не религия, а суеверие. Различие между ним и подлинной религией состоит в том, что объект последней — божество, недоступное научному опыту, в то время как идолопоклонство имеет дело с объектом, который существует в мире. Кроме того, идолопоклонство, вторгаясь в область знания, нарушает один из основных принципов научной мысли, согласно которому в мире не существует ничего, кроме конечных явлений.
В древние времена была известна особая разновидность идолопоклонства, основанная на обожествлении личности, главным образом властителей—например, римских цезарей. Это суеверие, считавшееся исчезнувшим, возродилось в новой форме в XX веке. К примеру, поклонялись и приписывали божественные черты Муссолини («Муссолини всегда прав»), Гитлеру и Сталину. Божественные почести продолжают воздавать правителям во многих слаборазвитых странах. Это — особенно гнусная форма идолопоклонства.
Идолопоклонство—крайне опасное суеверие; поклонение сотворенным предметам и наделение их божественными чертами означает, что за человеческой личностью не признается никаких прав. Подлинный Бог, по определению,— нечто «полностью отличное» от сотворенных предметов и в качестве такового не может быть соперником человеку. Его существование и деятельность лежат в совершенно иной плоскости, чем жизнь и деятельность людей, поэтому существование такого Бога не противоречит наличию прав у сотворенного индивида. Что касается обожествленного идола, то он существует и действует в мире, тем самым лишая прав всех остальных, в частности человека. Нет ничего удивительного, что социальные системы, где встречалось такое обожествление, чаще всего носили тоталитарный характер, а личность утрачивала в них какие бы то ни было права.
Причина популярности идолопоклонства, на мой взгляд, — в глубокой потребности служить какому-нибудь, как выражаются философы; абсолюту. Поэтому человек, не верящий в Бога, порой в отчаянии ищет какой-нибудь объект, который мог бы его заменить. Он наделяет этот объект — людей, нацию, разум и т.д. — чертами божества, поклоняется и служит ему. Неудивительно поэтому, что идолопоклонство особенно распространено в периоды упадка религии.
См.: гуманизм, национализм, Просвещение, разум, религия, сциентизм.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛ

Человек, который (1) получил академическое или подобное ему образование, (2) никак не связан с хозяйственной жизнью и прежде всего не является рабочим, (3) выступает публично и стремиться стать авторитетом в вопросах морали, политики, философии и мировоззрения. Следовательно рабочий не может быть интеллектуалом даже в том случае, если он гений; не являются интеллектуалами коммерсант или профессор университета, пока они работают в своей сфере. Но каждый из них как бы кооптируется в среду интеллектуалов, лишь только начинает высказываться по перечисленным выше проблемам. Интеллектуалами являются чаще всего журналисты, литераторы и художники, но среди них можно обнаружить также профессоров университетов, прежде всего тех, кто подписывает коллективные манифесты социально-политического и нравственного содержания.
Суеверие, связанное с интеллектуалами, состоит в том, что интеллектуал как таковой якобы обладает авторитетом в области этики, политики и мировоззрения. Из-за распространенности этого заблуждения интеллектуалы играли и продолжают играть решающую роль в общественной жизни. В частности, они руководили многими революциями, которые – вопреки господствующему мнению – почти всегда были делом интеллектуалов, а не народных масс.
Нет нужды доказывать, что вера в авторитет интеллектуалов ни на чем не основана. Например, профессор, преподающий историю Нового времени, несомненно, является (эпистемическим) авторитетом в области истории Французской революции. Но никак не в проблемах использования атомной энергии. И когда такой профессор подписывает. Вместе со своими коллегами – специалистами в области китайской керамики, зоологии, теории вероятностей, декларацию, касающуюся атомной энергетики, он явно злоупотребляет своим авторитетом. Особенно плохо то, что при этом он высказывается как бы от лица «самой науки».
Среди причин этого заблуждения – отсутствие у людей веры в собственный здравый смысл, а также уважение. Которым окружены наука, искусство и т.д. и которое неоправданно переносится на интеллектуалов.
См.: авторитет, журналист, литератор, художник.

ИНТУИЦИЯ

Обозначает непосредственное познание, «проникновение» в некий данный предмет, на который смотрят или о котором размышляют. Есть два типа интуиции. Одна предшествует рассуждению, вторая – своего рода образ системы в целом. Уже созданный с помощью рассуждения. С интуицией связаны два заблуждения. Согласно первому, без интуиции можно обойтись, во всяком случае без интуиции интеллектуальной (т.е. интуиция ограничивается областью чувств). Человек якобы не может познавать непосредственно, он способен только рассуждать, выводить заключения. То, что это заблуждение, вытекает не только из очевидных фактов (совершенно ясно, что многие истины мы познаем непосредственно). Если нет интуиции, то наши рассуждения лишаются основания и мы впадаем в скептицизм.
Заблуждением является также мнение, что интуиция может заменить рассуждение, т.е. постигнуть объекты, которые не даны субъекту непосредственно. Конечно. Когда влюбленные смотрят друг другу в глаза, они могут интуитивно проникнуть в чувства друг друга, однако не и не может быть интуиции жизни или материи.
Одной интуиции недостаточно, чтобы сориентироваться в сложных рассуждениях, скажем в области математики. Поэтому представление о том, что интуиция может заменить разум, является заблуждением.
Его успех объясняется, с одной стороны, преувеличением роли рассуждений, характерным для некоторых рационалистов, а с другой – простой ленью, желанием избежать тяжелого труда, связанного с умозаключениями, проверкой рассуждений и т.д. И все же в данном случае речь идет о предрассудке.
Следует знать, что «интуитивизмом» называется «голландская» школа философии математики и логики, которая не имеет с названным заблуждением ничего общего.
См.: логика, наука, разум, рационализм.

ИРРАЦИОНАЛИЗМ

Заблуждение, основанное на вере в то, что человек гораздо лучше познает мир при помощи чувств, интуиции и т.п., чем при помощи разума. Ошибочность такого взгляда очевидна, ибо все наши знания о мире получены посредством опыта и умозаключений, т. е. посредством разума. Очень странно, что множество людей разделяют иррационалистическое суеверие. Отвечая на вопрос, почему это происходит, следует учесть, что интуиция действительно играет немалую роль в отношениях между людьми: наделенная интуицией женщина порой знает о человеке гораздо больше, чем самый опытный психолог. Иррационализм переносит данную истину в область познания мира, физических объектов, и это становится очевидным заблуждением. Попробуйте с помощью интуиции осмыслить, например, данные астрономов о туманностях или построить теорию Эйнштейна и т.д. Популярность иррационализма обусловлена также тем, что он освобождает своих сторонников от тяжелого, кропотливого труда, который необходим, когда мы используем рационалистический метод. Наконец, свою роль сыграла демагогия журналистов и литераторов.
См.: интуиция, логика, наука, разум, рационализм.

ИСТИНА ОТНОСИТЕЛЬНАЯ

Утверждение о том, что всякая истина относительна, ибо речь идет о «моей истине» и т. п., является заблуждением. В действительности никакая истина не может быть относительной, а разговоры о «моей» истине — это просто невнятица. Ведь какое-либо суждение истинно тогда, когда то, что в нем выражается, соответствует действительности. К примеру, утверждение «сейчас в Кракове гремит гром» истинно в том случае, если в Кракове сейчас на самом деле гремит гром. Его истинность или ложность совершенно не зависит от того, что мы знаем и думаем о громе, гремящем в Кракове.
Причиной этого заблуждения является смешение двух совершенно различных вещей: истины и нашего знания об истине. Ибо знание об истинности суждений всегда является человеческим знанием, оно зависит от субъектов и в этом смысле всегда относительно. Сама же истинность суждения не имеет с этим знанием ничего общего: утверждение истинно или ложно совершенно независимо от того, знает об этом кто-то или не знает.
Если предположить, что в эту минуту в Кракове действительно гремит гром, может случиться, что один человек, Ян, знает об этом, а другой, Кароль, не знает и даже считает, что сейчас в Кракове гром не гремит. В этом случае Ян знает, что утверждение «сейчас в Кракове гремит гром» истинно, а Кароль этого не знает. Таким образом, их знание зависит от того, кто обладает знанием, иначе говоря, носит относительный характер. Однако истинность или ложность суждения от этого не зависит. Даже если бы ни Ян, ни Кароль не знали, что сейчас в Кракове гремит гром, а на самом деле гром гремел, наше суждение было бы абсолютно истинным независимо от знания об этом факте. Даже утверждение: «Количество звезд Млечного Пути делится на 17», об истинности которого никто не может ничего сказать, все же является либо истинным, либо ложным.
Таким образом, разговоры об «относительной», или «моей», истине — невнятица в полном смысле этого слова; таковой же является и утверждение: «На мой взгляд, Висла протекает через Польшу». Чтобы не бормотать нечто невнятное, сторонник этого суеверия должен был бы согласиться с тем, что истина непостижима, т.е. встать на позицию скептицизма.
Ту же «относительность» можно обнаружить в прагматическом, диалектическом и тому подобных подходах к истине. Все эти заблуждения ссылаются на некие технические трудности, но в сущности являются следствием скептицизма, сомневающегося в возможности познания. Что касается технических трудностей, то они носят мнимый характер. Например, говорят, что высказывание «сейчас в Кракове гремит гром» сегодня является истинным, а завтра, когда в Кракове гром греметь не будет, окажется ложным. Говорят также, что, например, высказывание «идет дождь» истинно во Фрибуре и ложно в Тырнове, если в первом городе идет дождь, а во втором светит солнце.
Однако это недоразумение: если мы уточним суждения и скажем, например, что под словом «сейчас» мы подразумеваем 1 июля 1987 года, 10 часов 15 минут вечера, то относительность исчезнет.
Истина либо абсолютна, либо вообще не существует. Утверждать же, что абсолютной истины нет, — значит впадать в суеверие.

ИСТОРИОСОФИЯ

Мнимая философия истории, якобы способная предвидеть будущее. Историософия является суеверием, ибо никакой основы для долгосрочных прогнозов у нее нет. Мы просто не можем знать, как повернутся события. Любой прогноз — это суждение следующей формы: «Если обстоятельства не изменятся, произойдет то-то; обстоятельства не изменяются, следовательно, то-то происходит». В этом умозаключении первая посылка совершенно голословна — мы слишком мало знаем о законах, касающихся механизма общественного развития, а известные нам законы относятся скорее к демографии, а не к другим сферам, имеющим в данном случае принципиальное значение. Другая посылка — о том, что обстоятельства не изменяются, — скорее всего, является ложной: все говорит за то, что обстоятельства не остаются прежними, а изменяются, по крайней мере на протяжении длительного периода времени.
Таким образом, долгосрочный прогноз в истории невозможен, но именно такие прогнозы и пытается делать историософия. Поэтому историософия—это не наука, а суеверие.

Под капитализмом подразумевают в первую очередь определенный экономический строй (согласно марксистам, также и политический); кроме того, утверждается, что строй этот хорош и к нему следует стремиться. Во-вторых, под капитализмом имеют в виду экономический либерализм. Анализируя дискуссию между либералами и марксистами, мы видим не менее семи суеверий, причем некоторые из них присущи обеим сторонам, а другие обнаруживаются только у одной из дискутирующих сторон.
1. Общим для них является прежде всего экономизм—убеждение в том, что удовлетворение материальных потребностей автоматически приводит к удовлетворению всех остальных потребностей и обеспечивает людям счастье. Экономизм есть очевидное суеверие.
2. Второе заблуждение, общее для обеих дискутирующих сторон, — это отождествление владельца капитала и предпринимателя. В свое время, в середине прошлого века, предприниматель действительно чаще всего являлся и владельцем капитала — откуда и пошло отождествление этих функций. Но на деле речь идет о совершенно различных функциях: капиталист — это тот, кто предоставляет средства производства, а предприниматель объединяет различные факторы, составляющие предприятие (капитал, труд, изобретательство, потребителей, регион, государство и т. д.), создает само предприятие и руководит им. В настоящее время эти функции обычно выполняются разными людьми, поэтому отождествлять их неверно не только с точки зрения понятийного анализа, но и с точки зрения фактического положения дел. Таким образом, мы имеем дело с явным предрассудком, который разделяют, к сожалению, и многие современные либералы, и социалисты. Последние настроены против любого предпринимателя, считая его капиталистом и не понимая, что без предпринимателя предприятие лишается главного двигателя своего развития.
3. Наконец, третье заблуждение, разделяемое обеими сторонами, состоит в том, что предприятия бывают двух видов: капиталистические, которыми управляют капиталисты, и социалистические, которыми якобы руководят рабочие, а в действительности — государственная бюрократия. Этот предрассудок возникает вследствие поверхностного анализа того, что такое предприятие. В период промышленной революции два вышеупомянутых фактора — капитал и труд — и в самом деле были очевидными. Но любой серьезный анализ покажет, что на современном предприятии наряду с капиталом и трудом огромную роль играют другие факторы. Например, решающее значение может иметь техническое изобретение. Далее, предприятию необходимы потребители. Многое зависит от местности (района, города), где расположено предприятие; наконец, государство тоже является таким фактором, без которого предприятие не может существовать; государство в нем заинтересовано. Итак, имеется по крайней мере шесть таких факторов; к ним следует присоединить предпринимателя, который не является составной частью предприятия, но представляет собою синтез, объединение различных факторов в интересах целого. Имеется также по меньшей мере шесть типов предприятий; они могут управляться 1) капиталистами, 2) рабочими, 3) изобретателями, 4) потребителями, 5) общиной или 6) государством. Более того, возможны предприятия, которыми одновременно руководят представители двух или более общественных укладов. В общем, даже предполагая наличие только 6 факторов, мы получаем не 2, а 64 типа возможного устройства. Многие осуществились на практике: известны, например, предприятия, которыми управляют рабочие (кибуцы), потребители (кооперативы потребителей), общины и государство. В западноевропейской угольной и сталелитейной промышленности действует устав, в соответствии с которым наблюдательные советы должны состоять наполовину из представителей акционеров (капиталистов), а наполовину—из рабочих (заводских профсоюзов).
Поэтому настаивать на том, что существуют два, и только два уклада, как до сих пор поступают и сторонники капитализма, и марксисты, является воистину постыдным предрассудком.
4. К числу заблуждений относится и мнение о том, что только капиталисты (акционеры и т. п.) имеют право руководить предприятиями. На нем основываются и две другие точки зрения: что все можно купить и что владелец собственности может распоряжаться ею без каких-либо ограничений. Этот взгляд и его предпосылки относятся к области этики и потому не подлежат научной оценке. Но они попадают в разряд суеверий, когда признающие их люди одновременно признают и моральные нормы, касающиеся достоинства человеческой личности. Ведь капитализм по самой своей логике ведет к признанию человека вещью, которую владелец капитала может купить и которой может распоряжаться как ему вздумается. А это противоречит общепринятым моральным принципам.
5. Марксисты разделяют по крайней мере три предрассудка. Согласно первому, капиталист никак не участвует в производстве, а потому его прибыль (проценты и т. д.) есть воровство. Однако производство невозможно без орудий, машин и т.д., и капиталист (например, акционер), предоставляя предприятию свой капитал, способствует их приобретению. Очевидно, за это ему полагается компенсация. Впрочем, не следует впадать в заблуждение противоположного толка и делать вывод о том, что капиталисту, и только ему, принадлежат все права на производство.
6. Другой предрассудок марксистов — утверждение о том, что единственные эксплуататоры рабочих — это капиталисты. Действительно, было время, например, в XIX веке в Европе, когда рабочих эксплуатировали предприниматели, являвшиеся обычно и капиталистами. Однако этот период человеческой истории составил скорее исключение, чем правило. Главными эксплуататорами рабочих всегда были и до сего дня остаются не владельцы капитала и средств производства, а государственные чиновники. Так было в Древнем Египте и Ассирии, так обстоит дело в Советском Союзе. Стало быть, мнение о том, что рабочих эксплуатируют лишь владельцы капитала, является заблуждением.
7. Наконец, в число предрассудков входит утверждение марксистов, будто там, где не правит коммунистическая партия, власть принадлежит владельцам капитала.
В действительности современные государства имеют очень сложную структуру — свою роль в них играют, например, профессиональные союзы, политические партии, религиозные организации, пресса и т. д.; неверно было бы сводить все это к влиянию капиталистов. В связи с этим следует упомянуть, что называть некоммунистические страны капиталистическими —значит распространять заблуждение с целью внушить, что в этих странах правят одни только владельцы капитала.
См.: класс, марксизм, экономизм.

КЛАСС

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Согласно распространенному заблуждению прогресс предрассудок
Но эта точка зрения представляет собой несомненное заблуждение
Отрицать егозначит впадать в суеверие